Радий Погодин - Земля имеет форму репы (сборник) Страница 29

— Не надо мне их. Это не мой танец. Среди этих ослиц никто лучше меня не спляшет даже в волшебных туфлях. — Хроникамара сделала несколько могучих прыжков. Подобрала туфли с полу и швырнула их в окно. — В танце я и без волшебных туфель совершенство.

— За такие штучки старуха Измора тебя дурочкой сделает. Змея ты… — Хильда выпрыгнула в сад. За ней выпрыгнула Катя.

Они обыскали все под кустами, но туфель не нашли.

— Хильда, скажи ты мне, неужели все это из-за театра? Ну сгорел, ну, ты извини меня, и черт с ним — будем работать в балагане…

— Она считает, что она его спалила: оставила в гримерной зажженную свечу. Что все мы без работы по ее вине… — Хильда вздохнула, и они снова принялись искать под кустами.

Когда Хильда и Катя залезли в комнату Хроникамары через окно, принцесса лежала на диване бледная.

— Измора приходила, — прошептала она.

— И что?

— Погрозила мне пальцем. Сказала, если бы не моя мама… — Хроникамара вскочила. — Да, мама была лучшей танцовщицей всех королевств, но написали на ее могиле «Дважды блистательная, трижды совершенная»? Не написали.

— Может, напишут…

По улицам Фиофигаса прогуливались принцессы группками и по двое и по одной. Орлетта, Лимфатуза, Ландия, Промаксина, Изо, Парася, Целелоза. Анна-Феодора с принцем Агафоном. Страфантена со своим принцем-ассистентом. Редегунда…

А у дверей мороженицы сидел пес Сижисмон. В зубах он держал волшебные туфли. Принц Агафон мимоходом впустил его вовнутрь, даже погладил. Ах, если бы он знал, что будет завтра…

Принцесса Пальместрина стояла у витрины с детской обувью. Тыкала в стекло пальчиком, строгим, как хорошо заточенный красный карандашик.

— У меня есть братья. Вы представляете, сколько нынешнему ребенку нужно пар обуви? Нет, вы не представляете, вы химик. Даже Пифологий не мог предположить такого, — говорила принцесса. — Считайте. Башмаки обыкновенные, башмаки сменные — для школы, башмаки приличные — на выход, кроссовки, тенниски, кеды, полукеды, чешки для гимнастики, тапочки для дома, ботинки для лыж, ботинки для коньков, ботинки для футбола, сапоги резиновые, сапоги резиновые утепленные, дутики, валенки. А еще ведь нужно светлые туфли для летнего костюма…

— Принцесса, — голос принца-ассистента, звали его Афиногор, стал хриплым, воспаленным. — Я сражен! У вас такие добрые глаза!

— Да. Но если братьев двое?

— Хоть пятеро!

Был дивный вечер.

Принцесса Ори тоже гуляла со своим принцем-ассистентом Анатолием. Шпага была при ней и револьвер.

— А что, довольно милый город. Мой учитель, профессор Миро, говорит, если в городе удобно детям и собакам, значит, это город хороший.

Принцесса нечаянно наступила на ногу рыжему усатому толстяку в полосатых чулках. Толстяк пил пиво у золоченой бочки. И вывеска была на бочке: «Золотая бочка». И товарищи толстяка были рыжими и усатыми, в полосатых чулках.

— Проклятье! — воскликнул толстяк. — Мне наступили на больную ногу! Я поклялся надрать уши тому, кто это сделает. — Он потянулся толстыми пальцами к принцессиному уху, но Ори отскочила, выхватила шпагу.

— Цыпленочек с характером, — сказал толстяк. — Тем лучше, потребуется меньше соли и перцу. А вертел — вот он. — Толстяк выхватил тяжелый палаш.

Принцесса бросила в него пивную кружку.

Выхватили шпаги принц и друзья толстяка.

Принцесса фехтовала так легко и изящно, как будто вышивала гладью. Тесня одного, она успевала ожечь другого шпагой по заду, плеснуть в лицо пивом или толкнуть под ноги табурет. От такого позора рыжие верзилы бросились в отступление.

Мальчишки, они поспевают везде, свистели им вслед и прославляли принцессу. Принц Анатолий отдышался, сказал принцессе баритоном:

— Нет слов. Я бы хотел иметь такого друга.

— Насчет друзей — не мое дело, а вот врагов сегодня вы заполучили знатных, — вмешался корчмарь, тоже рыжий.

На экране телевизора у золоченой бочки возник советник:

— Принцессам и принцам-ассистентам явиться во дворец на консультацию по состязаниям «Торжественный пирог». Просим поторопиться.

— Пошли, — сказала Ори.

Из чердачного окна соседнего дома высунулся толстяк и проорал им вслед: «Не потерплю позора! Смерть!» Нож, брошенный им, воткнулся в стойку — прямо в перчатку, оставленную принцем Анатолием.

А по другой улице бежали принц Филофей, принцесса Тюля и пес Сижисмон.

— Я не могу так быстро, — задыхалась Тюля. — Вам хорошо, вы мороженого не ели — вы хитрый. — К груди она прижимала волшебные туфли.

По многим улицам Фиофигаса бежали принцессы и принцы-ассистенты: консультация по пирогам — это так важно. Вот и в народе говорят: «Не красна изба углами — красна пирогами».

Торжественный пирог

«Пирог! — какой простор для воображения».

На турнирной поляне стояли белые новенькие электроплиты. Возле каждой плиты — принцесса, стол кухонный и принц-ассистент.

Советник ударил в колокол. Принцессы взялись за дело. Принцы им помогают: тесто месят, кремы взбивают.

Народу вокруг много. Народ нарядный, праздничный.

Вот на поляне появились король и королева. И члены жюри. Король в короне. Королева в шляпе. Члены жюри в очках. Остановились они у стола принцессы Анны-Феодоры. Принцесса тесто раскатывает, принц Агафон мелет на мясорубке говядину. Принцесса, чтобы упредить вопросы, разъяснила:

— Сударь король, мы считаем, торжественный пирог, ясное дело, мясной. Большой. Толстый.

— Согласен с вами, деточка. — Король кивнул. — Очень согласен.

Принцесса Ори отсалютовала королю ножом. Королеве поклонилась.

— Желаю вам, сударыня королева, добрую почтительную невестку… Отведайте изюма. Орехов. Чернослива.

— Какая умница. И как воспитана, — шепнула королева королю.

Они подошли к плите принцессы Пальместрины. Тесто на ее столе было разложено на две части.

— Два пирога? — спросил король. — Зачем?

— Я меньше не умею. — Принцесса улыбнулась.

Король задумался и так расстроился от умных мыслей, что подойдя к столу Хроникамары, не вдруг узнал ее. А как узнал, конечно, сделался любезен.

— Восхитительно. Изумительно, — сказал он вместо «Здравствуйте». — Прелестная Хроникамара, решительно желаю вам успеха…

А на столе у «Золотой бочки» дымились ароматом шашлыки. Вокруг стола сидели рыжие бандиты с усищами. Они шашлыки ели и заодно смотрели телевизор. У их ног громоздились узлы с награбленным добром, кофры и саквояжи.

На экране принцесса Ори взбивала крем.

— Она! — Толстяк грохнул кулаком по столу. — Так нас унизить, душегубов. Смерть ей! — Он всхлипнул.

— Хотя, если быть честными, фехтует она, как бес.

— Да, душегубы, стреляет она тоже, как дьявол.

— А уж какая хорошенькая, а уж какая приветливая. Душегубы, будь я принц, я бы в нее влюбился.

— Пирог! — Толстый бандит вскочил. — Готов мясной пирог. Ну побежали. Ну быстрее. Мне же интересно, как профессионалу.

…Принцесса Анна-Феодора вынула пирог из духовки. Большой. Тяжелый. И такой душистый, что принц Агафон покачнулся.

Подбежал советник.

— Ух! Какой дух… Несите. Вы первая. Это засчитывается.

— Нельзя, — сказала ему Анна-Феодора. — Пирогу еще выстояться нужно, отмякнуть, в силу войти. — Она смазала пирог маслом и накрыла его полотенцем.

А в королевстве Трибуксир старший сын булочника налаживал королю телевизор.

— В кулинарии главное запах. Приманка. Как оперение у птицы, — говорил король. — Сом!.. Куда запропастился повар Сом?

— Дядюшка Сом болеет, — сказала служанка.

По экрану телевизора пошли принцессы: Лимфатуза, Ландия, Орлетта, Степанида, Редегунда, Миронозалия, Парася… Каждая несла пирог: «Греза», «Зоренька», «Ручеек», «Листопад», «Ласточка»…

Жюри клевало все эти замечательные пироги носами, колупало ложечками и выбрасывало карточки с количеством баллов, не превышающим семи.

Принцессы брызгали слезами, но их осанка и гордый вынос подбородка не нарушились.

— Где конюх Лом? — громко спросил король Крузербас. — Мне что-то дома не сидится. Я бы проехался.

— Дядюшка Лом болеет, — сказала служанка.

— А где учитель танцев Валенсир?

— Синьор учитель тоже с гриппом.

— А, черт возьми! Ну и народ. Хиляк на хиляке. — Король Крузербас замахнулся грохнуть по телевизору кулаком, но вовремя заметил, что ящик телевизора утыкан острыми шипами.

— Новая модель, — сказал старший сын булочника. — Антиударная.

Принцесса Анна-Феодора крепко взяла советника за локоть. Советник возмутился: