Лора Инглз Уайлдер - Домик в прерии Страница 3

Сквозь шум воды до Лоры едва доносился папин голос. Он звучал весело и спокойно, но слов она разобрать не могла. Папа разговаривал с лошадьми. Мама сидела бледная и испуганная.

— Ложись, Лора! — сказала она.

Лора легла. Ее знобило и тошнило. Она крепко закрыла глаза, но все равно видела страшную воду, а в воде папину темную бороду. Фургон долго качался и вертелся. Мэри беззвучно плакала, а Лору все сильнее тошнило. Вдруг передние колеса во что-то ударились и заскрежетали, а папа что-то крикнул. Фургон дернулся, затрясся, накренился назад, но колеса уже коснулись дна. Лора опять встала, ухватилась за сиденье и увидела мокрые спины Пэт и Пэтти, взбиравшихся на крутой берег. Папа бежал рядом с ними и кричал:

— Но-о, Пэт, но-о-о, Пэтти! Вверх, вверх! Гоп-ля! Умницы!

На берегу лошади остановились. Они тяжело дышали, и с них ручьем текла вода. Фургон, благополучно поднявшись на берег, тоже остановился.

Папа стоял рядом, Он тоже задыхался, и с него тоже ручьем стекала вода.

Мама только и могла вымолвить:

— Ах, Чарльз!

— Полно, Каролина! Опасность миновала. Фургон у нас оказался очень крепкий. Правда, я еще в жизни не видел, чтобы вода так быстро поднималась. Пэт и Пэтти отлично плавают, но если б я им не помог, они бы навряд ли справились.

Если бы папа растерялся, если бы мама от страха не смогла править лошадьми, если бы Мэри с Лорой ее не послушались и стали ей мешать, то все они наверняка бы утонули. Вода бы накрыла их с головой, и их бы унесло течением, Все они пошли бы ко дну, и никто б никогда не узнал, куда они все подевались. Ведь еще много недель по этой дороге может никто не проехать.

— Ну что ж,— сказал папа‚— Все хорошо, что хорошо кончается.

А мама заметила:

— Ты же промок до нитки.

Не успел папа ей ответить, как Лора спросила:

— А где Джек?

Они совсем забыли про Джека. Он остался на том берегу страшной реки, и его нигде не было видно. Он, наверно, попытался поплыть вслед за ними, но и в воде его тоже не было.

Лора изо всех сил старалась не заплакать. Хоть она и понимала, что плакать стыдно, но внутри у нее все плакало. Весь долгий путь из Висконсина бедный Джек терпеливо бежал за фургоном, а они его бросили, и теперь он утонул, Он стоял на берегу, видел, как фургон уезжает, и думал, что до него никому нет дела. И теперь он уже никогда не узнает, как они его любили.

Папа сказал, что он даже и за миллион долларов не поступил бы так с Джеком. Если б он только знал, что вода так высоко поднимется именно в ту самую минуту, когда они доберутся до середины реки, он ни за что не позволил бы Джеку оставаться в воде. Но теперь ничего не поделаешь, сказал папа и стал ходить взад-вперед по берегу, подзывая Джека криками и свистом.

Но все было напрасно. Джек исчез.

Оставалось только ехать дальше. Пэт и Пэтти отдохнули. Пока папа искал Джека, одежда на нем высохла, он снова взялся за вожжи, и фургон стал подниматься вверх из поймы реки.

Всю дорогу Лора смотрела назад. Она понимала, что уже никогда не увидит Джека, но ей очень хотелось, чтобы он нашелся. Однако кроме низких холмов и тех странных рыжих уступов, которые возвышались на другом берегу реки, она ничего не увидела.

Вскоре перед фургоном выросли другие, такие же крутые обрывы. Они напоминали высокие земляные стены, а в расщелине между ними тянулись еле заметные следы колес. Пэт и Пэттн поднимались вверх, и узкая расщелина постепенно перешла в небольшую травянистую долину, а долина снова превратилась в бескрайнюю прерию.

Ни дороги, ни хотя бы еле заметных следов от колес или конских копыт нигде не было видно.

Казалось, здесь никогда не ступала нога человека. Высокие дикие травы покрывали эту бесконечную пустую землю, а над ней простиралось огромное пустое небо. Где-то далеко-далеко ободок солнца коснулся края земли. Солнце было очень большое, оно переливалось и вспыхивало ярким светом. По всему краю неба разлилось бледно-розовое сиянье, а над ним протянулась сначала желтая, а потом голубая полоса. Над голубой полосой все краски постепенно исчезали. Землю окутали густые лиловые тени, и в траве печально загудел ветер.

Папа остановил мустангов. Потом они с мамой вылезли из фургона и принялись разбивать лагерь. Мэри с Лорой тоже вылезли из фургона.

— Мама, ведь правда, Джек улетел на небо? — жалобно спросила Лора, — Он был такой хороший пес. Неужели его туда не пустят?

Мама не нашлась что ответить, а папа сказал:

— Конечно пустят, Лора. Раз Господь не забывает даже воробушка, он не позволит, чтобы такой хороший пес замерз в прерии.

Лоре стало чуточку полегче, но все равно было очень грустно. Папа работал молча, он даже не насвистывал, а через некоторое время сказал:

— Право, не знаю, что мы будем делать в этом диком краю без сторожевой собаки.

Лагерь в большой прерии

Папа разбил лагерь как всегда. Сначала он распряг Пэт и Пэтти, потом вбил в землю железный колышек, прикрепил к нему длинные веревки и привязал мустангов. Теперь они могли щипать траву на таком расстоянии от колышка, какое позволяли веревки. Когда Пэт и Пэтти распрягали и привязывали к колышку, они первым делом ложились и начинали кататься по траве, чтобы стало легче их спинам, уставшим от сбруи.

Пока Пэт и Пэтти валялись и кувыркались, папа вырвал всю траву на большом круглом участке земли для костра. У корней зеленой травы оставалась высохшая прошлогодняя трава, а папа не хотел, чтобы в прерии начался пожар. Ведь если сухая трава загорится, все вокруг выгорит дотла.

— Лучше сразу сделать все как следует, чтобы потом не попасть в беду, — сказал папа.

Расчистив землю, он собрал сухую траву в кучку посередине участка, принес из поймы ручья охапку хвороста, уложил на нее мелкие ветки, потом сучья побольше, потом поленья и разжег костер.

Огонь весело затрещал в кольце голой земли, но вырваться оттуда не мог.

Потом папа сходил к ручью за водой, а Мэри с Лорой тем временем помогали маме готовить ужин. Мама отмерила в ручную мельницу кофейных зерен, и Мэри их смолола. Лора налила в кофейник воды, а мама поставила на горячие угли кофейник и железную духовку.

Пока духовка нагревалась, мама размешала в воде кукурузную муку, добавила соли, замесила тесто, наделала небольших лепешек, потом смазала духовку кожицей от свиного сала, положила в нее кукурузные лепешки и закрыла железной крышкой. Папа подсыпал на крышку горячих углей. Потом мама нарезала солонины и положила ломти жариться в таганок-паучок. Чтобы паучок стоял на угольях, к нему были приделаны коротенькие ножки, без ножек это был бы не паучок, а просто сковородка.

Кофейник кипел, лепешки пеклись, мясо жарилось, и все это так вкусно пахло, что Лоре страшно захотелось есть.

Папа снял с фургона сиденье и поставил у костра. Они с мамой сели на сиденье, а Мэри с Лорой — на дышло фургона. Кроме жестяной тарелки каждый получил вилку и нож с белыми костяными ручками. Мама с папой пили кофе из жестяных кружек, у Крошки Кэрри была своя отдельная кружечка, а у Мэри и Лоры — одна кружка на двоих. Они пили воду. Когда они вырастут, им тоже можно будет пить кофе.

Пока они ужинали, вокруг костра сгустились лиловые тени. В бескрайней прерии стало темно и тихо. Только ветер шелестел в траве, а на огромном небе мерцали огромные звезды.

У горящего в прохладной тьме костра было тепло и уютно. Жирная свинина хрустела на зубах, лепешки были очень вкусные. В темноте за фургоном паслись Пэт и Пэтти. Они щипали траву и с хрустом ее пережевывали.

— Побудем здесь денек-другой, а может, и совсем останемся. Земля тут хорошая, в пойме ручья отличный лес, и кругом полно дичи, Чего еще человеку надо? Как по-твоему, Каролина?

— Тут очень хорошо, а дальше может оказаться хуже‚— согласилась мама.

— Ладно, завтра я еще осмотрюсь. Возьму ружье и принесу свежей дичи.

Папа достал из костра горящий уголек, раскурил трубку и с удовольствием вытянул ноги. В теплом воздухе вокруг костра разлился густой запах табака. Мэри зевнула и соскользнула на траву. Лора тоже зевнула. Мама быстро вымыла тарелки, кружки, ножи и вилки, вычистила духовку и таганок и выполоскала кухонное полотенце.

Вдруг она оставила работу и прислушалась. Из прерии донесся пронзительный вой. Все знали, что это за звук. У Лоры от него мороз всегда пробегал по спинному хребту и застревал где-то в затылке.

Мама выжгла полотенце и положила его сушиться на высокую траву подальше от костра. Когда она вернулась, папа сказал:

— Это волки. Они примерно в полумиле отсюда. Раз тут есть олени, значит, будут и волки. Жалко, что...

Он не сказал, чего ему жалко, но Лора и так догадалась. Ему было жалко, что с ними нет Джека. Когда в Больших Лесах выли волки, Лора знала, что Джек не даст ее в обиду. В горле у нее застрял комок, нос зачесался, она быстро замигала, но все-таки не заплакала. Тот самый, а может, другой волк опять завыл.