Валерий Роньшин - Тайна танцующей коровы Страница 3

Супермен так прямо и впился в меня взглядом.

— Так вот ты какая, Эмма Мухина.

— Какая? — спросила я, несколько сбитая с толку.

— Познакомься, Мухина, — суетливо произнес директор. — Это Илья Ильич Муромцев.

— Можно просто Илья. — Супермен элегантно поцеловал мою руку. — Долларовый миллионер.

— Кто? — не поняла я его последних слов.

— Илья Ильич входит в десятку самых богатых людей России, — уважительно пояснил директор. — Он крупнейший российский предприниматель.

Тут, наконец, я вспомнила, где видела Муромцева. По телеку. Он часто выступал в передаче «Как стать бизнесменом»; всегда снимался в шикарных костюмах. Да и сейчас у него был клевый прикид. Дорогой малиновый пиджак, модный галстук с бриллиантовой заколкой, золотой перстень на безымянном пальце… Короче, типичный «новый русский». Интересно, чего ему от меня надо?..

Словно бы угадав мои мысли, Муромцев сказал:

— Эмма, я слышал, вы блестяще распутываете запутанные преступления. Это правда?

— Правда, правда, — подтвердил Спартак Сократыч.

— А вы не согласитесь распутать еще одно запутанное преступление?

— Согласится, согласится, — ответил за меня директор.

— А что за преступление? — спросила я.

Лицо миллионера помрачнело.

— Я просто в отчаянии. Похитили мою единственную дочь Марину.

— Сочувствую, — сказала я, — но ничем помочь не могу.

— Как не можете? — опешил Муромцев, выронив сигару изо рта.

— А вот так, не могу, и все. Я берусь только за крутые дела. А такими мелочами, как похищение детей, не занимаюсь. Обратитесь в милицию.

Миллионер поспешно вытащил из кармана толстый бумажник.

— Вы не думайте, Эмма, я хорошо заплачу. Хотите долларами, хотите фунтами стерлингов…

— Ничего мне не надо, — поморщилась я. — Ни долларов, ни фунтов. Деньги меня вообще не интересуют.

— Что значит не интересуют?! — всполошился Спартак Сократович. — Ты, Мухина, прямо как эгоистка рассуждаешь. Если тебе деньги не нужны, родной школе отдай. Здание давно пора ремонтировать. Крыша протекает. В спортзале батареи не греют. Да еще и зарплату учителям не платят.

— Если Эмма согласится найти мою дочь, я отремонтирую школу, — пообещал Муромцев. — И учителям зарплату выплачу.

— Ты слышала, Мухина, слышала?! — возбужденно закричал директор.

— Да некогда мне, Спартак Сократыч, — с притворным вздохом ответила я. — Вы же сами знаете, у меня по биологии две двойки и одна единица. А на носу конец четверти. Надо их срочно исправлять.

Директор широко заулыбался.

— Это пустяки, Эмма. Я договорюсь с Зинаидой Аркадьевной. Можешь считать, что у тебя по биологии за четверть тройка.

— Спартак Сократович, — многозначительно произнес миллионер.

— Четверка, — тут же исправился директор.

— Спартак Сократович, — тоже многозначительно произнесла я.

— Ну и нахалка же ты, Мухина… Хорошо, будет тебе пятерка.

— Значит, вопрос решен. — Муромцев глянул на свои золотые часы. — Теперь можно и закусить.

Директор смущенно потупился.

— По нашей бедности могу предложить вам только чай. Правда, без сахара, зато два стакана.

— Спасибо. Мы лучше в ресторане пообедаем. Вы не возражаете, Эмма?

Я не возражала.

Распрощавшись с директором, мы вышли на улицу. У дверей школы стоял серебристый «континенталь» последней модели. Мы сели в машину, и личный шофер миллионера мгновенно доставил нас в ресторан «Миклухо-Маклай» неподалеку от Тверского бульвара.

Все столики в просторном зале были свободны.

— Здесь, наверное, выходной, — сказала я.

— Никаких выходных, — ответил Муромцев. — Это мой собственный ресторан. Я приказал его закрыть, чтобы никто не мешал нашему разговору.

Предупредительный официант притащил массу всевозможной еды, из которой я узнала лишь копченую колбасу. Все остальное было мне совершенно незнакомо. Какие-то язычки колибри в черепаховом соусе, морские коньки в мармеладовой подливе… Особенно мне понравилось, как выглядит блюдо под названием «Ле жабю в собственном соку».

— А что это такое? — спросила я у официанта.

— О-о, — причмокнул официант губами. — Французский деликатес. Вкуснейшая вещь. Делается из особого вида лягушек, разводимых в Бургундии.

От одной мысли, что я могла слопать лягушку, меня чуть не стошнило. Я решительно отодвинула тарелку в сторону.

— Не надо мне ваших французских жаб. Заодно и колибри с коньками уберите. Дайте чего-нибудь русского. Вареников со сметаной, к примеру.

— Но мы не готовим таких простых блюд, — растерялся официант.

— Приготовьте, — распорядился Муромцев. — А мне принесите копченой семги и черной икры.

Официант убежал. Миллионер закурил сигару. Я поудобнее устроилась в кресле.

— Итак, — трагическим голосом начал Муромцев, — это случилось неделю назад. По делам своей фирмы я находился в Бангкоке. И вот поздним вечером из Москвы позвонила жена и, рыдая, сообщила, что наша единственная дочь похищена. — Он замолчал, жадно затягиваясь сигарой.

— Ее похитили на улице? — деловито осведомилась я.

— Нет, на новогодней елке. К Мариночке подошли две девочки, по виду ее сверстницы, и о чем-то заговорили. Ни жена, ни телохранители не придали этому особого значения. А когда хватились, не было ни Мариночки, ни этих девочек.

— А где проходила елка?

— В Театре юного зрителя.

— Угу… — Я задумалась. — Скорее всего, это киднепинг.

Миллионер с сомнением покачал головой.

— При киднепинге похищают детей, чтобы сразу потребовать выкуп с богатых родителей. А уже прошла неделя, и никто выкупа с меня не требовал.

Официант принес наши заказы. Мне — вареники; Муромцеву — семгу и икру. Некоторое время мы молча ели. Потом я сказала:

— Покажите фотографию своей дочери.

Миллионер слегка замялся.

— У нас в доме нет ее фотографий. Мариночка не любит фотографироваться.

— А на видео?

— Тоже нет.

«Странно», — подумала я.

— Вернее, есть один снимок, — вспомнил Муромцев, — на котором ей три с половиной месяца. Но он вам вряд ли поможет в расследовании.

— В милицию вы обращались?

— Обращался.

— И что?

— Ничего. Вы разве нашу милицию не знаете?

— А в частные сыскные агентства?

— Да. — Он кивнул. — Я связался с лучшим московским агентством «Мегрэ». И они сразу же напали на след похитителей.

— И куда привел этот след?

— В Объединенные Арабские Эмираты.

— Куда?!

— В Арабские Эмираты, — повторил миллионер. — Точнее, в один из эмиратов, под названием Уллаухия. К сожалению, там след и потерялся. Но я готов оплатить все расходы, лишь бы вы снова отыскали этот след.

— Сколько?.. — начала я.

— Пятьсот долларов в час вас устроит?

— Нет, я спрашиваю, сколько лет вашей дочери?

— Шесть недавно исполнилось. Такая симпатичная девочка, прямо кудрявый ангелочек. — Муромцев умоляюще скрестил пальцы рук. — Эмма, вы моя последняя надежда. Прошу вас, найдите мою ненаглядную Ириночку.

Я удивленно на него посмотрела.

— Ириночку?! Вы же говорили, вашу дочь зовут Мариночкой.

В воздухе повисла пауза.

— Дело в том, Эмма, — закашлялся миллионер, — что, когда дочка родилась, жена хотела назвать ее Ириной, а я — Мариной. Мы так и не договорились. Поэтому до сих пор зовем ее то Ириночкой, то Мариночкой.

«Очень странно», — вновь подумала я.

— А у вашей Марины-Ирины особые приметы имеются?

— Особые приметы?

— Ну да. Шрамы, татуировки, родинки.

— Какие у шестилетнего ребенка татуировки? Да и родинок со шрамами у нее нет.

— Ну хоть что-нибудь есть? Яркая деталь во внешности?

Муромцев подумал.

— У нее рыжие волосы.

— А еще?

— Пожалуй, все.

— Не густо, — вздохнула я.

— Но и не пусто, — прибавил миллионер и, щедро намазав черной икрой булку, протянул мне. — Прошу.

— Благодарю.

— Так вы возьметесь за это дело? — с надеждой спросил он. — Возьметесь?..

Я откусила от булки порядочный кусок.

— Может быть, и возьмусь. Но сначала мне надо посоветоваться со своим помощником.

ВОЛОДЬКА — ДЕТЕКТИВ

Володька Воробьев или попросту Воробей учился со мной в одном классе и помогал мне в расследовании всяких таинственных историй. У него, что ни день, были новые увлечения. То он с утра до вечера пиликал на скрипке, то с вечера до утра пялился в телескоп на звезды… А сейчас, вот уже второй месяц, Володька читал детективы. Причем запоем. Каждый день он покупал в книжном магазине килограмм двадцать книг, а к утру следующего дня уже все прочитывал.

Даже на уроках Воробей умудрялся читать «дюдики», вкладывая их, для конспирации, в обложки от учебников. Лежит, к примеру, перед ним «Физика», а на самом деле это — «Маньяк приходит в полночь».