Илья Туричин - Крайний случай Страница 3

— В окошко! Прорвёмся!

Налетели они на автоматчиков. Отняли автоматы и с автоматами в руках выскочили вслед за Иваном в окошко.

Увидел их какой-то фашист. Каску руками закрыл от ужаса да как заорёт истошным голосом:

— Русские штаб захватили!

Тут паника ещё больше поднялась. Совсем фашисты обезумели. Палят куда попало.

А Иван повёл товарищей к лесу. Бегут солдаты, торопятся. И про раны свои забыли. Потому что нет для человека ничего дороже свободы.

А Фриц — Рыжий лис вылез из-под стола. Трясётся. Подбежал к окну. Закричал:

— Победа! Победа! Перестаньте стрелять! Русские уже удрали!

Тут только перестали фашисты стрелять. Кто жив остался, из щелей выползает, как тараканы ночью. Обнимают друг друга, поздравляют. Будто и в самом деле в сражении врага победили.

Прикатил Начальник разведки и контрразведки. Спрашивает:

— Что тут за стрельба была?

Фриц — Рыжий лис правду не стал говорить — неприятностей не оберёшься! Решил схитрить.

— Напали русские. Пленных отбили. Но мы храбро сражались. Сто их солдат, нет, двести солдат убили.

— А где же убитые?

— Русские своих убитых с собой унесли, — соврал Фриц — Рыжий лис.

За этот беспримерный подвиг Фрица — Рыжего лиса и того автоматчика, что первый с испугу стрельбу поднял, когда графин разбился, наградили железными крестами.

— А где ж Иван? — спросил Начальник разведки и контрразведки.

— Иван, господин Начальник, далеко не уйдёт. Кругом колючая проволока. Её зубами не перегрызёшь!

И Фриц — Рыжий лис, прихватив с собой собак и автоматчиков, бросился в погоню.

ГЛАВА ПЯТАЯ, в которой и колючая проволока не преграда

Иван и его товарищи между тем шли и шли без передышки. Поддерживали друг друга. Молчали, чтобы сил не тратить на разговоры.

Впереди показался просвет — лесная вырубка, а вдоль вырубки тянулись густые сети колючей проволоки в несколько рядов.

Подошли. Попробовали подползти под проволоку. Невозможно. Перерезать? Нечем.

Приуныли солдаты.

А уж собачий лай слышен.

Погоня приближается.

Оглядел Иван проволоку, подумал и говорит:

— Всё равно перейдём!

И навалился на проволоку грудью.

Впились в его тело колючки. Стиснул Иван зубы.

— Переходите, — говорит, — на ту сторону по мне. Один за другим пошли товарищи по спине Ивана.

Ещё больнее впились колючки в его тело. Четвёртый солдат спрыгнул на ту сторону проволоки, а Иван лежит, двинуться не может. Собачий лай уже совсем рядом.

— Слезай, Иван!

— Не могу. Держат колючки. В лес уходите скорее!

— Без тебя не уйдём, — сказал Николай.

Легли товарищи на землю. Автоматы на изготовку взяли.

— А-га! — крикнул из кустов Фриц — Рыжий лис. — Попался, Иван! Теперь не уйдёшь. Хватайте его!

Выскочили из лесу собаки.

Одна собака подпрыгнула, ухватилась за Иванову штанину.

«Что ж, так и ждать, пока собаки ноги отгрызут?»— сердито подумал Иван и рванулся из последних сил.

Не выдержали колючки — отпустили.

Свалился Иван прямо к товарищам.

Фриц — Рыжий лис даже тявкнул по-собачьи.

— Стреляйте, — кричит, — в Ивана!

Поднял автомат и сам выстрелил Ивану прямо в грудь. Выстрелил и увидел, как пули от Ивановой груди отскочили.

Не знал он, что за пазухой у Ивана, возле сердца, краюшка материнского хлеба лежит. Стала она в тот миг крепче брони. И смертоносные пули отскочили от нее, как сухие горошинки.

Пока Фриц — Рыжий лис моргал глазами от удивления, Иван и его товарищи скрылись в кустах. Заметался Фриц возле колючей проволоки. Под проволоку не подлезть. Перерезать её нечем.

Крикнул автоматчикам:

— Железный крест тому, кто на проволоку ляжет!

Куда там! Даже собаки хвосты поджали.

ГЛАВА ШЕСТАЯ, в которой у Ивана появляются новые друзья

Солнце село. Темно стало в лесу. Тихо. Иван поторапливает товарищей.

Шли долго.

Потом под ногами захлюпало. Болото.

— Придётся подождать рассвета, — вздохнул Иван.

Отыскали солдаты сухое местечко под деревом, да так и повалились от усталости.

Контуженный сказал тихо:

— С-сейчас бы п-поесть ч-чего.

— Да-а-а, — откликнулся Иван. — Ещё спасибо, рыжий накормил.

Все заулыбались, хотя очень устали и раны болели.

Нащупал Иван краюшку за пазухой. Вздохнул. Нет. Не крайний ещё случай… Ягод можно поесть… Воды напиться.

— Давайте спать по очереди. Я первый посторожу.

Задремали товарищи. А Иван глаз не смыкает, слушает, как лес шумит.

Под утро зашептались деревья: вершины их первыми видят, как небо светлеет, и всему лесу говорят об этом. Потом птицы загомонили, стали с утренней зорькой здороваться.

«Пора товарищей будить», — подумал Иван. Только хотел он сказать «подъём», как неподалёку ветка хрустнула. Не под птицей, не под зверем, под человеческой ногой.

Поднял Иван автомат.

— Положь автомат. Не балуй, — сказал кто-то строгим басом. — Кто такие?

— А ты кто? — спросил Иван громко, чтобы товарищей разбудить. — Не вижу тебя.

— А чего на меня смотреть? Может, я тень от дерева, может, роса на траве. Пятеро вас?

— Ну…

— Не нукай. Не запряг. Как тебя в школе учили отвечать? «Да. Нас пятеро».

Проснулись товарищи Ивана. Ворочают головами со сна, не поймут: с кем это Иван разговаривает?

— А вы, часом, не те ли пять Иванов, что вчера переполох наделали? — спросил бас.

— Где переполох? Какой? — притворился Иван.

— Не по вашему ли следу собаки идут?

— Да что ты всё спрашиваешь? Сам ответь, кто ты такой? А не то!.. — Иван снова сердито вскинул автомат.

— Ай-ай-ай… Опять балуешь, чудак-человек… Ведь мне-то вас лучше видать, я-то вас скорее перестрелять могу.

Опустил Иван автомат.

— Твоя правда. Выходи на свет. Может, столкуемся.

— Ну, гляди не испугайся, — сказал бас.

Дрогнули кусты, и вышел из них маленький, сухонький старичок. Борода седая, усы от табака жёлтые. На ногах сапоги высокие. На голове — шапка-ушанка. За плечом охотничье ружьё — двустволка.

Увидели Иван и его товарищи старичка, засмеялись.

— Ага! — прогудел старичок густым басом. — Не боитесь, значит. Храбрые.

— Здравствуй, дедушка, — сказал Иван. — Как тебя звать-величать? Откуда идёшь? Что в лесу позабыл?

— Зови меня Дед-Столет, не ошибёшься. Откуда иду — отсюда не видать. А потерял я в лесу добрых молодцев, не сморчков, не старичков, а лесных боровичков. А вы кто будете, далеко ли собрались?

— Солдаты мы, — сказал Иван. — Попали фашистам в лапы. Да вот ушли. Идём солнцу навстречу.

— Ясно-понятно. Очень приятно. Вас-то я и жду.

— А откуда ж ты про нас знаешь? — удивился Иван.

— По радио передали, по фашистскому, чтобы все части ихние выставили дозоры и засады, ловили пятерых русских Иванов, которые будут к фронту пробираться. А мы — партизаны. Вот меня с добрыми молодцами и послали вас перехватить и в отряд препроводить. В наш. В партизанский.

— А где ж твои добрые молодцы?

— Все здесь, — ответил дед. Сунул два пальца в рот да как свистнет.

Дрогнули кусты вокруг, и вышли из них двенадцать добрых молодцев. Усатые и безусые. Один другого статнее.

— Вот мои добрые молодцы, внуки мои и правнуки, — гордо сказал Дед-Столет. — Однако пора от собак уходить.

Хотел Иван с земли подняться — не смог, ослабел. И товарищи его встать не могут.

Подошёл к Ивану самый молоденький из молодцев. Ловко перевязал его рану. А руки у молодца маленькие и белые, будто девичьи. Глаза синие, большие, ласково глядят из-под длинных ресниц.

— Спасибо, — сказал Иван. — Как звать тебя, паренёк?

Покраснел паренёк, отвёл глаза и ответил:

— Алёнушкой.

— Нынче все воюют, — строго сказал Дед-Столет. — Старые и малые. Ребята и девчата. Весь народ. — И скомандовал — Берите гостей под руки. И— в путь!

Взяли партизаны солдат под руки, помогли на ноги встать.

Двое самых высоких Ивану плечи свои подставили. Оперся на них Иван.

Партизаны рядом с ним маленькими показались, будто молодые дубки рядом с могучим дубом.

— Здоров вымахал, — с уважением сказал Дед-Столет и голову запрокинул, чтобы Ивану в лицо глянуть.

— Он у нас, как в сказке: не по дням, а по делам растёт, — сказал Николай.

Повёл Дед-Столет солдат через топи-болота, через ручьи и речки, лесами да перелесками. Повёл тропками нехожеными, кочками неприметными, где ни пешему, ни конному дороги нет.

И привёл в партизанский лагерь.