Владимир Машков - Как я был вундеркиндом Страница 3

Лев Семёнович вскидывает длинные худые руки и обводит ими комнату. Странное дело, но мне вдруг кажется, что его узкая комната расширяется и даже взлетает над земным шаром.

— А когда мой ученик замолкает, его спрашивают, кто его научил так прекрасно говорить по-английски.

Лев Семёнович глядит на меня, чуть сощурив глаза, спокойно и ласково. Но я уже разбираюсь в дипломатических взглядах и понимаю, что он хочет сказать. А он хочет спросить, будут ли слушать меня.

Тут Лев Семёнович спохватывается, что он должен учить меня английскому языку, и говорит:

— А теперь вы почитайте, молодой человек…

Во мне ещё звучат слова, которые он произносил, и я начинаю их воспроизводить по памяти. Я увлекаюсь, и мне самому кажется, что я никогда ещё так здорово не читал.

Дипломатическая выдержка помогает Льву Семёновичу вытерпеть на сей раз две страницы. К концу второй страницы я замечаю, что он начинает ёрзать в своём кресле.

— Маленький перерыв, молодой человек, вы его заслужили, — останавливает Лев Семёнович меня, когда я переворачиваю вторую страницу. — И послушайте, как это звучит по-английски.

И всё начинается сначала. Снова слышится беспрерывное чмоканье, снова мой учитель упивается своим чтением, и снова во мне долго ещё звучат прекрасные слова…

Потом принимаюсь за чтение я. Но теперь я чувствую, как ужасно читаю, спотыкаясь на каждом слове, будто вижу его впервые. В общем, жую какую-то жвачку, вместо того чтобы пить божественный нектар или вкушать сладчайшую амброзию.

Для тех, кто не знает, что такое нектар и амброзия и с чем их едят, объясняю, что оба эти блюда были самыми любимыми у древнегреческих богов, которые жили на горе Олимп, высотой примерно с мой 20-этажный дом.

И в третий раз всё повторяется. Учитель снова показывает мне, как это звучит по-английски. Я совершаю третью попытку подняться на высоту моего учителя, но безуспешно.

Наконец время урока истекает. Лев Семёнович, дав мне задание на дом, провожает меня до двери, галантно раскланивается, наказывает, чтобы я непременно передал привет бабушке и дедушке, маме и папе.

В прихожей он долго трясёт мою руку:

— Мне очень приятно было сегодня с вами заниматься. Вы делаете несомненные успехи, молодой человек. Жду вас послезавтра.

Ошеломлённый, я спускаюсь во двор. Какие успехи?! Мне кажется, что никогда так скверно я ещё не читал. Но тут во мне начинают звучать слова, произнесённые Львом Семёновичем, и у меня появляется надежда, что когда-нибудь я прочту их так, как старый дипломат.

Во дворе меня встречает дедушка. Я передаю ему большой привет от Льва Семёновича. Дедушка бурчит в ответ нечто невразумительное. Я ни капельки не удивляюсь этому. Сказать про моего дедушку, что он неразговорчив, это значит ничего не сказать. Как говорит бабушка, дедушка открывает рот раз в год, и то по большим праздникам.

Дедушка берёт меня за руку и ведёт через парк к бассейну. Следующий мой урок — плавание.

КИТ В БАССЕЙНЕ

— Не отвлекайся, Сева! — напоминает мне с бортика Янина Станиславовна. — Работай руками…

Если ты скажешь в бассейне слово шёпотом, то получится, будто ты крикнул. А если ты крикнешь, то раздастся такой вопль, что могут вылететь окна. Огромные окна, которые заполнили всю стену — от пола до потолка.

Вот почему я услышал Янину Станиславовну и вовсю заработал руками, а также ногами.

А вначале мы замерли на тумбах. Мы ждали, когда Янина Станиславовна свистнет в свисток, и тогда мы поплывём наперегонки.

И дождались. Я плюхнулся плашмя, вода обожгла мне живот. Я ойкнул, но поплыл.

Сегодня были тренировочные соревнования — кто быстрее проплывёт вольным стилем 25 метров. Вольным стилем — это значит, что каждый плывёт, как хочет, как ему больше нравится.

Мне больше нравился кроль, потому что кроль — самый быстрый стиль в плавании, а мне хотелось быть первым.

Интересно, что бы сказал Лев Семёнович, увидав, как я плыву. Наверное, воскликнул бы: «Минуточку передохните, молодой человек, посмотрите, как плавают кролем по-английски».

Я представляю, как Лев Семёнович сбрасывает дипломатический костюм, прыгает с тумбы в воду и начинает демонстрировать настоящий кроль, разумеется, английский. Мне становится неудержимо весело. Рот у меня раскрывается, и я тут же захлёбываюсь водой.

Я совсем выпустил из виду, что плыву в бассейне.

Вот тогда и крикнула мне Янина Станиславовна, чтобы я не отвлекался, а работал руками. И ещё она добавила:

— Посмотри, где уже ребята…

Я наконец откашлялся и поглядел, где уже ребята. Они меня здорово обогнали. Тогда я стал изо всех сил работать руками, а также ногами, как мне советовала Янина Станиславовна.

Да, а на что понадобился Грише бинокль? Вообще-то ясно на что. Был бы у меня бинокль…

Да, что бы я сделал, если бы у меня был бинокль?

— Сева, снова задумался?

Янина Станиславовна опять мне напомнила, что я на соревнованиях по плаванию, а не сижу дома в кресле с книжкой в руках.

Все ребята уже финишировали, остался я один. Но вот и я заканчиваю дистанцию.

— Ну что мне с тобой делать? — встречает меня Янина Станиславовна. — Почему ты такой несобранный?

— Шёл первым, а пришёл последним, — улыбается Игорь, мальчишка из нашей группы.

— А кто выиграл? — спрашиваю я.

— Я, — произносит Игорь и снова улыбается.

— Ну и хорошо. — Я на Игоря совсем не обижаюсь, у него очень добрая улыбка — рот до ушей, хоть завязочки пришей.

— У тебя такие отличные данные для пловца, — сокрушается Янина Станиславовна.

— Ноги коротковаты.

К нам подошёл директор бассейна — широкоплечий мужчина с короткими седыми волосами и с глазами холодными, замёрзшими, как будто он целыми днями не вылазит из воды. А что? Если бы я был директором бассейна, я бы плескался в воде день и ночь.

— Нет, нормальные, — защищает мои ноги Янина Станиславовна.

— Коротковаты, — не сдаётся директор.

— Но зато какие руки. — Янина Станиславовна велит мне вытянуть руки. — А грудная клетка?!

— Крепкий парень, — соглашается директор, но я чувствую, что восторга Янины Станиславовны он не разделяет, и добавляет: — Засиживается на старте…

— И нет совсем спортивной злости, — огорчается Янина Станиславовна.

— Чего нет, того нет, — наконец улыбается директор.

Правда, глаза его не теплеют. Здорово застудил их директор в бассейне.

Мы остаёмся вдвоём с Яниной Станиславовной. Она огорчена и раздумывает над словами директора.

Я понял лишь одно, что директору что-то во мне не понравилось. И он совсем не уверен, что из меня выйдет толк. То есть, что я когда-нибудь установлю мировой рекорд.

А Янина Станиславовна уверена, что я установлю рекорд. Пусть сперва не мировой, а городской, но установлю. Поэтому её так огорчили слова директора.

Мне очень нравится Янина Станиславовна. Она совсем не похожа на взрослую. Янина Станиславовна никогда нас не ругает, а когда у нас что-то не получается, расстраивается, как девчонка. Да и похожа она на девчонку-семиклассницу, тоненькая, с коротко стриженными волосами.

Я очень бы хотел, чтобы из-за меня Янина Станиславовна никогда не огорчалась. Но не выходит.

— И потом, как ты ныряешь? — наконец прервала молчание Янина Станиславовна. — Плюхнулся животом… После тренировки мы с тобой отдельно займёмся…

— Я не могу после тренировки, — протянул я. — У меня после бассейна музыка…

— Я и забыла, — вздохнула Янина Станиславовна. — Тогда займёмся сейчас.

Она велела ребятам взять доски и отрабатывать движение ног. А со мной направилась к стартовым тумбам.

Я взобрался на одну из тумб, пригнулся, подготовился к прыжку.

— Пригнись, — командовала Янина Станиславовна. — Ещё, ещё… Прыгай!

Я прыгаю и ударяюсь животом о воду. В бассейне раздаётся оглушительный всплеск. Будто прыгнул с тумбы кит крупных размеров.

Я снова взбираюсь на тумбу, незаметно поглаживаю живот.

— Не отрывай ноги, — советует Янина Станиславовна. — Входи в воду, входи…

Я вхожу и снова хлопаюсь пузом о воду. По всплеску в бассейне можно предположить, что с тумбы плюхнулся кит средних размеров.

Кожа на животе красная и ужасно жжёт, будто я обгорел на солнце.

Янине Станиславовне стало меня жалко:

— На сегодня хватит… Беги в раздевалку…

Я мотаю головой и снова влезаю на тумбу.

Я прыгаю до тех пор, пока не чувствую, что наконец-то в бассейн плюхнулся кит маленьких размеров, может быть, даже дельфин.

— Молодец, — хвалит меня Янина Станиславовна. — Продолжим в следующий раз…

В раздевалке уже нет никого из наших ребят. Я вытираюсь насухо, быстро одеваюсь и бегу на улицу.