Ганна Ожоговская - Не голова, а компьютер Страница 30

Он до того расщедрился, что даже подарил Марцину свой старый бумажник — немного потертый, но еще вполне приличный. Марцин обрадовался подарку и спрятал в бумажник вырезку из газеты.

Из школы Вацек привел Костика.

Оказывается, он сам его разыскал и пригласил в гости. Чудеса в решете! Еще вчера Марцин не поверил бы этому.

Посмотрели, у кого какие отметки. И Вацек собственными глазами убедился: у Костика только одна тройка, и та по физкультуре. Забыл принести майку, и физкультурник ему влепил двойку.

По их просьбе Вацек показал свои отметки. Увидев сплошные пятерки, Костик даже присвистнул, а Марцин покраснел от гордости за старшего брата.

Пора было собираться в Зеленую Седловину. Марцина ждали там сегодня, и Вацек обещал матери его проводить.

Но как выяснилось, Костик тоже собирался провожать Марцина, и коли он все равно с ним поедет на вокзал…

— А как же твоя мама? — спросил с беспокойством Марцин.

— Я сказал, что еду к Немеку на дачу, и она очень обрадовалась. Она всегда ставит мне его в пример. Ей очень хочется, чтобы я был на него похож. И потом, ей сейчас не до меня, она укладывается. Завтра утром мы примерно в одно время уезжаем, только с разных вокзалов. Но до отхода своего поезда она еще успеет меня проводить на Центральный вокзал. А сегодня у меня выходной! Я даже еду прихватил, — похвастал он, хлопнув по висевшей через плечо туго набитой сумке.

— Здорово ты придумал! — просиял Марцин от удовольствия.

— А ты думал, только у тебя варит котелок? Да, еще вот что: хочешь, бери мою палатку. Там место найдется, где ее разбить, верно ведь?

— Вацек, слышишь? Костик мне свою палатку дает. Ты всерьез? И к дедушке проводишь? Видишь, какой он?

Вацек все видел и понимал. Еще бы не понять: ведь он в лагерь собирался со своим лучшим другом.

Вацек посадил мальчиков на электричку, а сам не поехал. Счел излишним. Вещи от станции Костик поможет донести.

— Марцин, держи хвост пистолетом! — сказал он на прощание. — И если опять гениальная идея осенит, выжди двадцать четыре часа. Способ испытанный. Попробуй — сам убедишься! Маме каждую неделю открытки пиши: все, мол, в порядке: здоров, аппетит волчий, дедушку слушаюсь. Ты же знаешь, ей приятно будет. Ну, привет!

— Мировой брат у тебя! — сказал Костик, когда поезд тронулся. — Не знаю, чем ты недоволен. Вот бы мне такого!

— Нашел чему завидовать, — буркнул Марцин.

Отец ненадолго забежал домой. В Луков после обеда едет машина из их министерства. Нельзя такой случай упускать, тем более что дома все равно никого нет. Домашние разъехались кто куда.

На улицах пустынно, непривычно тихо. Каникулярная, отпускная пора, вот и народу стало меньше. К тому же сегодня воскресенье. И все, кто мог, отправились за город или, пользуясь хорошей погодой, на Вислу купаться. В квартире душно. Надо открыть окно.

В шкафу на стопке рубашек лежала записка. Он сразу узнал почерк жены.

«…В лагерь не взяли… Недисциплинированный… Учительница не сказала прямо, но на последнем родительском собрании я о многом узнала… Руки опускаются… Устроила у дедушки в Зеленой Седловине… Боюсь, как бы и там не накуролесил… Просто не знаю, что делать…»

За окном по-прежнему светило солнце, но отцу показалось, будто набежала туча.

«Недисциплинированный… В лагерь не взяли… С Вацеком не бывало ничего подобного. Что с ним такое? Неужели он нас с матерью нисколько не жалеет? Негодный, бессердечный мальчишка!»

В передней раздался робкий звонок. Отец, поглощенный невеселыми мыслями, не слышал. И только когда звонок прозвенел еще раз, пошел открывать.

В дверях стояла Шелестина.

— А я подумала, вы не приехали, хотела уже открыть своим ключом.

— Да, знаю, жена пишет мне, что вы будете присматривать за квартирой, — ответил отец, все еще держа в руке письмо. — Но сегодня я сам полью цветы. Спасибо.

— Я не за тем пришла. Хочу вам вот это отдать, — сказала Шелестина, протягивая отцу голубую тетрадку. — Затесалась среди старых газет. Это Марцина. Жалко отдавать в макулатуру.

— Заходите, пожалуйста!

Отец ничего не понимал: какая тетрадка? При чем тут тетрадка? Но он всегда считал Шелестину чудачкой, поэтому не очень удивился. Трое ребят в школу ходят, и если все тетради на память сохранять, никакого места не хватит. Вдобавок еще — тетрадь Марцина!

— Нет, нет! Вы устали с дороги, вам надо отдохнуть. Я только тетрадку хотела отдать. Прочтите в самом конце. До свидания!

Отец закрыл дверь, пожимая плечами. Чудачка! Но может, новая какая-нибудь Марцинова выходка?

Он подошел к столу, стал листать тетрадь. В глазах рябило от красного карандаша. Да, не позавидуешь учительнице! Но вот и последняя страничка.

«Будь у меня шапка-невидимка… я пошел бы к папиному директору и сказал…»

Раз, другой, третий прочел отец сочинение.

«Негодник! Ох, негодник! — приговаривал он, с улыбкой глядя на разлапистый цветок. — Да, не забыть полить. Чудачка, конечно, Шелестина, но добрая душа!»

В доме на Центральной улице калитка днем никогда не запиралась. Друзья беспрепятственно вошли в сад, и Марцин огляделся по сторонам в поисках двоюродных братьев, которые должны были уже приехать. Но в саду — пусто и тихо.

На большой, чисто прибранной террасе — тоже. Марцин прошел в дом. И из задней комнаты послышался дедушкин голос:

— Кто там? Елена, ты?

— Это я, дедушка. Здравствуй! — заглянул Марцин в полутемную комнату. После операции глаза врачи рекомендовали дедушке избегать яркого света. — А где тетя Елена и мальчики?

— Не приехали еще. Хотя пора бы уже. В Варшаве, наверно, задержались, следующим поездом приедут. Вон опять калитка скрипнула. Поди глянь, не она ли?

— Нет, это почтальон.

Почтальон принес телеграмму такого содержания: «Мальчиков скарлатина. Не приедем. Елена».

— Вот тебе на! Скарлатина! Как же теперь быть? Стефан уехал. Прочти-ка еще раз!

Марцин прочел, но от этого ничего не изменилось.

— Что же делать? — Дедушка был растерян. — Если б не глаза, мы бы не пропали с тобой. Но я большую часть дня провожу в темноте. Тебе скучно будет со мной. Придется, видно, оставаться одному. Обед-то соседка принесет: столовая в двух шагах. А ты, наверно, к маме поехать предпочтешь?

Марцин лихорадочно соображал. «Уж лучше здесь, чем в городе. А товарищи найдутся. На полках — вон сколько книг! По грибы можно в лес ходить. На грядках красным-красно от клубники».

— Дедушка, я, пожалуй, останусь. Вдвоем мы справимся. Ты объяснишь, я сделаю, что надо. За обедом в столовую схожу, а иногда дома что-нибудь приготовим. Там видно будет.

— Хочешь остаться? — обрадовался дедушка. — Вдвоем мы, конечно, справимся. И соседка подсобит. Но ты подумай хорошенько. Я не хочу тебя уговаривать. И компании подходящей нет здесь для тебя.

— Там видно будет, — повторил Марцин.

— А кто там ходит по террасе? — спросил дедушка: у него, как у всех незрячих, очень обострился слух.

— Это Костик, товарищ мой. Ну мы с ним еще за цветами приезжали, помнишь? Он чемодан мне помог донести и палатку. Дедушка, можно поставить в саду палатку?

— Можно, можно. За кустами крыжовника, направо от качелей как раз будет местечко подходящее. Ставьте, ставьте! А я тут посижу, радио послушаю. Идите играйте. На обед есть простокваша.

Костик поздоровался с дедушкой, и они отправились в сад, прихватив с собой палатку.

— Клубники поешьте да на обед соберите! — крикнул дедушка им вдогонку.

Наконец-то палатка стоит в надлежащем месте. Над ней шелестит сосна, по крыше — бум! бум! — ударяют, падая, сосновые шишки. С одной стороны — кусты крыжовника, с другой — орешник, перед входом небольшая площадка, как будто специально для костра.

— Здорово здесь! Орехи вот-вот поспеют… смотри сколько, а клубнику тебе одному и не съесть… Про ежа только не забудь, — говорил Костик, заедая каждое слово клубникой.

— Само собой, — заверил его Марцин.

— И Бобика спускай с цепи почаще. Бедный пес! От старости даже не лает.

— Да ты что! Он совсем молодой! Не лает, потому что за своих признал. И почтальона тоже знает. А послушал бы ты, как он заливается, когда проходит чужой.

И как бы в подтверждение его слов Бобик яростно залаял.

Привстав на цыпочки, Марцин посмотрел в сторону калитки. Никого нет. А, это мальчишка мимо идет в голубой рубашке и палкой ведет по металлической сетке ограды.

— Эй, ты! По шее захотел получить? Чего собаку дразнишь? — закричал Марцин.

— «Эй, ты! По шее захотел получить»?! — передразнил мальчишка.

В тот вечер Марцину долго не спалось, хотя обычно стоило положить голову на подушку, и он тотчас проваливался в сон. Не слишком ли опрометчиво согласился он остаться? Не мешало бы, как советовал Вацек, прежде подождать двадцать четыре часа. Выдержит ли он? И справится ли с обязанностями, которые добровольно взял на себя? Отчасти остался он из-за дедушки. Подумал: больному, старому, ему трудно будет управляться одному. Но не пожалеет ли он об этом? Честней сразу отказаться, чем потом. «Будь Вацек на твоем месте!..» — сказала бы мама. Что верно, то верно. Вацек всегда держит слово; но здешняя жизнь не по нем. Работать в огороде для Вацека — пытка! А для Марцина полоть, поливать грядки из шланга — одно удовольствие. Недаром, когда биологичка решила разбить сад при школе, он первый вызвался ей помочь.