Радий Погодин - Земля имеет форму репы (сборник) Страница 31

— Что же в этих нарядах праздничного, милочка? — спросила королева.

— Карманы! — крикнул младший сын булочника. — Не тянет в моде, а еще королева.

— Карманы, — подтвердила принцесса Пальместрина. — Для жвачки, для рогатки, для плоскогубцев, для транзистора, для подзорной трубы, прожигательных стекол, пугачей, гвоздей, шурупов, гаек, авторучек, микрокалькулятора. Карман для бутербродов. Карман для самодельной чернильной бомбы. — Принцесса вытащила бомбу, но так неловко, что бомба упала к ногам короля. Королева заслонилась шляпой. Король поджал ноги. Взвизгнул:

— Я не люблю!

На помост вскочил пес Сижисмон, схватил бомбу и в один прыжок положил ее к ногам мальчишек. Едва он успел отпрыгнуть, как бомба взорвалась. Обдала белобрысых братьев чернилами. Заодно принцессу Нальместрину, принца-ассистента и некоторых слишком любопытных членов жюри.

А по холмам на боевом коне ехал король Крузербас:

— Я покажу этим невежам, как нужно охранять принцесс!

На турнирной поляне никого не было.

Пустой помост перед крыльцом — ковровую дорожку уже скатали и унесли. Обертки на траве от мармелада «Фио фиалковый» и «Фио-пломбир», стаканчики из-под «Фио-фигора, взбитого, как сливки». И в воздухе вкус слез…

Король Филогерц вдохновенно считал на канцелярских счетах. На ковре лежал грустный пес Сижисмон, награжденный медалью.

Тут отворилась дверь — вошли королева и советник. Советник нес рекламный плакат с портретом Хроникамары «Она завтракает мармеладом!» Хроникамара на плакате была прекрасна. Король так и сказал:

— Как хороша.

— Она действительно ест мармелад? — спросила королева.

— Какая разница — ест или не ест. Эта реклама поможет нам поднять доход до тысячи процентов. Советник, во Францию отправили? В Швейцарию? В Маракансон?

— Курьерским!

— А в нашем городе?

— Расклеивают.

— Он вас погубит. Вы будете взывать ко мне печальным шепотом: «О королева, принесите валидолу…» У вас же, сударь, нет разрешения Хроникамары на эту мерзость. Она принцесса! Известная танцовщица! Возможно, вы такое разрешение от нее получите: она бедна. Но малышка заломит столько, что ваши проценты — фьють! — составят ноль целых, три десятых. — Королева сбросила на счетах кости, поправила прическу, серьги, кружева и вышла. Пес Сижисмон вышел за ней.

В приемной Сижисмон задней ногой стащил с шеи медаль, понюхал, фыркнул и смущенно помочился на нее, что, как вы знаете, вовсе не означает плохого отношения собак к наградам.

Хроникамара грызла яблоко. Вот именно — стояла посередине дортуара в очень красивом платье, за которое получила, конечно, 10 баллов, и озабоченно грызла яблоко.

В ее окно просунулся принц Анатолий. Не влез, не появился, нахально, просунулся.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга и морщили носы.

— У тебя прелестное платьице. Где ты научилась так шить? — наконец спросил принц.

Хроникамара запустила в него огрызком. Принц увернулся.

— Пока что вы с принцессой Ори идете ноздря в ноздрю. Но танцы она у тебя выиграет. Хотя не знаю — зачем это ей. Впрочем, зачем это тебе — я тоже не знаю.

— Ори выиграет танцы?! Хо-хо! Да будь на этой твоей Ори даже волшебные туфли, я ее перетанцую. Волшебное — это подделка, мираж. Вот… — Хроникамара неуважительно огладила ладонями свое платье, и оно вдруг расползлось по швам и упало на пол. Хроникамара взвизгнула, спряталась за портьеру и уже из-за портьеры договорила: — Волшебная работа — дня не продержалась. Что ты на меня глядишь? Нахал! Ты всегда за мной подглядывал. Я тебя ненавижу! Я тебя убью! Нет, я тебе ногу вывихну!

Дверь отворилась. Принц Анатолий, разумеется, исчез. В комнату вошли Хильда и Катя.

— Кому это ты ногу вывихнешь? — спросила Хильда.

Хроникамара зашвырнула остатки сшитого волшебным способом платья под кровать:

— Кому, кому? Естественно, этой паршивке, принцессе Ори.

— Считай, что мы тебя не знаем. — Хильда взялась жонглировать апельсинами. К ней подключились Катя и Хроникамара.

— Вот стану богачкой. Восстановлю театр. Он будет чудо каким красивым. Вы ко мне придете и скажете: «Прости нас, глупых». А я скажу: «Я вас не знаю».

— Мы не придем, — сказали Хильда и Катя.

Апельсины один за другим упали на пол.

А в кабинете король наступал на советника с плакатом в руках.

— И что вы мне на это скажете? — рычал король.

— Это мы не учли…

— Это вы не учли. За что, спрашивается, я вам плачу жалованье? Немедленно советуйте — что делать?

— Женить.

— Вы что, смеетесь?

— Нет. Именно женить — на принцессе Хроникамаре…

— Но если выиграет Ори?

Советник выглянул за дверь и заговорил с королем на тайном языке жестов. Он подмаргивал, приплясывал. Король приплясывал ему в ответ. Наконец король достал кошелек.

Когда советник скрылся с кошельком, король прикрепил плакат с портретом Хроникамары к стене:

— Ах! С помощью ее очарования мы завоюем рынки сбыта: английский, итальянский, новгородский! — От жадности рот короля стал похож на переваренную лопнувшую сардельку. Пальцы забегали по пуговицам камзола вверх-вниз…

Страсти накаляются

«Берегите принцесс — они не вечны».

Хроникамара шла по городу — почти бежала, у «Золотой бочки» она споткнулась, упала на колено. Корчмарь помог ей встать:

— Принцесса, так и ногу вывихнуть недолго, а завтра танцы.

— Сведи меня с Архибудаем.

— Боитесь Ори? Чудесная девочка. А как фехтует…

— Ты скажешь, где найти Архибудая?

— Принцесса Ори со своим принцем-ассистентом Анатолием — красивый принц, сейчас прогуливается по городу. А что ей? Танцам ее учил сам маэстро Валенсир.

Хроникамара положила на стойку золотую монету.

— Я спрашиваю: где Архибудай?

Корчмарь потянул за кран, из которого наливал пиво. Дно золоченой бочки распахнулось, как дверка шкафа. В глубине виднелись стертые ступеньки лестницы.

— На самый верх.

Принцесса Хроникамара скользнула в темноту. Корчмарь закрыл бочку, налил себе пива и принялся медленно со вкусом пить.

— Известно, что самый лучший соловей не тот, у кого золотое горло, а тот, у кого золотое сердце. Но как нас учит мудрый Пифологий — «Остерегайся первого», — сказал он, отдуваясь.

Хильда и Катя тоже бежали по городу — срывали со стен плакаты с изображением Хроникамары. Расклейщику, хотя он был ни в чем не виноват, они надели на голову ведерко с клеем, отняли сумку с афишами да еще кистью дали куда следует.

Ну а принцесса Ори говорила в это время принцу Анатолию:

— Вы, принц, не правы, утверждая, что взаимодействие квассонов адекватно. Мой учитель, профессор Миро, утверждает… Ах, гляньте, какой портик.

— Да, портик неплохой. Но в аспектах антифризного отталкивания профессор Миро, мягко говоря, слабак. Мой учитель, профессор Жиро, показывает, что взаимодействие квассонов с денатуральными частицами… — Принц достал мелок из кармана, чтобы написать формулу на стене, да так и замер с поднятой рукой: на него со стены, с плаката, смотрела Хроникамара.

— Завтра она выиграет у меня танцы, — сказала Ори. — Я видела ее в театре. Она танцует как богиня. Но я не понимаю: зачем ей этот Филофей?

— А вам? — спросил принц Анатолий.

— Мне он тоже ни к чему! Но я воспитана так: я ничего не умею делать вполсилы. Это ужасно, правда?

Принц Анатолий сорвал плакат, сложил его и задумчиво сунул в карман. Молча они поднялись на холм, откуда открывался замечательный вид на горизонт. Полюбовались и пошли было вниз, в город, но тут из-за дорической колонны вылетела веревочная петля, охватила принца за шею и опрокинула. Рыжий толстяк залепил принцу рот пластырем.

Принцесса Ори не заметила этого, она говорила:

— Ваш учитель, профессор Жиро, мягко говоря, гусак. Взаимодействия квассонов… — Принцесса повернула голову, увидела, что принц привязан, схватилась за шпагу, но шпаги-то при ней не было. Изготовилась принцесса Ори к каратэ. Но просвистела веревочная петля… Бандиты, а их было трое, бросились на нее разом. И тут же закричали:

— Кусается! Рот ей заклеивай!..

Один из душегубов прикатил тележку. На тележке стоял гроб лакированный с кистями — крышка откидывается, как у чемодана. Бандиты уложили туда принцессу.

— Лягается!

Застегнули — гроб на молнии. Сказали принцу:

— Будь здоров, квассон, — и покатили тележку под гору резвой рысью.

Спустились они в узкую улочку, а навстречу им король Крузербас на лошади. На голове цилиндр. У седла бомбарда.

— Почтенные, — сказал король, — кто же с такой стремительностью катит сей скорбный предмет?