Марта Финли - Элси выходит замуж Страница 31

— Давай не будем ворошить прошлое, папа. Я гораздо больше люблю вспоминать о том, что было после моей болезни. Наступили годы, полные нежной забрты и тепла. Вот тут тебе уже не в чем себя упрекнуть.

— Ты ошибаешься. Я и тогда был слишком властным. И мой деспотизм погубил бы тебя, если бы не твой мягкий нрав и любящее сердце, да еще милость Божья. Сейчас я убежден, что родителям иногда следует закрывать глаза на незначительные прегрешения детей. А я был непозволительно строг и суров. Дорогая, будь снисходительна к дочке, к нашей маленькой Элси. Впрочем, я уверен, что Бог дал ей прекрасных родителей.

— Мы будем стараться, папа. Ты ведь имеешь в виду, что послушание необходимо, но не надо всегда требовать от детей мгновенного, охотного и безоговорочного подчинения, которого ты ожидал от меня?

— Да, доченька. Если приказ не имеет жизненной важности, то вполне допустимо простить ребенку небольшую забывчивость или промедление, — подтвердил мистер Динсмор.

Они немного помолчали. Затем, с любовью глядя на отца, Элси сказала:

— Я так рада, папа, что мы поговорили на эту тему. Мы с Эдвардом постоянно обсуждаем, как правильно воспитывать малышку. Я рада, что твои взгляды совпадают с нашими. Папа, ты не устал быть нянечкой? Пожалуйста, положи Элси мне на колени.

— Я не устал, но вижу, что ты хочешь подержать ее, — улыбнулся дочери мистер Динсмор, выполняя ее просьбу.

— Ах ты, моя голубочка! Ты мое солнышко! Милая моя крошечка, бесценное мое сокровище! — заговорила с дочкой Элси. Девочка кряхтела и ворковала в ответ. Прижав малышку к груди, мама нежно поцеловала ее в бархатистую щечку. — Папа, правда она красавица? Или мне так кажется, потому что я ее безумно люблю?

— Нет, не кажется. Она действительно замечательно красива. Все, кто ее видел, об этом говорят. Тебе не тяжело ее держать?

— Совсем не тяжело! Доктор сказал, что мне можно брать ее на руки, но... — тут в будуар вошел мистер Травилла, и Элси со смехом закончила, — этот грозный тиран так боится повредить свою личную собственность, то есть жену, что не позволяет ей брать дочь.

— Грозный тиран, говоришь? — спросил мистер Травилла, наклоняясь, чтобы поцеловать жену и маленькое личико дочери.

— Да, — ответила Элси, но ее нежный взгляд, отрицал ее же слова. — Что за мысль — запретить матери брать на руки собственного ребенка!

— Это мой ребенок, мой маленький друг, — радостно возразил Эдвард.

Элси рассмеялась мелодичным счастливым смехом, которого мистер Динсмор у нее еще ни разу не слыхал.

— Нашего ребенка, — поправила она мужа. — Но ты не поздоровался с папой.

— Мы уже виделись. Динсмор, раз уж мы собрались втроем, давай расскажем Элси о недвижимости.

— Да, давай.

— Какой недвижимости? — полюбопытствовала Элси.

— Мне поступило одно очень хорошее предложение, доченька. Нашелся покупатель на твою недвижимость в Новом Орлеане, — сказал мистер Динсмор. — И я считаю это предложение весьма привлекательным.

— Ты так считаешь, дорогой папочка? А ты, Эдвард? Я целиком полагаюсь на ваше общее мнение.

Эдвард согласно кивнул:

— Мы считаем, что имущество надо продать, а деньги как можно скорее вложить в иностранные акции. Сейчас это наиболее безопасное размещение капитала. Но решать тебе, ведь речь идет о твоей собственности.

— Наиболее безопасное? Но не вы ли в один голос твердили, что недвижимость — самое надежное из всех вложений?

— Обычно так оно и есть, — ответил мистер Динсмор, — но мы опасаемся, что недвижимость скоро обесценится.

— Что ж, папа, делай так, как вы с Эдвардом считаете правильным. Вы оба разбираетесь в этих вопросах намного лучше меня, и я вам полностью доверяю.

— Тогда я немедленно все продаю, и, думаю, скоро придет время, когда ты будешь рада, что я так поступил.

Они еще немного поговорили, и мистер Динсмор уехал. Эдвард и Элси остались вдвоем.

— Ты не устала, женушка? — спросил мистер Травилла.

— Нет, дорогой. Мне так приятно держать дочку, видеть ее головку на моей груди... Ах ты, моя сладкая!

Эдвард вдруг встал, осторожно поднял Элси, держащую ребенка, сел в кресло и усадил жену себе на колени.

— Теперь я держу вас обеих. Дорогая, ты знаешь, что сегодня я люблю тебя сильнее, чем когда-либо прежде?

— Но ты говоришь мне это каждый день, — ответила Элси игриво.

— А это всегда правда. Каждый день я думаю, что моя любовь велика, как никогда. Но наступает новый день, и я обнаруживаю, что она стала еще больше.

— Ты знаешь, я рассердилась на тебя сегодня — впервые с того времени, как мы с тобой обручились, — в голосе Элси звучало сожаление и просьба, словно она молила о прощении.

— Рассердилась на меня, дорогая? В чем же я провинился? — растерялся мистер Травилла.

— Папа вспомнил, что иногда он обходился со мной слишком сурово, и сказал, что заслужил эпитет, которым ты однажды его наградил. Это случилось в тот день, когда я упала со стула возле рояля. Ты помнишь?

— Еще бы! Я никогда этого не забуду И я назвал его скотиной. Ты уж прости меня, пожалуйста. Тем более это случилось так давно, а я страшно разозлился на Хораса, потому что уже тогда очень тебя любил.

— Простить тебя, дорогой? Это я должна просить прощения. Умоляю, прости меня! Поверь, я рассердилась всего лишь на мгновение. А сейчас люблю тебя еще сильнее за твое доброе сердце.

— Давай взаимно простим друг друга, — негромко сказал Эдвард и осторожно, чтобы не причинить вреда ребенку, прижал Элси к своему сердцу.

Глава 19

На свете не найти слов, которыми можно было бы описать ту любовь, что полноводной рекой заструилась в сердце Элси после рождения первенца. Преданная дочь и любящая жена, теперь она стала нежной, заботливой, мудрой матерью. Элси денно и нощно пеклась о физическом, нравственном и духовном благополучии своего чада.

Молодая мама много и горячо молилась у колыбели. Она просила Иисуса, Который в дни пребывания Своего на земле сказал: «Пустите детей и не препятствуйте им приходить ко Мне», чтобы Он принял крошечную новорожденную овечку в Свое стадо (Мф.19:14).

Еще до того как дочь могла понимать услышанное, Элси начала рассказывать ей о Христе и Его удивительной любви к людям. А едва девочка заговорила, мама научила ее простой коротенькой молитве, и малышка старательно лепетала слова, обращенные к Боженьке.

Отец и дед с бабушкой боготворили маленькую Элси: чем старше, красивее и умнее она становилась, тем явственнее представала перед ними копия ее мамы. Чистое небо первого года материнства не омрачилось для Элси-старшей ни одним облачком. Однажды она сказала мужу:

— Знаешь, милый, я всегда считала себя самым счастливым человеком на земле и думала, что стать счастливее невозможно... Но теперь, когда родилась наша дочурка, счастье мое возросло так, что мне даже страшно! Ах, Эдвард, я не нарадуюсь на нашу малышку!

— Я тебя прекрасно понимаю. Я испытываю то же самое, — ответил Эдвард, прижимая к себе дочку. — Элси, родная моя, я так разбогател за эти два года! Мои девочки, две мои Элси — вы для меня драгоценнее всех сокровищ мира! Мне иногда тоже становится страшно — вдруг вы станете для меня идолами, и Бог заберет вас у меня, — тут его голос задрожал.

— Ох, я тоже боюсь именно этого, — прошептала Элси. Она прижалась к мужу и взяла его за руку. — Действительно, Эдвард, если Бог для нас превыше всего, то мы не должны любить друг друга или нашу доченьку слишком сильно.

— Да, ты права, женушка. Ну что же, никто не может надеяться, что его минуют испытания, ибо сказано, что «многими скорбями надлежит нам войти в Царствие Божие» (Деян.14:22) и «много скорбей у праведного...

— ... и от всех их избавит его Господь» (Пс.33:20), — закончила Элси.

— Да, дорогая. Я уверен, что испытания и трудности придут, но все они будут неслучайны, и все — нам во благо. И Отец, попуская невзгоды, даст нам силы их перенести. «Ибо Господь Бог есть солнце и щит, Господь дает благодать и славу; ходящих в непорочности Он не лишает благ. Господи сил! Блажен человек, уповающий на Тебя!» (Пс.83:12,13).