Михаил Самарский - На качелях между холмами Страница 32

— Ладно, — я взял Машку за руку, — пойдем мы. До свидания.

— Прощевайте, — ответил рабочий, — передавайте привет родителям. А они-то чего не приехали?

Я не стал ничего отвечать, махнул рукой, и мы с Машкой направились к выходу.

По дороге домой Машка вдруг предложила разыскать сыновей Владимира Григорьевича и съездить к ним. По правде говоря, меня и самого посетила такая мысль. Допустим, отец не хотел, чтобы дети участвовали в его похоронах. Но теперь-то уже все позади. Может, хоть могилу отца захотят повидать. А может, памятник поставят. Наверняка поставят. Я спросил у Машки, что она думает по этому поводу.

— Я думаю, поставят, — ответила она. — Теперь-то у них денег будет много. Дом продадут и поставят памятник. Я не верю, чтобы они вот так взяли и насовсем забыли об отце. Так не бывает.

— А ты откуда знаешь? — усмехнулся я. — Мало ли сволочей на свете? Есть даже такие, кто и о детях своих забывает.

— Ну, все равно давай их разыщем. Вот только адрес как узнать?

— Адрес — это ерунда. Приедем домой, в Интернете посмотрим. Телефон-то есть.

Глава 23

Оказалось, Рактины живут в Москве на улице Кошкина. Это действительно недалеко от метро «Кантемировская». На следующий день мы нашли без труда их дом и квартиру. Звоню в дверь. На пороге появилась тетенька, как мне показалось, слегка подвыпившая.

— Здравствуйте, — говорю. — Нам нужен кто-либо из Рактиных.

— А кто именно?

— Стас, Олег или Владислав.

— А я не подойду? Меня зовут Наташа. — Тетка развела руки. Да, я не ошибся. Наталья явно была, как говорит мой дед, под мухой. За ее спиной выросла вторая женщина, полноватая и с черными как смоль волосами.

— Нет, нам нужен кто-то из мужчин, — говорю.

— А что случилось? Вы кто? — спросила вторая женщина, похожая на цыганку и тоже навеселе.

— Нас попросили кое-что им передать.

— Кто и кому им?

— Стасу, Олегу или Владу, — повторил я имена.

— Стас — это мой муж, — процедила вторая тетка. — Передавай мне.

— А Влад — мой! Можете и мне передать. Ксюша, — обернулась Наталья, — а ты этих ребят не знаешь?

— Откуда? — хмыкнула Ксюша и, нахмурив брови, спросила у нас: — Так вы скажете или нет, зачем пожаловали?

— Извините, — сказал я. — Но нам нужны мужчины.

— То есть с женщинами вы говорить отказываетесь? — скривила губы Ксюша.

— Понимаете, — говорю, — это очень деликатное дело, нас попросили…

— Кто попросил? — подбоченилась женщина. — Кто такой?

— Это не имеет значения, — отвечаю.

— Как это не имеет значения? Вы пришли ко мне домой и стоите тут кочевряжитесь. Может, вы аферисты какие.

— Что вы такое говорите, тетя? — вмешалась Машка.

— А ты стой, помалкивай, племянница! Я не к тебе обращаюсь.

— Зачем вы так? — напрягся я. — Мы же ничего плохого вам не сделали.

— Не сделали? — захохотала Наталья. — Вы помешали нам отдыхать.

— Извините, мы…

— Мы сейчас милицию вызовем и проверим, зачем вы тут по чужим квартирам шастаете, — перебила Наталья.

— Да вызывайте, — процедил я сквозь зубы. — Мы не шастаем, а пришли по делу, но не к вам, а к Рактиным. Нам нужны мужчины…

— Пошли в жопу отсюда, малолетки! — неожиданно заорала Ксюша. — Я сейчас на вас собаку натравлю.

— Всего вам доброго, — сказал я, и мы с Машкой уже развернулись, чтобы уйти, как на пороге вырос маленький, толстенький, с заспанными глазами мужчина лет тридцати.

— Ну, я Стас. Чего нужно?

— Вы знаете, — тихо сказал я. — Ваш папа умер.

— Чего?

— Владимир Рактин ваш отец?

— Ну да, — кивнул Стас, протирая глаза.

— Он умер. Похоронен на Богородском кладбище.

— Вы это серьезно? Или вас этот старый пердун подослал? Интригу какую-то придумал? Все шуточки…

— Разве с такими вещами шутят? — опешил я.

— Точно умер?

— Точно.

— А ну-ка, погодите, не уходите. Щас, я брякну, секунду. — Он вынул мобильник и, набрав номер, заговорил в трубку: — Слышь, Влад, тебе повезло. Да я серьезно говорю. Да… посылай всех. Да я тебе говорю. Какой кредит? Забудь. Сквалыжник наш крякнул… Ну да. — Он оторвался от трубки и спросил у меня: — Когда он умер-то?

— Четыре дня назад, — ответил я.

— Слышь, четыре дня назад. — Стас продолжал кричать в трубку. Затем, отключив телефон, протянул мне руку: — Ну, спасибо, брат, за хорошую новость. Обрадовал. Ты не представляешь, какой это был скряга, царство ему небесное…

Я не подал ему руки. Мы с Машкой развернулись и, минуя лифт, бросились по лестнице вниз.

— Какие сволочи, — уже на улице выдохнула Машка. — Представляешь, им говорят, что отец умер, а они благодарят за хорошую новость. Какой ужас…

— Шакалы, — произнес я. — Шакалы всегда так себя ведут…

Перед тем как отправиться в обратный путь, мы решили подкрепиться. Поскольку суши для Машки — это не еда, мы остановили свой выбор на Макдоналдсе. Хотя я уже много раз слышал, что есть в Макдоналдсе опасно — дескать, вредно и все такое, — мне здесь нравится. Быстро, вкусно и относительно недорого. Хотя у меня и к Макдоналдсу есть одна претензия. Не ко всем ресторанам, а к тем, где руководители не думают головой. Посудите сами.

Захожу в туалет. Взрослый мужчина держит на руках свое чадо лет трех над писсуаром. Пацан весь скукожился, согнулся, ему ужасно неудобно, отец тоже стоит в какой-то непонятой позе. А писсуаров целых три. Скажите, ну неужели нельзя один из них сделать пониже, чтобы вот так не издеваться над малышами. А еще говорят, что Макдоналдс — это лучший ресторан для детей. Раз уж вы так заявляете, так позаботьтесь и о маленьких посетителях. И, кстати, эта претензия распространяется на все заведения, где бывают дети. Что это за руководители, которые не думают о маленьких детях? Я понимаю, где маленькие туалеты, один унитаз или писсуар. Но там, где их много, хотя бы один должен стоять для ребенка. Если среди моих читателей есть руководители всяких там заведений, пожалуйста, возьмите это на заметку. Не ставьте маленького человечка в неудобное положение и в дурацкую позу. Это противно.

Глава 24

Домой мы добрались без происшествий, если не считать пьяной драки в тамбуре электрички. Но мужики быстро помирились и продолжили свой ужин в вагоне, через три лавки от нас. И дернул же меня черт вечером попереться в магазин. Как вы думаете, кого я там встретил? Своего обидчика. Нет, не пацана из электрички, украсившего меня синяком, а того жлоба на красном «Пежо», который отобрал у меня сигареты. Точнее, я сначала встретился не с ним, а с его автомобилем (номер-то я запомнил на всю жизнь). Словом, заметив злополучный «Пежо», я вошел в магазин, убедился, что водитель все тот же. Он выгребал баночное пиво из холодильника. В очереди стояли человека три. Отлично, подумал я. Выйдя на улицу, я раскрыл свой швейцарский ножичек (там есть шило — отличный инструмент для мести), оглянулся вокруг и прямо на водительской двери нацарапал небезызвестное русское слово. Долго трудиться не пришлось — благо, слово короткое. Можно, я не буду его здесь указывать?

Мне повезло — на мою удачу, никто из магазина не выходил, да и новых покупателей не было. Радуясь тому, что удалось сделать дело не отрываясь, я поспешил домой.

Каково же было мое изумление, когда за забором минут через десять раздался сигнал автомобиля. Я взлетел на второй этаж и из Лилькиного окна увидел, что у наших ворот стоит красный «Пежо», а рядом с ним грабитель и мальчик с девочкой. Помните, те, которых я угощал мороженым. Меня охватил ужас. Вот влип, подумал я, и увидел, как отец отворяет калитку. Слов водителя я не слышал, видел только, как он размахивает руками. Было понятно, что он не отобранные у меня сигареты привез отцу. Говорили они недолго. Отец, не закрывая калитку, направился в дом. Я мельком взглянул в зеркало, чтобы придать лицу равнодушный вид, сунул свой ножик под Лилькину кровать и спустился на первый этаж. В этот самый момент в прихожую вошел отец.

— Ты где был? — спросил папа.

— У себя, — стараясь быть спокойным, ответил я.

— А на улице когда был последний раз?

— Минут десять назад, — говорю.

— Где?

— Здесь, на лавочке сидел, — соврал я.

— А в магазин ходил?

— А что мне там делать? — развел я руками.

— Я спрашиваю, ты отвечай, — повысил голос отец.

— Да не был я нигде, — уверенности в моем голосе не было, наверное, все-таки актер из меня, как и заяц, никудышний, — говорю же: на лавочке сидел. Надоело, пришел домой. Хотел почитать книгу.

— А ну пойдем со мной, — кивнул отец в сторону двери.

Увидев меня, жлобяра взревел:

— Да, точно! Это он! — И, обращаясь к детям, спросил: — Этот?

— Угу! — закивали мальчик с девочкой.

— Ты зачем, паршивец, сделал это? — Водитель «Пежо» ткнул пальцем в дверь автомобиля.