Руки вверх, Ваше Величество! - Николай Мизийски Страница 33

— А ты куда уставился? Не знаешь, что делать надо? — внезапно озаренный, крикнул черный герцог черному солдату, стоявшему за спиной.

И солдат, не обученный нежному обращению с высокопоставленными духовными лицами, сделал шаг по диагонали, обхватил кардинала, как мешок с мукой, и отволок его в сторону.

— О! — всхлипнул Ферзарио, повиснув на ближайшем низком балконе. В ночном мраке он был похож на мешок, из которого высыпали муку.

— Задание выполнено, ваше сиятельство, — гордо доложил солдат и, ступив на темную плиту, скрестил шпагу с белым герцогом:

3. …a3:2+.

Говоря шахматным языком, был объявлен мат!

Улыбка удовлетворения заиграла на бледном лице Кралини. Вопреки желанию своего соперника он оказался-таки в безвыходном положении. Если он перейдет на квадрат «d1» или «d2», то наткнется на шпагу какого-либо из черных солдат. Если предпочтет квадрат «b1» или сразит того, кто занимает квадрат «b2», то черноволосый герцог вынужден будет сам прикончить Кралини, чтоб спасти свою жизнь.

Подробности дальнейшего флорентийские летописи не содержат. Точно известно, что, когда пробил двенадцатый час, Кралини был уже мертв. Кралето до хрипоты доказывал суду, что невиновен, но ему не поверили. Свидетели, стоявшие за занавесками, спрятались, как суслики, они не хотели обременять себя свидетельскими показаниями. Они рассуждали так: какая им, свидетелям, польза от того, что правда станет известной всем? Один герцог — покойник, другой — затворник, и у них, знатных горожан, больше шансов приблизиться к его величеству королю. Ведь теперь сразу на двух претендентов меньше, и это — главное…

— Не люблю герцогов, но мне все же жалко и того и другого, — заговорил Гошо Пейчев. — Когда вырасту, не буду вести себя так нелепо, как они.

Мы, все остальные пионеры, тоже решили, что не станем вести себя так нелепо. И снова смолчал лишь Валерий, над чем-то задумавшийся.

Через некоторое время он восстановил на доске первоначальную позицию и задумчиво сказал:

— А интересная задачка…

Валерий повторил решение.

— В шахматной композиции это называется «обратный мат», — сказал дедушка Васил. — В практической игре такое неприемлемо, а в композиции допускается и даже поощряется на конкурсах.

В ожидании застыл абрикос. Тихо сидели и мы. Выражая наши общие чувства, Митко заговорил:

— Как все это интересно. А не знаешь ли ты, дедушка Васил, и другие такие вот истории?

Дедушка Васил выпустил спиралью струю дыма, погладил голову Митко и весело ответил:

— Знаю, но думаю, что пока вам достаточно и этих. Когда вы станете хорошими шахматистами и хорошими решателями задач и этюдов, когда у вас наберется много всяких жизненных наблюдений, появятся и любопытные идеи. И что-нибудь вы сами сочините — мир маленьких шахматных фигур, сражающихся на 64 клетках, сказочен и так же разнообразен, как наш человеческий мир.

Дедушка Васил достал из кармана пиджака несколько шоколадок и раздал их нам. И наш день от этого стал еще приятнее…

Рассказы

Дружба начинается с улыбки

Ростовским журналистам часто кажется, что дружба с коллегами из города-побратима Плевена не имела начала, она была всегда. И хотя память рассудка подсказывает, какими торжественными были наши первые встречи на донской и плевенской земле, у памяти сердца законы свои: по ним хороших людей мы знаем и ценим чуть ли не с детских лет.

Мне повезло: давно знаю и люблю болгарский язык, поэтому и произведения Николая Мизийски, Спаски Гацевой, Георгия Стойкова, Хинко Георгиева, Руси Русева и других плевенских литераторов я читала в подлиннике до встреч с ними. Потом помогала в работе над переводами их произведений ростовским поэтам и журналистам Вениамину Жаку, Николаю Костареву, Лидии Акентьевой, Анатолию Ансимову, Владимиру Залужному и другим. А рассказы Николая Мизийски мне захотелось перевести самой. Некоторые из них печатались в газетах «Молот», «Комсомолец», журнале «Дон», два отобраны издательством для этой книги.

Думаю, наши ребята улыбнутся, читая о своих болгарских сверстниках. А с этой улыбки тоже начнется дружба, которая будет с детства и — навсегда.

В. Животкова.

Кто нацарапал на стене?

Это произошло на большой перемене. Апрельское солнце выманило всех во двор, и трудно было сказать, кто же сделал эту пакость. А пакость зеленела на белой стене, как раз под снимком, запечатлевшим скалу на окраине Плевена с пещерой у подножия. Какая пакость-то? В общем, не такая уж большая, но обидная — вопреки порядкам в школе и правилам хорошего поведения неизвестная рука написала: «Марианна — шЕмпанзе!».

Классная руководительница седьмого «А» пыталась заглянуть в опущенные глаза своих питомцев. Мальчишки и девчонки сидели за партами удивительно кроткие. Только Марианна нервно дергала косичку и сердито шмыгала носом. Едва ли кто мог усомниться в ее невиновности, едва ли кто мог помыслить, что это она сама написала о себе зелеными чернилами на белой стене такие слова…

В последовавшем разговоре было установлено, что дежурили Петр и Владимир. Они обсуждали в коридоре мировое футбольное первенство, однако кое-что видели. Например, как дочка директора вырвалась из кабинета отца и заскочила в их седьмой «А». Туда же прошел директор, чтобы вернуть дочь обратно. Но трудно было заподозрить ее: девчушке всего три года, и она еще не умеет писать. Не было сомнений и в отце, хотя ручка у него с зеленым стержнем. Человеку, занимающему такой важный пост, вряд ли до царапанья на стенах. Кроме того, товарищ директор, человек высокой грамотности, и не написал бы: «Марианна — шЕмпанзе!»…

Классная руководительница, пройдя между партами, стала у кафедры и сказала тоном, не терпящим возражений:

— У вас есть около часа, так как учительница математики не пришла. Никто отсюда не выйдет, пока нарушитель не будет выявлен…

Классная руководительница