Астрид Линдгрен - Пиппи Длинныйчулок 1-3 Страница 37

Секретари записали имя Пиппи, потом ее взвесили, чтобы определить, не нуждается ли она в супе. Но оказалось, что она весит на два кило больше нормы.

– Супа ты не получишь, – строго сказала фрекен Русенблум.

– Везет же мне иногда! – воскликнула Пиппи. – Теперь бы мне только как-нибудь обойтись без лифчиков и фуфаек, тогда можно будет отдышаться.

Фрекен Русенблум ее не слушала. Она сидела и листала учебник грамматики, чтобы выбрать вопрос потруднее.

– Скажи, девочка, – сказала она наконец, – как пишутся слова «морская болезнь»?

– Проще простого, – ответила Пиппи. – «Ма-рз-кая-ба-ле-сть».

Фрекен Русенблум кисло улыбнулась.

– Вот как, – заметила она, – в учебнике эти слова почему-то написаны иначе.

– Вот как? Тогда тебе повезло, что ты узнала, как я пишу это слово, – не растерялась Пиппи. – Я всегда пишу «ма-рз-кая-ба-ле-сть» и потому всегда чувствую себя на море хорошо.

– Запишите ее ответ, – обратилась фрекен Русенблум к секретарям и сердито поджала губы.

– Да, сделайте это, пожалуйста, – сказала Пиппи. – И еще исправьте сразу же ошибки в учебнике.

– Ну, моя девочка, – продолжала фрекен Русенблум, – ответь мне на такой вопрос. Когда умер Карл XII? [11]

– Ой, неужели он уже умер? – воскликнула Пиппи. – Вот беда, как много народу нынче умирает. Но если бы он не промочил ноги, то и сейчас был бы жив, уж это точно.

– Занесите этот ответ в журнал, – сказала фрекен.

– Да, пожалуйста, занесите, – подхватила Пиппи. – И еще запишите, что нужно класть пиявки поближе к телу, а на ночь выпить горячего керосину. Это здорово взбадривает.

Фрекен Русенблум покачала головой:

– Почему у лошади коренные зубы прямые?

– Неужели? А ты в этом уверена? – с сомнением спросила Пиппи. – Да, между прочим, ты сама можешь у нее спросить. Она вон там стоит, – продолжала она и показала на свою лошадь, привязанную к дереву. Пиппи радостно рассмеялась: – Вот повезло, что я взяла ее с собой. А не то ты никогда бы и не узнала, почему коренные зубы у нее прямые. Я, по правде говоря, понятия об этом не имею. Да мне это и ни к чему знать.

Фрекен Русенблум сжала губы в узенькую полоску.

– Неслыханно! – пробормотала она. – Просто неслыханно.

– Я тоже так считаю, – радостно подхватила Пиппи. – Если я и дальше буду так хорошо отвечать, то, наверно, заслужу розовые штаны.

– Запишите и это, – велела фрекен Русенблум секретарям.

– Нет, пожалуй, не надо, – вмешалась Пиппи. – Вообще-то говоря, розовые штаны мне ни к чему. Я не то хотела сказать. Можете записать, что мне нужно дать большой мешок конфет.

– Задаю тебе последний вопрос, – сказала фрекен Русенблум каким-то удивительно сдавленным голосом.

– Валяйте, – согласилась Пиппи. – Я люблю викторины.

– Можешь ты сказать мне, если Пер и Поль должны поделить торт и Перу досталась четверть, что получит Поль?

– Понос! – ответила Пиппи и повернулась к секретарям: – Запишите, что у Поля будет понос, – подчеркнула она.

Но фрекен Русенблум уже получила представление о Пиппи.

– В жизни не видела такого невежественного и скверного ребенка! – воскликнула она. – Сейчас же становись в позорный угол!

Пиппи послушно поплелась к наказанным, бормоча себе под нос:

– Это несправедливо! Ведь я ответила на каждый-прекаждый вопрос. Сделав несколько шагов, она вдруг что-то вспомнила и, растолкав лок-

тями детей, побежала назад к фрекен Русенблум.

– Извините, – сказала она, – но я забыла сказать вам, какой у меня объем груди и высота над уровнем моря. Запишите это, – обратилась она к секретарям. – Не потому, что я хочу вашего супа, вовсе нет, а просто для порядка в вашей книге.

– Если ты сейчас же не встанешь в позорный угол, то, боюсь, одна девочка получит сейчас хорошую взбучку.

– Бедняжка! – воскликнула Пиппи. – Где же она? Пошлите ее ко мне, уж я ее сумею защитить. Запишите это тоже!

И Пиппи пошла в угол к другим наказанным детям. Настроение у них было неважное. Одни тихо всхлипывали, другие плакали, и каждый думал о том, что скажут родители, когда он явится домой без денег и без конфет.

Пиппи поглядела на плачущих детей, сама всхлипнула несколько раз, а потом сказала:

– Мы устроим свою викторину!

Дети немножко развеселились, но не поняли толком, о чем Пиппи говорит.

– Встаньте в два ряда! – скомандовала Пиппи. – Все, кто знает, что Карл XII умер, встают в один ряд, а те, кто об этом не слыхал, – в другой.

Но ведь все дети знали, что Карл XII умер, и встали в один ряд.

– Так дело не пойдет, – возразила Пиппи. – Нужно, чтобы было не меньше двух рядов. Спросите фрекен Русенблум.

Она задумалась.

– Придумала, – сказала она наконец. – Все отпетые хулиганы встанут в один ряд.

– А кто встанет в другой? – с испугом спросила маленькая девочка, которая не хотела признать, что она отпетая хулиганка.

– Во второй ряд встанут еще не отпетые хулиганы, – объяснила Пиппи. Возле стола фрекен Русенблум опрос шел полным ходом, и время от вре-

мени какой-нибудь маленький, готовый зареветь мальчик присоединялся к компании Пиппи.

– А сейчас я задам трудный вопрос, – сказала Пиппи. – Посмотрим, хорошенько ли вы читаете свои учебники.

Она обратилась к маленькому худому мальчику в голубой рубашке:

– Вот ты, назови кого-нибудь, кто умер.

Мальчик немного удивленно взглянул на нее и ответил:

– Старая фру Петерссон из 57-й квартиры.

– Годится, – подбодрила его Пиппи. – Ну, а еще кого-нибудь назови! Больше мальчик никого назвать не мог. Тогда Пиппи сложила руки рупо-

ром и громко прошептала:

– Карл XII, ясно?

Потом Пиппи спросила по очереди всех детей, знают ли они кого-нибудь, кто умер, и все они отвечали:

– Старая фру Петерссон из 57-й квартиры и Карл XII.

– Наш опрос идет куда лучше, чем можно было ожидать, – сказала Пиппи.

– А теперь вот ваша последняя задача. Если Пер и Поль должны делить торт, а Пер ни в какую не хочет торта, а уселся в углу и жует маленькую сухую четвертую часть, кому придется уступить и слопать весь торт?

– Полю! – закричали дети хором.

– Да таких способных ребят просто нигде не найти! – восхитилась Пиппи. – Придется вас наградить.

Она вынула из карманов целые пригоршни золотых монет и дала каждому по монетке. Потом она достала из своего рюкзака большие мешочки конфет и раздала их ребятам.

Можно себе представить, как обрадовались дети, которых пристыдили и поставили в позорный угол. Они окружили Пиппи тесным кольцом.

– Спасибо, спасибо, милая Пиппи! – восклицали они. – Спасибо за монетки и за конфеты.

– Не за что, не надо меня благодарить, – ответила Пиппи. – Только не забывайте, что я помогла вам избавиться от розовых штанов!

ПИППИ ПОЛУЧАЕТ ПИСЬМО

Дни бежали, и наступила осень. Потом пришла зима, длинная и холодная, которая никак не хотела кончаться. Школьная учеба совсем замучила Томми и Аннику, с каждым днем они уставали все больше, и подниматься по утрам им было все труднее. Их бледные щеки и плохой аппетит начали всерьез беспокоить фру Сеттергрен. Вдобавок ко всему они вдруг оба заболели корью и пролежали в постели около двух недель. Это были бы очень скучные недели, если бы не Пиппи. Она приходила к ним каждый день и устраивала перед их окном целое представление. Доктор запретил ей входить к ним в комнату, чтобы и она не подхватила корь. Пиппи послушалась, хотя и сказала, что ей ничего не стоило бы за полдня раздавить ногтями один или два миллиарда бацилл кори. Но устраивать перед окном представления ей никто не запрещал.

Детская находилась на втором этаже, и Пиппи приставила к окну лестницу. Лежа в постели, Томми и Анника с нетерпением ждали ее и старались угадать, в каком виде она покажется на лестнице, потому что в одном наряде она не являлась к ним даже два дня подряд. Она наряжалась то трубочистом, то привидением в белой простыне, а иногда изображала ведьму. Иной раз она разыгрывала целые спектакли перед их окном, исполняя одна все роли. А то проделывала на лестнице акробатические трюки, да еще какие! Стоя на верхней перекладине, она раскачивала лестницу взад и вперед, и Томми с Анникой вскрикивали от ужаса, боясь, что она вот-вот рухнет на землю. Но этого не случалось. Спускалась с лестницы она каждый раз головой вниз, чтобы еще немного позабавить своих друзей.

И каждый день она ходила в город покупать апельсины и конфеты. Она складывала их в корзинку и привязывала к ней длинную веревку. Потом господин Нильссон поднимался наверх с этой веревкой, Томми открывал окно, брал конец веревки и поднимал корзину. Когда Пиппи была занята и не могла прийти, господин Нильссон приносил от нее письмо. Но это случалось не часто, ведь Пиппи торчала на лестнице целыми днями. Иногда она прижимала нос к оконному стеклу, закатывала глаза и корчила страшные рожи. При этом она обещала дать Томми и Аннике по золотой денежке, если они не будут смеяться. Но это было совершенно невозможно. Томми и Анника хохотали до того, что чуть не падали с постели.