Марта Финли - Элси выходит замуж Страница 39

— Иисус тоже так делает?

— Да, детка, когда человеку очень плохо, Он тоже так делает.

Элси обняла дочь, поддерживая ее. Смиренно сложив руки и прислонившись щечкой к маминой щеке, малышка произнесла слова наивной молитвы. Затем она устроилась поудобнее, и мама нежным голосом запела колыбельную.

Осторожно положив ребенка в кроватку, Элси опустилась на колени и долго горячо молилась. Но просила она не о том, чтобы смерть пощадила ее дорогое дитя. Она умоляла Бога об одном: что бы ни случилось, дать ей сил от всего сердца сказать: «Да будет воля Твоя».

Не успела Элси закончить молитву, как к ней присоединился Эдвард, тихо преклонивший колена рядом с женой и спящей дочерью.

Когда муж и жена, возблагодарив Господа за все, что Он им посылает, поднялись с колен, Элси, уткнувшись в грудь Эдварда, выплакала свои печали.

— Ты очень устала, моя маленькая, — сказал он, бережно гладя жену по волосам и целуя ее горячий лоб.

— Сейчас я отдыхаю, — прошептала Элси.

— Давай сядем, — и мистер Травилла, не выпуская жену из объятий, сел с ней на диван. — Крепись, дорогая, — сказал он. — Будем надеяться, что у дочки нет ничего серьезного.

Элси рассказала мужу о словах малышки и о дурном предчувствии, терзавшем ее материнское сердце.

— Пока она жива, не будем терять надежду, дорогая, — ответил мистер Травилла. Он старался говорить бодро, хотя у него на сердце тоже было тяжело. — Не будем тревожиться. Помнишь, Господь сказал ученикам: «Это Я, не бойтесь» (Мк.6:50). Мы ведь с тобой тоже Его ученики. Значит, слова Спасителя обращены и к нам.

— Да, наша девочка принадлежит Ему. Он дал нам ее только на время. Если Он захочет призвать ее к Себе, мы не станем роптать, — промолвила Элси сквозь слезы. — Эдвард, я так рада, что сегодня утром мы разрешили ей поиграть с драгоценностями!

— Я тоже рад. Она мне дороже всех сокровищ, — негромко отозвался муж.

В комнату вошла тетушка Хлоя и намекнула, что хорошо бы разделить детей — вдруг болезнь маленькой Элси окажется заразной.

— Мудрая мысль, няня, — согласилась Элси. — Да, Эдвард?

— Да, женушка. Может, заберем дочку к себе, а Эдди оставим в детской?

— И нам будет спокойнее. К тому же я обещала Элси, что не оставлю ее.

К несчастью, болезнь Элси все-таки оказалась серьезной. Потянулись недели, наполненные тревогами и заботами. Девочке становилось все хуже. Настал день, когда ни родные, ни врачи уже не надеялись, что она выживет. В доме повисла тяжелая тишина. Даже шумные озорники Хорас и Рози притихли и часто плакали при мысли, что любимица семьи уйдет от них навсегда. (Хорас плакал тайком, боясь, что близкие усомнятся в его мужестве, а Рози не скрывала своих слез.)

Роза поникла под гнетом новой печали, а отец и дедушка были просто убиты горем. Элси, которая ни днем, ни ночью почти не смыкала глаз, выполняя обещание, данное дочери, постоянно молилась. Молитва рождалась в глубине ее сердца сама собой и устремлялась ввысь, неся к Господу смиренную просьбу о даровании благодати и сил, которые помогут матери достойно пережить мучительное испытание. Молилась Элси и о дочери, прося Бога не забирать малышку, дать ей здоровья — если есть на то воля Твоя, Боже всемилостивый, всеблагой и всемогущий, неизменно добавляла она.

И Бог услышал ее молитвы! Он дал ей силы, мудрость и глубинный, нездешний покой, который не могли возмутить бури чувств, бушующие в материнской душе. Этот покой стал нерушимым основанием, на котором теперь была выстроена вся жизнь Элси. День и ночь она не отходила от страдающей дочери. Она или сидела рядом с кроваткой, или держала малышку на руках, нашептывая ей нежные слова и тихо напевая песни об Иисусе и о счастливом небесном крае.

Конечно, у Элси были прекрасные сиделки и нянечки, и они с радостью сменили бы ее, но мать отказывалась оставить свой пост и передала им малышку, только когда была вынуждена хоть немного отдохнуть. Но даже тогда она никуда не уходила и дремала в кресле возле детской кроватки, чтобы, услышав тихий, словно шелест, зов «мама», сразу оказаться рядом с дочерью.

Порой, когда Элси скорбно смотрела на личико дочки, осунувшееся, потерявшее свежесть, она не могла удержать слез, но ее речь и поведение оставались удивительно спокойными и сдержанными.

Мистер Травилла неотлучно находился рядом с женой. Он разделял с ней все ее заботы и печали настолько, насколько она ему позволяла. Роза и мистер Динсмор, глубоко огорченные и обеспокоенные, тоже подолгу сидели подле кроватки маленькой Элси — и днем, и нередко по ночам. Мистер Динсмор тревожился вдвойне: за жизнь и здоровье матери он боялся не меньше, чем за жизнь и здоровье ребенка.

В тот страшный день, когда все поняли, что маленькая Элси находится на самом краю могилы, и тоненькая ниточка ее жизни может в любой момент оборваться, девочка лежала на подушке на коленях у матери. Она так исхудала, что стала совсем крошечной, а лицо, прежде яркое и пышущее здоровьем, сделалось бледным и прозрачным.

Мистер Травилла сидел около жены с чашкой и чайной ложечкой и время от времени смачивал водой пересохшие губы ребенка. Старая Хлоя, которая старалась всегда быть под рукой у госпожи, сидела в сторонке, роняя на недовязанный солдатский носок, лежащий у нее на коленях, крупные слезы.

В комнату тихо вошел мистер Динсмор. Приблизившись к Элси, он прошептал, едва сдерживая слезы:

— Моя дорогая, моя драгоценная доченька, да утешит и укрепит тебя Бог.

— Он это и делает, папа, — спокойно ответила Элси, подняв на отца скорбный взгляд. — Я только теперь, когда пришло такое горе, поняла, как сильна Его любовь и как велико утешение.

— Ты готова ее отпустить? — сдавленно спросил мистер Динсмор, с болью глядя на измученное лицо обожаемой внучки.

— Да, папа. Бог дал — Бог и взял. Пусть исполнится Его воля. Господь лучше знает, что нужно для спасения ее души.

Мистера Травиллу вдруг затрясло, и мистер Динсмор, хотя его душевные силы тоже были на исходе, крепко взял зятя за локоть. Но Элси была все так же спокойна и смиренна.

Маленький рот, который в течение нескольких часов не издал ни единого звука, слегка приоткрылся, и малышка слабо прошептала:

— Мама, мама!

— Да, мое сердечко, мама здесь, — ровным голосом ответила Элси, нежно целуя бледный до синевы лобик. — Чего ты хочешь, доченька?

— Иисус любит маленькую Элси?.. — полувопросительно прошептала малышка, открыла затуманенные глазки и поглядела на склонившееся над ней усталое лицо матери. — Элси так рада. Мама, спой мне «Счастливый край».

Сердце Элси разрывалось, но она овладела собой и тихо запела. При первых же звуках песни девочка глубоко вздохнула, едва заметно порозовела, а когда мать допела до конца, заснула и несколько часов проспала глубоким, спокойным, здоровым сном. Все это время она лежала на коленях у матери, которая, боясь нарушить целительный сон, затаила дыхание.

Муж и отец попеременно пытались помочь Элси, но тщетно. Она молчала и лишь отрицательно качала головой. Наконец, опасаясь, что мужчины разбудят ребенка, Элси прошептала:

— Пожалуйста, отойдите! Я ни за что не стану ее тревожить.

Это был кризис, после которого девочка начала поправляться. Болезнь отступала медленно, и малышка еще долго нуждалась в постоянной, нежной заботе.

Она предпочитала сидеть и лежать на коленях у мамы. Но когда ей говорили, что «дорогая мамочка устала», терпеливая и на удивленье неэгоистичная девочка безропотно соглашалась перейти к папе, дедушке, бабушке или няне. Маленькая Элси сильно ослабела, но в конце концов любовь и забота близких, особенно матери, помогли ей вновь стать таким же здоровым и прелестным ребенком, каким она была до болезни.

Глава 23

После того как на президентских выборах победил мистер Авраам Линкольн, родной дом вдруг стал для Уолтера Динсмора холодным и неуютным. А после падения форта Самтер Уолтер понял, что он просто не в состоянии там жить.

Никогда еще не была столь заметна разница между родными братьями — Уолтером и Артуром. Уолтер был чувствительным, дружелюбным, добрым, и ему часто не хватало твердости и уверенности в себе. Артур же обладал характером эгоистичным, высокомерным, своевольным и несдержанным. Он никогда не задумывался, чем обернутся его поступки для окружающих и для него самого.

Бедняга Уолтер! Душа его разрывалась на части. С одной стороны — дом, родители, друзья, соседи, родной штат... С другой — гордость за великую, могучую страну, любовь к звездно-полосатому флагу, символу победы в Войне за независимость, и, может быть, самое важное — девушка-северянка, которая завоевала сердце Уолтера и обещала стать его женой.