Михаил Львовский - Точка, точка, запятая... Страница 4

Работали на перекладине девочки лихо.

Гость смотрел на турнисток доброжелательно, но без особого восхищения.

Уже выполнившие упражнения Зиночка и Галя Вишнякова о чем-то оживленно болтали.

— Крючкова! — сделал замечание Зиночке Вахтанг Турманидзе. — На физике ты сегодня молчала как рыба.

— Потому что я ни бум-бум, — гордо ответила Зиночка.

Галя Вишнякова погладила подругу по голове и сказала Вахтангу:

— Вот за это я Зиночку люблю. Ни бум-бум, и все. В этом есть какая-то широта. Ты отличник, а она ни бум-бум. У меня Зиночка — личность.

И Галя даже поцеловала Зиночку. Красивые девочки любят это делать публично.

— А я? — спросил Вадим Костров, подставляя голову, чтобы и его погладила Галя.

— Ты тоже личность! — И Галя погладила Вадима по голове. — У тебя юмор есть. А вот у кого юмора нет, те для меня пустое место.

Старшего пионервожатого Сашу так заинтересовал этот разговор, что он забыл об очередном гимнасте своей группы.

Спохватившись, Саша увидел, что это Леша Жильцов.

— Может, тебе не надо без ног? Давай в три приема, — сказал он Леше тихо.

— Без ног! — твердо сказал Леша. Он видел, что Женя Каретникова отделилась от своей группы и смотрит на него.

Саша щелкнул секундомером.

Никогда в жизни Леша не сумел бы повторить то, что он проделал на канате в этот раз. Ни о каких приемах не могло быть и речи. Леша их не знал. Вместо того чтобы держать ноги вместе, он болтал ими, выделывая замысловатые коленца. Но руками он работал как мог, и невероятное напряжение всех сил позволило ему буквально взвиться по канату.

Внизу Леша очутился неизвестно как. Это произошло в одно мгновение, и оно оставило багровый след на Лешиных ладонях.

Во всех группах раздался смех. Кто-то зааплодировал, кто-то свистнул, случайные зрители, проходившие по двору, тоже смеялись.

— А с такими что делать? — кивнув на Лешу, спросил гостя учитель.

— Бесперспективный, — ответил гость. — Кураж есть, но… рост ни то ни се… и потом, он уже старик…

Дядя Костя засвистел.

— Группы, поменялись местами!

— А Жильцов — личность? — спросил Саша у Гали Вишняковой.

— Жильцов? — удивилась Галя и, сообразив, что Саша слышал ее недавние изречения, усмехнулась, но ответила категорично: — Он вне игры!

И тут же прицепилась к Жене:

— Каретникова, у вас в Краснодаре все такие оригинальные: на олимпиадах первые места занимаем, а что такое электрический ток — ах, ах, нам неизвестно.

Женя не успела ответить.

— Один знаменитый ученый, — сказал Вахтанг Турманидзе, — утверждал, что квантовую механику, например, никто не понимает. Вообще «понять» так, как этого хочет Жильцов, в физике нельзя очень многое.

— Ого! У тебя, Каретникова, уже защитники нашлись. Быстро…

— Просто я за справедливость, — ответил Вахтанг весело. — Женя на порядок выше всех нас.

— Слыхал? — сказала Галя Леше очень многозначительно и в обнимку с Зиночкой направилась к брусьям.

Теперь Женя была в очереди у каната, а Леша — у турника.

— Показываю упражнение, — обратился к группе Вахтанг.

То, как работал на перекладине Турманидзе, было чудом. Вокруг площадки собрались зрители — останавливались все проходившие по двору.

Участники гимнастической секции тоже смотрели на работу Вахтанга, который делал упражнение, называя его элементы таким спокойным голосом, словно сидел в кресле:

— Махом одной и толчком другой перемах, согнув ногу в вис завесой…

Неожиданно он проделал на турнике нечто такое, чего и в цирке не увидишь.

— Этого, конечно, можете не делать… Это я увлекся… — сказал Вахтанг виновато.

— Ну? — спросил учитель своего гостя. — За ним пришел?

— Чудо! — ответил гость.

Леша смотрел не на Вахтанга, а на зрителей. Одно за другим проплывали перед его глазами восторженные лица…

А когда Леша обернулся к подошедшей Жене, она только и смогла сказать:

— Да-а, такого я в Краснодаре не видела…

— Начали! — скомандовал учитель.

Одной из первых на канате оказалась Женя. Она быстро достигла самого верха и оттуда, с высоты, увидела, что по дороге от спортивной площадки к зданию школы, сильно сутулясь, идет Леша.

— Женя, ты что?! — кричали ей девочки снизу. — Слезай, Каретникова!

Но Женя не спускалась до тех пор, пока Леша не вошел в здание школы.

И сразу возникла планка для прыжков, установленная на высоте школьного рекорда.

В гимнастическом зале нет никого, кроме Леши.

Короткий разбег, прыжок… и Леша, упав на мат, с удивлением смотрит на не шелохнувшуюся планку. Затем он повторяет попытку и опять ему удается взять высоту.

В спортивный зал вошел старший пионервожатый:

— Ты что сбежал?

— Смотри, — показал Леша на планку, — школьный рекорд.

Он разбежался и прыгнул, но планка упала вместе с ним.

— Понятно, — сказал Саша, собираясь выйти из зала. — Пошли.

— Я только что… два раза подряд… — взмолился Леша. — Сейчас… еще одну попытку.

Но Саша направился к раздевалке.

— Я тебе и так верю. Иди сюда, — донеслось из-за раскрытой двери.

Леша прыгнул. Планка не шелохнулась.

— Леша! — донесся голос вожатого.

— Сейчас! Ты ушел, и у меня получилось…

Занятия спортивной секции продолжались. Но теперь страховал турнисток не Вахтанг, а кто-то другой.

С Вахтангом беседовал элегантный гость.

— Вот так, Вахтанг, за свое будущее с этой минуты можешь не волноваться.

— Я и не волнуюсь, — ответил Вахтанг. — Большое спасибо за предложение. Только я уже отдаю спорту столько, сколько могу. Больше, к сожалению, не имею права.

— А ты понимаешь, что я из тебя чемпиона мира сделаю? — горячился гость.

— Допускаю такую возможность, — спокойно ответил Вахтанг, — но это не входит в мои жизненные планы.

В раздевалке для мальчиков Леша торопливо одевался. Ему хотелось поскорее отвязаться от старшего пионервожатого.

— Что ты ко мне пристал? Я ведь уже давно не пионер. Иди увлекай младших школьников. Организуй досуг по интересам. И вообще уроки кончились…

— Во-первых, настоящим пионером ты никогда не был, — ответил Саша, — твои одноклассники, как я понял, тем более. А во-вторых, что же, по-твоему, пионерская организация — это нечто вроде хобби?

— Чего ты от меня хочешь?

— Ты читал по физике что-нибудь, кроме учебников? Например, это? — Саша вытащил из своего портфеля толстую книгу, бережно обернутую в глянцевую бумагу, и раскрыл ее.

— С ума сошел! — испугался Леша насмешливого взгляда человека, который был изображен на портрете. — Это же Эйнштейн. Да я учебник по физике для шестого класса с трудом читал, а ты мне Эйнштейна!

— На чем же ты там споткнулся? — спросил Саша.

— На первой странице, где сказано, что объяснить кратко слова «пространство» и «время» невозможно.

— Прочти здесь «Эволюцию физики». — Саша протянул Леше толстый том. — И учти, по трудным книгам легче учиться. Это я на себе испытал.

Саша стал стягивать с себя рубашку.

— Прочтешь? — спросил он.

— Дать честное пионерское?

— Дай. Себе, — ответил Саша, когда рубашка уже закрыла ему голову.

Леша, воспользовавшись тем, что вожатый его не видит, с постно-значительным выражением лица отдал пионерский салют и аккуратно положил книгу рядом с Сашей. Проделав это, он вышел из раздевалки.

В тамбуре между раздевалками «Для мальчиков» и «Для девочек» на гимнастическом коне сидела Женя. Леша понял, что она ждала его, и от внезапной радости не мог произнести ни слова.

— У тебя так бывает, — спросила Женя незнакомым голосом, — что тебе все время кажется, будто ты… с каким-то человеком, которому ты… этому человеку…

— Бывает, — сказал Леша тихо.

До вечера было еще далеко, когда Леша в парадной куртке и брюках для особо торжественных случаев, что-то дожевывая на ходу, захлопнул дверь своей квартиры и стал звонить в соседнюю на той же лестничной площадке. Ему открыл Волик. Он был в трусах и майке.

— Одевайся, — сказал Леша.

Через несколько минут они уже шагали по бульвару.

— Ты не оправдывайся, — говорил Волик, — я же тебя ни в чем не обвиняю.

— Я хочу, чтобы ты понял, — возбужденно объяснял Леша. — Эта девчонка не такая, как все. Класс у меня, сам знаешь, не сахар. Хоть они мне все в рот смотрят, но я их не балую. Потому что перед кем там себя показывать? Перед Зиночкой Крючковой?

Леша подождал одобрения, но не дождался.

— Ты продолжай, — сказал Волик.

— И когда я сегодня этой девчонке, — продолжал Леша, — эдак, не моргнув глазом: «Эти слова надо высечь на мраморе», — она как захохочет, а за ней весь класс. Не веришь?