Гайда Лагздынь - Две жизни в одной. Книга 2 Страница 4

Листаю итальянский блокнот, наталкиваюсь на записи и даже схематические рисунки сцен, которые представляли итальянские школьники. Вспоминаю спектакль с бумажным змеем. Спички. Огонь. Тема — экология. И не надо богатых фонограмм: живые звуки барабана, бубна, деревянных палок. Идет сражение. Война. Гибель людей. Воскрешение. Дети используют старые легенды, поднимают религиозные темы в «Мессе». Тематика спектаклей разнообразна: экологическая, генетическая, религиозная, есть сказки-спектакли («Чиполлино»), театры жесткой и мягкой пластики, поэзии, почти без слов, но действия понятны. До сих пор перед глазами сцена из «Дон Кихота». На виду только три актера: сам Дон Кихот, Дульсинея и Санчо Панса. За сценой игру ведут в черных одеждах фигуры актеров. Или игра со стулом. Это не репетиция, а рождение на глазах мини-спектакля. Руководитель, актер высшего класса делает это классически. Вообще я не видела среди режиссеров ни одного неклассического руководителя. Все одержимые донельзя! Дети поэтому выдают порой такое по заданной программе решение, что интересно не только зрителю, но и самим играющим. К тому же итальянские дети сами ведут презентацию, обучены умению рекламировать картины, представленные на фестивале. Были показаны и подарены рисунки наших детей-художников. Но наши представляющие делали это куце.

Это был не только фестиваль, показ наработок, это была большая творческая лаборатория итальянских режиссеров.

Кстати вспомнить...

Наши дети и взрослые после встреч в провинции Сан-Петро впервые узнали, что такое пицца и пиццерия в итальянском исполнении, когда все делалось прямо в нашем присутствии.

Ко всему сказанному могу еще добавить. Итальянские школьные коллективы поражали не только искусством режиссуры, оригинальностью многих спектаклей, но и той техникой, которой они владели. Светящиеся краски мне подарила одна учительница начальной школы, в которой проходила встреча. Но краски так и не были использованы, потому что в нашем театре не было ПРК — прибора, дающего им возможность светиться.

В памяти остались очень доброжелательные, работоспособные, энергичные, талантливые школьные режиссеры, в основном мужчины, с большим вкусом и пониманием. Джиджи Луиджи — главный режиссер программы, руководители театра Джан Луидзе Костелли, Чезаре Батиста и многие-многие другие, чьи имена могу неправильно написать.

Рассказ по случаю...

Был такой случай. В поселке Караваджо, в котором начинался фестиваль, огромный спортивный зал при очень маленькой одноэтажной начальной школе был превращен в сцену. В школах, как правило, нет актовых залов, только спортивные. Познакомились с женщиной, что в спортивном костюме занималась в зале. Решили — преподаватель физкультуры. Итальянские дети при знакомстве спрашивают: «Сколько у тебя братьев, сестер, чем занимаются?» Тогда мы и услышали слово «Казалинга», решив, что это ее имя. Всякий раз, встречая, хором с ребятами кричали:

— Привет, Казалинга!

Но почему от такого приветствия она конфузилась, смущалась? А потому, что будучи женой местного мэра, занималась домашним хозяйством, детьми. Слово «казалинга» в переводе на русский означало «домохозяйка». Вот такие «шуточки на полминуточки» от незнания языка.

Два раза мы всей командой взрослых ужинали в семье этого мэра, а еще в семье Лео. Лео работал начальником почты, жил в многоэтажном доме, в подъезде которого был домофон. В наших домах этого не было. Нас удивляло и то, что у каждого члена семьи — своя машина, и еще общая, шестиместная. Пятеро полувзрослых детей? Неработающая жена? Глава же семьи — всего-то начальник почтового отделения небольшого поселения? Многое нас тогда удивляло. Да и сейчас, пожалуй, может удивить чем-то. Такой вот раз, два, три — упа, дуэ, трей, вокруг мир!

После отъезда группы на родину Исраева еще оставалась в Италии, «опекая» больную, которая все еще находилась в госпитале. За пребывание и лечение платила пригласившая на фестиваль фирма. А кто платил за Исраеву, неизвестно. Транспортировать больную в Москву, а оттуда в Тверь было нельзя. Но через несколько дней ее все-таки перевезли. Вскоре она умерла. Вот такая печальная страничка вписалась воспоминанием в прекрасную поездку на Международный фестиваль школьных театров в Италии.

Я увидела много новых форм работы с детьми. В некотором направлении я уже и сама шла, когда писала спектакли. К примеру, «Зоопарк» — спектакль пластического движения тела. Одна Ленка Забавляева в роли тигра уложила бы всех от смеха на пол! В спектакле-шоу «Курочка Ряба» — имитация голосов. Танец черных теней, выход царицы Мрака Черноты Второй не смог сделать ни один хореограф, а мы с ребятами сделали. Одни сестры Чумаковы, Рита да Машка, да Танька Чистякова в роли Неслуха — класс детского творчества. Игра света в итальянских спектаклях меня поразила: в тишине подвала, где актеры, не издавая абсолютно ни единого звука, только движениями, только с помощью красного яблока и большого оранжевого апельсина творили чудо. Что-то повеяло от увиденного родным. В нашем спектакле «Сказание про Ваньку Тверского...» Темнота. Стробоскоп. Искры. Удар! Появление нового персонажа спектакля из-за черного пня.

Конечно, «черный кабинет» можно создать только на большой сцене, такой, как наша в ДК профсоюзов, где можно с потолка спускать огромные торты и большие конфеты во сне маленького медвежонка в спектакле «Шоколадная страна». Потом я ставила спектакли и на небольших площадках, используя черные ширмы, передвижные панели.

На дворе весна 2010 года. С того времени, как состоялся тот фестиваль, прошло почти двадцать лет. Рассматриваю газетные вырезки, блокноты с записями, где на многих страницах итальянцы печатными буквами написали свое имя, название поселка, школьного театра. Перечитываю коротенькие информационные заметочки. Кабы был профессиональный переводчик, записи могли получиться иными, более богатыми по содержанию. Где теперь театральные студийцы, безотказно работавшие в те дни, засыпавшие от усталости над тарелкой с едой? Неутомимые, одержимые. Они давно выросли, покинули детский театр. Приходят ли на встречи к своему руководителю домой? Как мои девочки-театралочки? Наташа Астахова, Таня Чистякова, Катюша Базулина — уже мамочки. А Рита Чумакова, Ирина Добродеева, еще совершенствующие свои профессии? Ирка аж в Чехословакии с сестрой Ксюшей учатся.

Глава 3. ГАЛОПОМ ПО ЕВРОПАМ

С чего начиналась моя автобиографическая повесть в «Книге-1»? С последовательного изложения фактов по мере взросления. Но чем дальше, тем больше веточек стало у этого «фикуса Франклина Бенджамина». Тут все и переплелось. А теперь мешает дальше писать биографию этот Миша Жванецкий. А то вдруг в голове проплывает, просачивается в лимфу крови другой Миша — Задорнов. Что им от меня надо? Что нужно этому Задорнову? Это его: «дзынь, дзынь!» Может быть, завидует, что лауреатом Центрального федерального округа назвали мою книгу? Но это всего только мое предположение, не подкрепленное фактами. Но «дзынь, дзынь!» на выступлениях по телевидению звучит как дразнилка.

Не успела поведать читателю об одном Мише, как снова стал буравить мозг Михаил Жванецкий. Чтоб от него отвязаться, решила переложить мысли на бумагу. 1985 год. Все в моем возрасте собираются на заслуженный отдых — на пенсию. Подсчитывают свои ресурсы и решают: стоп! Я теперь пенсионерка. Действительно, с 1 августа. А тут Союз писателей предлагает совершить поездку на теплоходе имени тоже Миши, только Суслова. Соглашаюсь, тем более, совместно с писателями Москвы и других регионов.

Наша команда состоит из двадцати пяти душ: тут и Михаил Жванецкий, Роман Карцев, Сергей Сергеевич Яковлев, артист кино с женой, поэтессой Натальей, писательница Ирина Ракша, Лариса Исарова, Петр Градов, Геннадий Ненашев из Анадыря и другие.

В Одессе нас встречают дирекция теплохода «Михаил Суслов» и отец Миши Жванецкого. С нами поплывет еще большая группа армян и литовцев. Кто они — не имеем понятия. Решается ряд вопросов, в том числе о деньгах и украшениях из серебра и золота. В кошельке должно быть не более 46 долларов. И еще на 50 рублей можно приобрести 80 бонов — местную теплоходную валюту, чтобы оставить потом в барах нашего водного транспорта. Золотые и серебряные цацки можно было бы и не вынимать из ушей и не снимать с пальцев, но для этого надо дополнительно заполнять еще какую-то часть декларации. Подумаешь, чем Европу удивлять! Все поснимали, ссыпали в мешочек, в том числе и «лишние» деньги, и отдали на хранение отцу Михаила Жванецкого. Количество золотых украшений у меня уменьшилось на одно кольцо с большим камнем. Кольцо я потеряла в поезде. Вернее, оставила в туалете — привычка при мытье рук снимать украшения. Объявление о потере не дало результатов. А в вагоне были только писатели. Генка же Ненашев выразил недоверие: «Если потеряла, то плакала бы. А она не плачет!» Эх, Генка! Много ты знаешь о женщинах! У тебя на пути были только слабые — слюнявые!