Жаклин Уилсон - Девчонки гуляют допоздна Страница 4

— А теперь посмотрим альбом, — говорит Рассел. Он рассматривает мои шуточные портреты Магды и Надин. — Просто фантастика! — улыбается он.

— Да ну, ерунда. И вообще, это просто наброски. Я могу гораздо лучше, — говорю я. — Но с тобой мне не сравниться.

— А по-моему, у тебя настоящий талант, Элли. Ты собираешься в будущем заняться графикой?

Он разговаривает со мной, как с серьезным человеком. Он и сам серьезный человек. Единственный мальчик, который ухаживал за мной до сих пор, считал, что «графика» пишется через два «ф», и был уверен, что это название клеящего карандаша.

— Да, может быть, — роняю я небрежно.

— Говорят, в Кингтаунском художественном училище очень хорошее отделение графики, — говорит Рассел.

— Нет, туда мне не хочется. Там преподает мой папа, — говорю я.

— А, понятно. Эта проблема мне знакома. Моя мама — учительница начальных классов в моей школе, и мне было так странно поднимать руку и называть ее «мисс». Я надеялся, что буду у нее любимчиком, а она, наоборот, постоянно ко мне придиралась.

У нас завязывается долгий разговор о школе. Магда рассказывает, как она стеснялась огромных свертков с завтраками, которые навязывали ей родители в младших классах. У Магды мама и папа — владельцы ресторана и всех, кого любят, первым делом стараются накормить. А Магду они очень, очень, очень любят. Магду все любят. Но Рассел ее как будто не замечает, хотя вежливо кивает. Наконец Магда отказывается от борьбы.

— Пойдем домой, Надин? — предлагает она.

— Хорошая мысль, — говорит Надин. — Пока, Элли, до завтра.

— Нет, подожди, я тоже иду!

— Можно и мне с вами? — спрашивает Рассел. — Тебе в какую сторону, Элли?

— Нам с Надин на автобус.

— Отлично, мне тоже, — говорит Рассел.

— Ты даже не знаешь, какой автобус!

— Тот же, что у тебя.

Магда и Надин закатывают глаза. Я глупо хихикаю и дотрагиваюсь до щеки тыльной стороной ладони. Щеки у меня такие горячие, что на них можно жарить яичницу. По крайней мере, на улице я немножко охлажусь. Магда машет на прощание и уходит, качая головой, все еще чуточку озадаченная. Я неуклюже семеню между Расселом и Надин, отчаянно пытаясь придумать какую-нибудь умную тему для разговора. Мне хочется расспросить Рассела о разных разностях, связанных с рисованием, но не хочется, чтобы Надин осталась за бортом. Но если я стану болтать с Надин о домашнем задании по французскому и о том, в какие цвета она собирается раскрасить свои ногти, это будет невежливо по отношению к Расселу.

Я нервно поглядываю на них обоих по очереди. Оба замечают это. Надин снова закатывает глаза. Рассел улыбается. Покашливает. Что-то напевает себе под нос. Может, он тоже не знает, о чем говорить? Удивительное дело — от этого мне сразу становится легче.

— У тебя есть их последний альбом? — спрашивает Надин.

Я в недоумении смотрю на нее, но Рассел отвечает. Оказывается, он напевал мелодию какой-то культовой хип-группы, по которой сходит с ума Надин. Я о ней даже не слышала. Рассел и Надин принимаются бурно обсуждать музыку.

— Как ты относишься к «Зверским звукам», Элли? — спрашивает Рассел.

Я только глазами хлопаю. Я бы не узнала «Зверские звуки», даже если бы они завыли свои жуткие песни у меня над самым ухом.

— Да так, ничего, — отвечаю я осторожно.

Надин опять закатывает глаза, но не выдает меня. Я даю себе слово каждую неделю читать «Новый музыкальный экспресс».

Мы стоим и ждем автобуса. Через дорогу — огромная афиша фильма ужасов: «Девчонки гуляют еще позднее».

— Здорово, — говорит Рассел. — Его начнут показывать в пятницу. Говорят, там потрясающие спецэффекты, столько кровищи! Хочешь пойти посмотреть, Элли?

Я что-то беспомощно мямлю. Он имеет в виду — пойти с ним! Да, конечно, я очень хочу пойти с ним! Но я ненавижу ужастики. В самых страшных местах я всегда зажмуриваюсь. Не могу даже слышать наводящую жуть музыку, от этого я вся покрываюсь гусиной кожей. До сих пор я видела ужастики только на видео. На большом экране все небось еще страшнее. Если я пойду с Расселом, наверняка опозорюсь и в конце концов забьюсь под сиденье. Если вообще удастся пройти в кинотеатр, ведь этот фильм «до восемнадцати». Никто никогда в жизни не поверит, что мне восемнадцать.

Рассел смотрит на меня и ждет ответа.

— М-м-м-м-м, — бормочу я, понимая, что такого ответа не стоило ждать так долго.

Надин с азартом принимается разглагольствовать о последнем ужастике этого режиссера. Я стою и смотрю в пространство. Рассел слушает, как зачарованный. Видимо, до него начинает доходить, что он выбрал не ту девочку. Они с Надин — родственные души.

— Как тебе «Девчонки гуляют допоздна», Элли? — спрашивает он.

— О'кей, — бубню я.

Рассел не отстает:

— Тебе понравилось?

— М-м-м-м-м.

Кажется, я нынче разговариваю исключительно междометиями. — Тебе понравилась эта жуткая сцена на многоэтажной автостоянке? — спрашивает Рассел.

Я взглядом призываю на помощь Надин. На этот раз она выдала меня, закатившись хохотом.

— Элли не досмотрела до этой сцены, — говорит Надин. — Мы начали смотреть у меня дома, но она отвернулась от экрана еще до того, как закончились титры. Не прошло и десяти минут, как она выскочила из моей комнаты и наотрез отказалась вернуться. Рассел широко улыбается:

— Ты так боишься ужастиков, Элли?

— Элли из тех девочек, что пугаются даже Ну-Ну, волшебного пылесоса телепузиков, — хихикает Надин.

Наверняка щеки у меня красные, как у По. Рассел точно подумает, что я слабоумная! Он смеется:

— Ну, тогда я тебя очень прошу, пойдем со мной на этот фильм, Элли: ты не успеешь оглянуться, как со страху кинешься в мои объятия!

Мне тоже удается засмеяться, хотя я все еще чувствую себя довольно глупо. Я бросаю взгляд на часы. Кстати, о девчонках, которые гуляют допоздна! Уже почти десять!

Но вот идет автобус. Скоро я буду дома. По крайней мере, такие у меня намерения.

Глава 2

Время идти домой

В автобусе я не знаю, с кем сесть. Надин первой входит в автобус и демонстративно располагается, заняв одна двойное сиденье. Я делаю движение к сиденью напротив и вдруг чувствую, что поступаю низко. Надин — моя лучшая подруга с пятилетнего возраста, а Рассела я знаю не больше часа, Господи боже! Я поворачиваю на всем ходу и, подвинув Надин, усаживаюсь рядом с ней. Рассел садится напротив. Он наклоняется к нам, чтобы продолжать разговор, но старушка рядом с ним так пыхтит и отдувается, что он ограничивается улыбкой.

Мы с Надин вполне можем разговаривать.

— Ну и ну, а я-то думала, что Магда у нас шустрая! — шепчет Надин. — Как видно, я недооценила твои способности завлекать парней, Элли!

— Я тут ни при чем! — шепчу я.

— Не увиливай, это ведь все оттого, что ты бросала на него зазывные взгляды в «Макдоналдсе».

— Я его рисовала! Поневоле приходилось на него смотреть. И вообще, он первый стал меня рисовать. Это он все начал.

— И что теперь? Станешь с ним встречаться?

— Не знаю. Вряд ли он меня об этом попросит. Он просто заговорил с нами из-за рисования.

— Элли!!! Ты что, нарочно меня злишь? Совершенно очевидно, что он от тебя без ума.

— Ты правда так думаешь? — радостно шепчу я.

Надин вздыхает.

— Слушай, когда сойдем с автобуса, я сверну на Вестон-авеню и пойду домой. Ладно? Не собираюсь быть третьей лишней.

— Ты не лишняя!

— Во всяком случае, я не намерена стоять и полировать ногти, пока вы будете целоваться на пороге.

— Я не собираюсь целоваться! — Я забыла, что надо шептать.

Надин толкает меня локтем. Рассел пристально смотрит на меня.

Господи, неужели он услышал то, что я сказала?!

— Конечно, ты будешь целоваться, — говорит Надин.

— Да мне не хочется.

— Разве он тебе не нравится?

— Я… не знаю, — глупо отвечаю я. — Что ты о нем думаешь, Надин?

— Ну, он ничего. Я хочу сказать, вообще-то он не в моем вкусе.

— Как, по-твоему, он симпатичный?

— Вроде бы. Ну, не то чтобы совсем ботаник, просто трудно разобрать, когда он в этой ужасной школьной форме.

— Надин, а когда целуешься… Вот как сейчас, в первый раз… Полагается делать эти вещи языком?

— Если хочешь.

— Да я не знаю, чего я хочу!

Это правда. Я столько мечтала о романтических встречах, и вот, когда это со мной случилось на самом деле, я как-то вдруг испугалась. Я почти жалею, что Рассел не стал ухаживать за Магдой или Надин. Нет, на самом деле я бы этого совсем не хотела. Просто лучше бы Рассел вообще не начал меня рисовать, и мы сейчас ехали бы себе с Надин после самой обыкновенной девчонской прогулки по магазинам.

— Выходим, — говорит Надин, — наша остановка.