Бьянка Питцорно - Удивительное путешествие Полисены Пороселло Страница 40

Униженный и обозленный, я свою любовь превратил в ненависть и думал только о том, как отомстить ей. Дьявол подсказал мне ее слабое место. Нет, это не муж. Это был ее только что родившийся младенец.

Я все устроил так, что никто не смог меня заподозрить. Выхватил малютку из колыбели и, чтобы замести следы, унес ее далеко-далеко от Камнелуна. Это произошло, как тебе известно, добрый ангел, примерно десять лет назад.

– И время тоже совпадает, – растерянно пробормотала Полисена.

– Я отнес ее в кишащий волками лес и бросил у корней дерева. Но, как тебе известно, не прошло и часа, как я раскаялся и вернулся по своим следам, чтобы забрать ни в чем не повинную малышку и вернуть ее матери. Но было слишком поздно. Волки сожрали ее, не оставив и следа.

– Нет, к счастью, мимо проезжал придворный медик…

– Тогда я осознал весь ужас своего преступления и понял, что мне и жизни не хватит, чтобы искупить его. Я не вернулся в Камнелун. Раздав все имущество бедным, я удалился в эту пустыню. Ты, ангел, знаешь, как я жил последние десять лет, питался горькими травами, ящерицами и саранчой, пил дождевую воду из ущелий скалы, спал на голой земле, без одежды, и бичевал себя каждую пятницу вечером. Ты видел, как я молился на колонне и давал советы паломникам, а также остерегал грешников. Раз позволив мне приблизиться к раю и испытать его радости, не прогоняй отсюда, прошу тебя. Это было бы слишком жестокой шуткой!

– Заслуженным наказанием, – с негодованием воскликнула Полисена.

Тут несчастный заметил ее присутствие, к тому же Белоцветик подошел к ней и уткнулся в ноги хозяйки, умоляя взять на руки.

– Ангел, а это кто такая? – спросил отшельник, который, несмотря на свой бред и ее маскировку, чувствовал, что это не мальчик.

– Это? Это одна из святых, – не растерялась Лукреция. – Святая Полисена.

– Святая Полисена Пороселло, прекрасная святая милосердия, соедини свои молитвы с моими, чтобы меня не прогнали из рая! – стал умолять отшельник со слезами на глазах.

– Я помолюсь за тебя, если назовешь мне свое имя, а также имя женщины, которой причинил столько страданий.

– Прекрасный ангел знает имена обоих. Я поклялся забыть даже свое собственное имя. И ту жестокую женщину тоже хочу забыть.

– Еще одно мгновение, и ты позабудешь о них, – сказала Лукреция. – Но теперь твоя исповедь должна быть полной. Иначе я буду вынужден выгнать тебя вон.

Отшельник глубоко вздохнул. Полисена, бледная как снег, не сводила глаз с его губ.

– Мое имя Арриго Филипуччи. «А» – «арбуз» и «Ф» – «фрикаделька». А имя женщины…

Услышав имя женщины, Полисена вскрикнула и упала без чувств.

Глава четвертая

Ты, дорогой читатель, конечно же, понял, что «жестокая женщина» не могла быть никем иным, как Джиневрой Азаротти, купеческой женой. И что Полисена в конце концов оказалась именно ее старшей дочерью.

Ты предположил это еще в дилижансе, когда выяснилось, что инициалы на батистовом лоскутке оказались «А. Ф.». А иначе зачем было автору терять столько времени на историю бывшего жениха красавицы Джиневры?

Что касается Лукреции, то она была потрясена этим необыкновенным стечением недоразумений и совпадений. Потрясена, но и счастлива за подругу. С самого начала их приключений она не сомневалась в том, что для Полисены нет лучшей семьи, чем та, в которой она росла с раннего детства.

Отшельник, не ведая о чувствах, вызванных его словами, продолжал смотреть на девочек умоляющими глазами и дергать за полы одежды.

– Вот, я исповедал свои грехи, милый ангел, теперь ты впустишь меня в рай? Я так устал!

Лукреция, сжалившись над ним, положила руку ему на лоб.

– Никто больше не прогонит тебя, Арриго Филипуччи. А теперь спи, отдыхай.

Испустив блаженный вздох, отшельник упал в лапы медведя и закрыл глаза.

Тем временем Белоцветик носился вокруг Полисены, дергая ее за волосы, обнюхивая ее, облизывая нос и глаза и жалобно похрюкивая в попытках привести хозяйку в чувство.

Лукреция склонилась над подругой и легонько похлопала рукой по щекам. Потом влила ей в рот несколько капель вина.

– Полисена, очнись! Полисена, все закончилось!

Та приоткрыла глаза и подняла голову:

– Где я?

– Ну вот, теперь еще ты! Ты НЕ в раю, а в пещере у отшельника. И тебе только что стало известно, что твоя мать – не кто иной, как… твоя мать, купеческая жена. А мессир Виери – твой настоящий отец, и Ипполита с Петрониллой – твои сестры. Неужели ты не рада?

Она помогла подруге подняться. Полисена была в шоке и ничего не понимала.

– Но это абсурдно! Понимаешь, Лукреция, – все эти месяцы мы всего лишь бегали по кругу! Все приключения, трудности, опасности – ради того, чтобы оказаться на том же месте.

– А что же в этом странного? – отреагировала Лукреция. – Даже мы, циркачи, всю жизнь ходим по одним и тем жде местам и возвращаемся туда, где уже были. Но каждый раз у нас есть что рассказать. Не было бы так здорово снова встречаться со старыми друзьями, если бы не новые приключения. Вспомни-ка тех, с кем ты познакомилась во время нашего путешествия, которое называешь бессмысленным. А сколько новых мест узнала, скольким вещам научилась. Подумай только, как ты сама изменилась!

– Ты права! Уж теперь-то я знаю, что ответить этой дуре Серафиме!

– Вот видишь. В таком случае, нам здесь больше нечего делать. Пойдем обратно в Особес. Ты в состоянии идти?

– Я в полном порядке. И так спешу домой, что ты даже не представляешь.

Ее взгляд упал на спящего отшельника.

– А с Арриго Филипуччи что будем делать? Возьмем с собой? Или свяжем его, пока не придут жандармы?

– Какие жандармы? Ты что, хочешь на него донести?

– А почему бы и нет? Это похититель детей. Он хотел убить меня. Подумай только, сколько страданий он причинил моим родителям!

– Ах вот оно что! Ну, тогда подумай, сколько их причинила ты! Уже почти полгода, как от тебя нет вестей…

Полисена покраснела. Но не сдавалась.

– При чем тут это? Я ушла, потому что думала…

– Послушай, – отрезала Лукреция. – Пока ты лежала в обмороке, я простила его и от твоего имени. Ты знаешь, какую жизнь он вел последние десять лет… И как будет жить дальше, когда мы уйдем. Думаешь, что в тюрьме ему будет хуже?

При этих словах Полисене вспомнилась камера королевских подземелий с ее влажными стенами, гнилой соломой, мышами и тараканами.

– Хорошо, оставим его здесь, – уступила она. – Но если он проснется до нашего ухода, то позволь мне врезать ему кулаком по носу.

Но отшельник не проснулся. Перед уходом Лукреция положила возле него фляжку с вином и свежее яйцо, только что снесенное Аполлонией. Потом, извиняясь, вырвала маленькое перышко из груди гусыни, самое мягкое и легкое, и сунула в руку несчастного.

Арриго Филипуччи очнулся только после заката, когда подруги и их животные уже находились в гостинице Особеса. У него в голове все смешалось. Сначала он подумал, что все ему приснилось. Но нащупав пальцами мягкое перышко, убедился, что на самом деле с небес спустился ангел, чтобы утешить его и заранее показать, какая его ждет награда за жизнь покаяния и лишений.

Весьма довольный, он сделал себе крем из яйца, взбитого с вином, и проглотил его без угрызений совести, так как это был дар с небес. Затем, взбодренный необычной трапезой, вышел из пещеры и, несмотря на темноту, влез на колонну и снова стал молиться.

С того дня среди его молитв особое место занимала молитва к Святой Полисене Пороселло, которая удостоила его своим небесным посещением вместе с ангельской свитой, лично навестив в скромном жилище.

Глава пятая

Кучер, воспользовавшись отсутствием девочек, попросил хозяйку приготовить горячую ванну в корыте для стирки. Потом две крепкие посудомойки растерли ему спину, и наконец он улегся в самую лучшую постель гостиницы, где сладко поспал в счет всех ночей, проведенных на козлах, когда он бодрствовал с поводьями в руках, внимательно всматриваясь в темную дорогу, или на жестких сиденьях трясущегося дилижанса.

Лошадей в конюшне тоже накормили досыта, почистили, и те хорошенько отдохнули.

Поэтому Лукреция и Полисена, которые вернулись с намерением тут же тронуться в обратный путь, не встретили никаких возражений. Полисена жаждала поскорее вернуться в Камнелун. Ее подталкивало не только желание вновь увидеть родителей и сестер, но и рассеять последнее сомнение, на которое рассказ отшельника не дал ответа. Почему ее родители, вместо того чтобы подождать, пока не родится еще один ребенок (а ведь вскоре должна была появиться на свет Ипполита), отправились за ребенком в Монастырь Вифлеемских Яслей? И каким образом выбрали именно ее?