Эдуард Успенский - Все лучшие повести о больших приключениях Страница 41

Вдруг засветились, засверкали фонари. И вся меховая орава высыпала навстречу девочке. Они схватили Люсю под руки и потащили к совершенно необыкновенного вида машине. С одной стороны, машина была старинная, окнастая, как карета, с ненужными медными и никелированными штучками. С другой — в ней чувствовалась какая-то неведомая сила, непривычной мощности двигатель.

Меховой Механик открыл перед Люсей дверцу и сел рядом с ней на заднее сиденье. За рулем был важный-преважный Цоки-Цокин пап. Рядом с ним сидела сама Цоки-Цоки.

Интересно, что руля в машине не было. В руках, то есть в лапах, Цоки-Цокиного папа была коробочка с круглыми ручками и блестящими рычажками.

Пап тронул один рычаг, и включились мощные фары. Как будто рядом ехали две электрички. Все стало белым.

Пап тронул другой рычаг, в машине что-то мощно и бесшумно заработало, закрутилось. И она тронулась.

Меховая ребятня бежала следом, размахивая фонарями. И даже ветер и плохая погода отступили.

Машина повернула с дороги к воротам поселка. Вдруг поворачивающийся луч света выхватил из тьмы человека. Он был с ружьем.

Человек метнулся в сторону, пытаясь выскочить из луча, но упал. Кажется, сейчас машина налетит на него. Будет удар…

Но машина резко дернула носом и, взмыв, проплыла над упавшим. Внизу под днищем что-то брякнуло.

Отъехав метров десять, белочкин пап выпрыгнул из висящей над дорогой машины и достал ружье, прилепившееся снизу.

— Электрическое притягивание, — пояснил он Мехмеху. Переломил ружье, вынул из него патроны, а ружье положил на дорогу.

Машина снова тронулась. Человек остался сидеть на земле. При этом он ругался злыми словами.

Когда подъехали к интернату, мелкота обсыпала Люсю:

— Вы видели Темнотюра? Вы видели Темнотюра?

— Видела, — ответила Люся. — Это и есть Темнотюр?

— Да.

— Он очень нападательный, — сказал Сева Бобров.

— Мехмех велел даже добродуши и забыванты включить на полную силу, — добавил Иглосски.

— Что это такое — добродуши и забыванты?

Мелкота задумалась.

— Это такие добродуши и забыванты, — объяснил Иглосски.

— Это такие добродуши и такие забыванты, — еще подробнее растолковал Сева.

Меховой Механик позвал Люсю в кабинет, и она так ничего и не поняла из объяснений Севы и Иглосски.

— Девочка Люся, — сказал дир. — Мы вам очень благодарны за говоритель.

— Очень-преочень! — добавил белочкин пап.

— А теперь посмотрите, пожалуйста, сюда. — Он раздернул шторы на стене. — Это карта дачного поселка.

С трубкой во рту и с важной походкой Мех-мех был очень внушителен и напоминал не очень крупного военного руководителя.

— Покажите, пожалуйста, на карте дома, в которых есть телефоны.

Люся задумалась:

— На станции есть телефон у кассирши. Еще два автомата на Москву — за платформой. Один автомат вот здесь, около правления. Он, правда, плохо работает. В самом правлении есть телефон. На зиму его переносят в дом сторожа. Есть еще телефон вот в этой даче, у замминистра газового хозяйства.

Все указанные объекты Меховой Механик отметил крестиком. Белочкин пап тоже хлопотал у карты, заглядывая через плечо дира.

— Большое спасибо, девочка Люся.

— И от всего папо-мамовского собирания спасибо, — добавил пап.

— Теперь вам пора домой, — сказал директор. — Каретный перемещатель мы брать не станем. Он слишком велик… Я просто дам вам провожатых из интернатников покрепче. Они вас проводят до станции. Хорошо?

— Большое спасибо, дир.

— Вот вам на дорогу. — Он протянул девочке фиолетовый жахтриль. — Угощайтесь.

— До свидания, дир. До следующего воскресенья. — Она улыбнулась Цоки-Цокиному папу: — До встречи.

Как только она вышла на крыльцо, на ее руке повис Мохнурка Великолепный. Он был прекрасным сопровождающим в ночное время. Потому что в темноте видел лучше, чем днем. Больше никого не было. Они шли вдвоем.

Правда, потом у станции оказалось, что были Снежная Королева и Лаковая Молния. Просто они бесшумно скользили спереди и сзади, как невидимое прикрытие.

А Мохнурка болтал, что ему кажется, что Мехмеху кажется, что, кажется, есть какая-то опасность для интерната. Со стороны Темнотюра и проверяльщиков. И что Мехмеху это кажется зря. Потому что погода прекрасная, особенно ночью. Темнотюр просто пьяница. И вся его компания такая. А выясняльщики просто выясняют и проверяют.

На станции Люсина охрана спряталась в темень.

Подошла электричка.

В пустом вагоне было тепло и уютно. Две бабушки вязали на спицах. Люся пристроилась к ним и задремала.

Жахтриль она решила не есть. А показать завтра в школе своей задушевной подруге Кире Тарасовой.

Междуглавие четвертое

Там Мохнурка, здесь Киселёв

С жахтрилем вышла история.

Люся вынула его из сумки с учебниками и положила в стол. И пошла к ребятам. А когда вошла в класс на урок, жахтриля не было.

— Кто взял жахтриль? — спросила она у Киры Тарасовой.

— Не знаю, не знаю, — сказала Кира. — Я видела здесь только фиолетовый кошелек, набитый вареньем.

— И где он?

— Его Киселев у меня выхватил.

— Эй, Киселев, отдай жахтриль!

— Нет у меня.

— Отдай, тупица.

Люся допустила ошибку. Потому что разозлилась. Киселев разозлился еще больше:

— Сама ты тупица! Брюква несчастная!

— Я вижу, на третьей парте бушуют страсти, — сказала, входя, учительница Ирина Вадимовна. — Поэтому я прошу Брюкину пойти к доске.

Люся безрадостно отправилась за отметкой. Урока она не выучила.

— Если я правильно помню, — сказала Ирина Вадимовна, — мы проходили склонение числительных. Прошу просклонять «полторы бочки варенья».

Люся горестно начала:

— Именительный — кто, что? Полторы бочки варенья.

Родительный — кого, чего? Полторы бочки варенья.

Винительный — кого, что? Полторы бочки варенья.

Творительный — кем, чем? Полторем бочкем вареньем.

Предложный — о ком, о чем? О полтором бочком варенья.

«Что-то я не так делаю», — поняла Люся под конец. Потому что у нее все расплылось, появились какие-то загадочные бочкомы и полторемы.

Что такое домком, Люся знала. Это домовый комитет. А что такое бочком? Это комитет по бочкам?

— Блистательный ответ, — сказала учительница. — Я буду вам очень благодарна, если вы все это запишете на доске.

Люся стала записывать полторемы и бочкемы, Ирина Вадимовна сказала:

— Получается так, что дикий человек пришел сюда в класс и пытается изъясняться на малознакомом русском языке. «Чем вы гордитесь?» — «Полторой бочкой варенья». — «Чем, чем?» — «Полторем бочкем». Прэлестно!..

— Кто скажет, как правильно? — спросила учительница у класса. — Ну-ка, Тарасова, чем мы гордимся?

— Полторами бочками варенья.

— Спасибо. Тоже дикая девочка. Не полторами, а полутора. Неужели так трудно запомнить одно простое правило! В именительном, винительном пишем полторы. В остальных падежах мы пишем полутора. Садись, Брюкина, два.

Невеселая девочка-учительница Люся побрела на свое место. Она еще таила надежду, что Ирина Вадимовна не поставит двойку в Большой Бумажный Получальник. Но Ирина Вадимовна вписала туда эту несчастную получалку.

Более того, она еще попросила у Люси малый домашний получальник, то есть дневник, и вписала двойку туда.

Зато когда Люся вернулась за парту, она увидела в столе жахтриль. Половина содержимого в нем была на месте, а половина была аккуратно срезана ножом. И не было самого главного — жахта. То есть косточки.

Жахт оказался очень удобной штукой. Он был каплевидной формы и скользкий. Если зажать его между пальцами и надавить посильней, он мог выскочить как из пушки и шлепнуть кого-то в лоб со страшной силой. И еще рикошетил в соседа.

— Бьем по Трофимову и в угол к Спальникову! — сказал Киселев и щелкнул косточкой.

Косточка скользнула по затылку Трофимова, изменила направление и шлепнула Спальникова в щеку, Спальников тотчас же схватил косточку, облизал ее и выстрелил в Киселева.

— Отдай! — закричала Люся Киселеву. — Отдай, а то как тресну!

— Она, видите ли, треснет! — сказал Трофимов. — Она, видите ли, хрустальная! Девочка-ваза!

— Девочка-ваза! Девочка-ваза! — подхватил Киселев. — Ваза наподобие унитаза. — И он запрятал косточку в карман.

«Ах, так! — подумала девочка-ваза. — Не буду у тебя отбирать жахтриль! Посмотрим, что выйдет».

И вот что вышло.

Шел себе Киселев из школы. Банку гуталинную гонял. Шел и радовался. Как маршал в отпуске.

Как раз автобус подъехал, двери открыл. И не надо Киселеву в автобус. И денег нет. И едет автобус в другую сторону. И все равно Киселев — прыг туда! Как хорошо проехать мимо зоопарка! И места свободные в автобусе есть. Так и приглашают.