Лёня Герзон - Приключения Никтошки (сборник) Страница 43

– А это не вредно для здоровья – не есть мясо? – осторожно спросила Кнопочка.

– Нет, не думаю. Мясо вполне можно заменить.

– Ура! – сказала Барвинка. – Теперь можно открывать общество.

– Какое общество? – удивился Знайка.

– Никакое. Пока это секрет. Скоро вы сами обо всем узнаете.

– Все же я не вижу причин, по которым нужно отказываться от мяса, – сказал доктор Таблеткин. – В нем очень много самых разных питательных веществ.

– Причина очень простая, – сказала Барвинка вполголоса. – Некоторые не хотят убивать животных.

И, взяв подругу под руку, она поспешила домой.

Глава третья

ФИЛОСОФСКИЙ ВОПРОС

– Всё, теперь пора открывать общество, – схватила Кнопочку за рукав нетерпеливая Барвинка, едва они вышли на бульвар Васильков.

– Как же мы его назовем?

– Да неважно, как назовем. Потом придумаем. Самое главное сейчас на свою сторону хоть немного коротышек привлечь.

– Ладно, давай привлекать.

– Только с кого начнем?

– Что-то дождь начинается, – заметила Кнопочка, доставая из сумки яркий салатовый зонтик.

У Барвинки тоже был зонт, но он никак не раскрывался. А настроение у нее сегодня было такое, что она с размаху засунула его в бронзовую урну возле старинных ворот парка Кувшинок. Кнопочка достала из сумочки еще один зонт – розовый в белый горошек и протянула подруге.

– Запасливая какая, – порадовалась Барвинка.

Они пошли под зонтами мимо длинного забора парка.

– Давай начнем с Кастрюли-повара! – предложила Кнопочка. – Он всех кормит и за еду отвечает. К тому же он добрый. Если Кастрюля станет вегетарианцем, он изо всех сил будет вегетарианскую пищу распространять – я уверена.

– Давай, – согласилась Барвинка.

Кастрюля был шеф-поваром одного из самых любимых коротышками ресторанов в Цветограде. Этот ресторан назывался «Патиссон».

«Патиссон» находился в самом центре, возле площади Свободы.

Погода портилась. Поднявшийся ветер нагнал откуда-то серых туч, и зарядил противный мелкий дождь, который – ясно было – собирается моросить целый день. Кастрюлю дождь приводил в уныние. Он грустно сидел у окна своего ресторана. Прижавшись носом к широкому стеклу, выходящему на проспект Пионов, Кастрюля смотрел на дождь. Ему даже есть не хотелось.

– Привет, Кастрюля, – поздоровались малышки.

Они отряхнули от воды свои цветные зонтики и поставили их в ведерко у входа.

– Привет, – печально ответил повар.

– Что, грустно?

– Не весело. Не люблю я дождь.

– Ну, дождь – это ерунда. А вот некоторым сейчас намного грустнее, чем тебе.

– Это кому же, интересно? Напильнику, что ли?

– При чем тут Напильник?

– Ну как… может, у него механизм какой от дождя заржавел…

– Да какой еще механизм? Я тебе про несчастных животных толкую, – сказала Кнопочка.

– А что животным плохо? Сидят себе в своих норах. Они дождя не боятся.

– Да при чем тут дождь? – рассердилась Кнопочка.

– Подожди, – остановила ее Барвинка. – Хватит морочить ему голову.

– Кастрюля! – донеслось из кухни. – Котлеты жарить?

– Не надо пока! Посетителей совсем нет. Хотя нет, погоди! Будете котлетки? Свиные, горяченькие, прямо сейчас со сковородки…

Кнопочка скорчила ужасную гримасу, а Барвинка сказала:

– Мы, Кастрюля, котлеты не едим. И тебе не советуем.

– Это почему?

– Потому что мы против убийства животных.

– Каких животных? – не понял Кастрюля.

– Свиней, из которых вы котлеты делаете.

– Свиней? – поразился повар. – А что, их убивают?

– А ты что думал? Что они мясо отдают, а сами живыми остаются?

– А, ты про это…

– Да-да, именно про это.

– Ну и что? – зевнул Кастрюля. – Они же ничего не понимают.

– А может понимают, ты-то откуда знаешь?

– Да что вы ко мне пристали? Не хотите котлеты – не ешьте, я разве против? Клиент всегда прав. Садитесь, я вам уху подам, у нас сегодня уха свежая.

– Уху можно? – потихоньку спросила Барвинку Кнопочка.

– Ты что? Уха же из рыбы!

– А да, правда. Мы уху не будем есть, – сказала Кнопочка Кастрюле. – Ее из рыбы делают.

– Ну и что?

– А то, что рыба хотела жить, а ее убили.

– Откуда вы знаете, чего она хотела? Вы ее что, спрашивали? Если б хотела, то не попалась бы на крючок.

– Ее подло обманули, вот она на крючок и попалась, – сказала Барвинка.

– Кто это ее обманул?

– А тот, кто ее поймал – рыбак. Он ей червяка подсунул. Она голодная была, есть хотела. Думала, что это червяк, а это оказался замаскированный крючок!

– Значит, она хотела съесть червяка? – уточнил Кастрюля.

– Хотела, да! А вы ее поймали, убили и собираетесь есть.

– Ну, значит, так ей и надо. А тебе червяка не жалко? Эти рыбы столько червяков едят!

В это время к спорящим подошел коротышка по имени Герадокл. Они сидел за столиком возле входа и слышал разговор малышек с поваром Кастрюлей.

Герадокл был философом и историком и прочел множество древних книг. В них он почерпнул самые разные знания. В Цветограде Герадокл стал известен из-за своих странных идей, которые время от времени возникали у него в голове. Герадокл записывал их на бумажках и раздавал всем. Чаще всего это были идеи о том, как устроен мир.

Например, однажды Герадокл собрал всех своих друзей и объявил им, что понял, откуда взялись коротышки.

– На заре времен, – сказал Герадокл, – когда земля еще была голая и пустынная, на ней происходили разные сложные процессы. Что это за процессы – об этом спросите Знайку. Этим занимается наука. Я только скажу, что в результате появилось множество самых разнообразных форм.

– Ты имеешь в виду конусы и параллелепипеды? – спросили его коротышки, но Герадокл сказал:

– Нет, это слишком простые формы. А тогда появились очень сложные формы. Они состояли из множества простых, соединенных между собой.

Коротышки задумались. Герадокл подождал, чтобы дать им поразмышлять над его словами, и потом продолжал:

– Это были очень странные существа. Нам бы они показались нелепыми и ужасными. У них было по десять рук, и на каждой разное число пальцев – от одного до сотни. У них было по тринадцать ног, и некоторые из этих ног закручивались между собой.

Герадокл снова помолчал.

– Сейчас все коротышки одинаковые и имеют по две ноги, две руки и одной голове на плечах. А тогда появились существа с тремя головами. Вместо плеч у них торчала нога, а вместо колен шарообразные пальцы. Были и существа всего только с двумя кубическими головами и тремя руками. Были и такие, у которых вовсе не было головы, а была только одна нога в форме пирамиды и одна рука с двумя пальцами. Наконец, были и подобные нам: с одной головой, парой рук и ног.

Коротышки раздумывали над тем, что сказал Герадокл. Каждый стал представлять себе этих странных и загадочных существ.

– Но это всё не важно, друзья, – помедлив, продолжал Герадокл. – Много чего странного и необычного появилось в то время. Главное то – что выжили только приспособленные.

– Как это? – не поняли все.

– А так. Разве могли передвигаться, добывать себе пищу, разводить огонь и вообще жить по-человечески существа с семью головами и восемнадцатью ногами? Конечно же нет! Поэтому все они погибли. Вымерли. А остались только те, у которых было две ноги, две руки с пятью пальцами на каждой и одна голова.

– Где же они теперь? – спросил Пустомеля, который совершенно случайно оказался среди слушателей. – Те, что остались?

– Я ждал этого вопроса, – сказал Герадокл. – Я знал, что обязательно найдется кто-нибудь, кто его задаст. Подойди к зеркалу, о любознательный коротышка, и посмотри внимательно в него. Там ты найдешь ответ.

И Герадокл раздал коротышкам бумажки, на которых было написано:

«ВЫЖИВАЮТ ПРИСПОСОБЛЕННЫЕ».

Герадокл любить сидеть в ресторанах и кафе. Он заказывал себе какую-нибудь еду, каждый раз разную и обязательно ярких цветов. Но Герадокл никогда заказанное кушанье не ел. Он сидел перед тарелкой и размышлял. Различные блюда – морковный салат с майонезом, фаршированный зеленый горошек, куриные отбивные в земляничном соусе – давали пищу его размышлениям. Герадокл подцеплял на вилку отбивную и долго смотрел, как с нее стекает подлива. Или строил из пюре замок и украшал его. Пушки он делал из сосисок, окна – из огуречных семечек, купол – из половинки горошины. Вокруг выкапывал ров, заполняя его майонезом. Потом Герадокл заливал замок гранатовым соком и смотрел, как красная жидкость течет по его стенам и просачивается в окна. «Это кара», – бормотал он.

Порой Герадокл просто лепил из еды разные бессмысленные формы. Посетители ресторанов, а также официанты не любили его за то, что он иногда вдруг брал еду прямо руками и начинал ее мять. Больше всего Герадоклу нравились соусы и подливы. Они текли, и съедобный натюрморт на тарелке менялся. Это соответствовало главной теории Герадокла – ТЕОРИИ ВСЕОБЩЕГО ТЕЧЕНИЯ. «Всё течет, всё изменяется», – любил повторять Герадокл. Глядя на его руки, чуть ли не по локоть вымазанные в кетчупе, некоторые коротышки открыто возмущались. Но Герадокл всегда исправно платил за заказанные блюда, к тому же он оставлял щедрые чаевые, поэтому в ресторанах его терпели.