Фрэнсис Бёрнетт - Таинственный сад (сборник) Страница 46

– Вот как? А для чего? – спросил мистер Хевишэм.

– Ну, так много можно сделать, имея деньги, – пояснил Цедрик. – Вот хотя бы, например, продавщица яблок; будь я очень богатым, я купил бы ей палатку для ее лотка и жаровню, а сам давал бы ей в дождливые дни по доллару, чтобы она могла оставаться дома. Ну, а потом я подарил бы ей еще шаль, и тогда ее старые кости не болели бы в ненастную погоду. Ее кости не похожи на наши – они причиняют ей боль, когда она движется. Это очень неприятно, когда кости причиняют боль. Если бы я был так богат, чтобы сделать все это, я думаю, ее кости не болели бы.

– Хорошо, – сказал мистер Хевишэм, – а что бы вы еще сделали, если бы были богаты?

– О, я сделал бы еще очень много. Разумеется, я накупил бы Милочке разных разностей: книжечки с иголками, веер, золотые наперстки и кольца, энциклопедический словарь и экипаж, чтобы ей не приходилось ждать омнибусов на улице. И если бы она любила розовые шелковые платья, я бы непременно купил ей такое платье, но она больше любит черный цвет. Я повел бы ее в большой-большой магазин и сказал бы ей, чтобы она получше все разглядела и выбирала себе, что хочет. А потом Дик…

– Кто такой Дик? – спросил мистер Хевишэм.

– Дик – чистильщик сапог, – пояснил маленький лорд, увлеченный своими планами. – Он один из лучших чистильщиков сапог. Он стоит на углу улицы в нижнем городе. Я знаю его уже давно. Однажды, когда я был совсем маленький, мы пошли с мамой гулять, и она купила мне большой мячик. Я его подбросил вверх, но он упал на середину улицы, по которой ехало много экипажей и лошадей. Я был так огорчен, что начал плакать, я ведь был совсем маленький. Я был в коротеньких штанишках, с голыми ногами, а Дик чистил сапоги; он кинулся с громким криком на середину улицы и чуть ли не из-под ног лошадей вытащил мой мячик; он вытер его о свою куртку и дал его мне, сказав: «Готово, мальчик». Он очень понравился Милочке и мне тоже, и с тех пор на каждой прогулке мы всегда подходим к нему и разговариваем с ним. Сперва он скажет мне: «Хелло», а потом я ему скажу: «Хелло», и он начинает рассказывать мне, как идет у него дело. Плохо оно теперь идет.

– А что вы хотели бы для него сделать? – спросил старый юрист, потирая, по обыкновению, подбородок и странно улыбаясь.

– Я бы выкупил долю Джека, – ответил лорд Фаунтлерой тоном делового человека.

– А кто такой Джек? – спросил мистер Хевишэм.

– Это компаньон Дика. Не может быть худшего компаньона, говорит Дик. Он вредит делу и нечестный человек. Он обманщик, и это сводит Дика с ума. Вам было бы тоже неприятно, если бы вы изо всех сил старались хорошо чистить сапоги и были бы честными, а ваш компаньон все время вел бы себя нечестно. Все любят Дика и терпеть не могут Джека, а потому многие не приходят во второй раз. Вот почему, если б я был богат, я выкупил бы долю Джека и дал бы Дику возможность купить знак для промысла. Он говорит, что со знаком дела должны идти хорошо. Я купил бы ему новый костюм и новые щетки, чтобы у него все было в порядке. Он говорит, что его единственное желание, чтобы все было в порядке.

Маленький лорд рассказывал все это в высшей степени доверчиво и искренне, употребляя уличные выражения своего приятеля Дика. По-видимому, у него не было и тени сомнения, что его старый собеседник может относиться к Дику с меньшим интересом, чем он сам. Действительно, мистер Хевишэм очень заинтересовался, но, пожалуй, не столько Диком или продавщицей яблок, сколько самим маленьким лордом, кудрявая головка которого была так занята всевозможными планами о благополучии друзей своего обладателя и, по-видимому, совсем забыла о нем самом.

– Нет ли чего-нибудь, – начал он, – что бы вы хотели для самого себя, если б были богаты?

– О, много чего! – живо ответил Цедрик. – Но прежде всего я дал бы немного денег Мэри для Бриджет – это ее сестра, у которой муж без работы и десять человек детей. Она всегда плачет, когда приходит к нам, и мама постоянно дает ей всякую провизию. Потом она начинает снова плакать и при этом всегда восклицает: «Да благословит вас Господь, моя красавица!» Кроме того, я думаю, мистеру Гоббсу будет приятно получить золотые часы с цепочкой и янтарную трубку на память обо мне. И еще я хотел только устроить собрание…

– Какое собрание? – удивился мистер Хевишэм.

– Вроде республиканского митинга, – стал объяснять Цедрик со все возрастающим возбуждением. – У нас были бы факелы и мундиры для всех мальчиков, и для меня тоже. Мы стали бы маршировать, понимаете, и ходить по улицам… Вот что я хотел бы для себя, если бы был богат.

Дверь отворилась, и в комнату вошла миссис Эрроль.

– Извините, что я оставила вас, – сказала она, обращаясь к мистеру Хевишэму. – Ко мне пришла бедная женщина, нуждающаяся в помощи.

– Вот этот молодой джентльмен, – сказал мистер Хевишэм, – все время рассказывал мне о своих друзьях и о том, что он сделал бы для них, если б был богат.

– Бриджет тоже принадлежит к числу таких его друзей, – сказала миссис Эрроль. – С ней я и разговаривала на кухне. Бедняжка очень горюет. У ее мужа острый ревматизм.

При этих словах Цедрик соскользнул со своего кресла.

– Я пойду к ней, – сказал он, – спрошу, как он себя чувствует. Он очень искусный человек, когда здоров. И даже талантливый – однажды он сделал мне из дерева прекрасный меч…

С этими словами он выбежал из комнаты, и мистер Хевишэм встал с кресла. Казалось, он хочет что-то сказать, но, видимо, колеблется, и только после нескольких минут, посмотрев на миссис Эрроль, он заговорил:

– Перед отъездом из Доринкорта я беседовал с графом, который дал мне некоторые указания. Он желает, чтобы его внук с удовольствием думал о своей будущей жизни в Англии, равно как и о предстоящем знакомстве с дедушкой. Он поручил мне дать понять лорду Фаунтлерою, что перемена в его жизни даст ему деньги и все те удовольствия, которые дороги детям; я должен удовлетворять все его желания, говоря при этом, что этим он обязан деду. Я полагаю, что граф Доринкорт не рассчитывал на такое начало, но уверен, что он был бы рад исполнить желание своего внука помочь бедной женщине.

Мистер Хевишэм вторично не совсем точно передал слова графа. Лорд в действительности сказал следующее: «Объясните мальчугану, что я могу дать ему все, что ему захочется. Дайте ему понять, что значит быть внуком графа Доринкорта. Покупайте ему все, что ему понравится, наполните его карманы золотом и скажите ему, что все это дал ему дедушка».

Нет никакого сомнения, что его мотивы были далеко не гуманны, а не будь Цедрик таким сердечным и добрым мальчиком, такая система могла привести к очень печальным последствиям. Но мать Цедрика была слишком доверчивой и мягкой натурой, чтобы подозревать это. Она подумала только, что, может быть, этот старый, одинокий и несчастный человек, дети которого умерли, хочет быть ласковым с ее мальчиком и этим расположить его к себе. Она была очень довольна, что Цедрик может теперь помочь бедной Бриджет и что необычайная перемена в его судьбе прежде всего дает ему возможность помогать тем, кто нуждается в помощи. Молодая женщина даже покраснела от удовольствия.

– Как это великодушно со стороны графа! – воскликнула она. – Цедрик будет так рад! Он всегда любил Бриджет и Микеля. Они очень достойные люди. Я всегда желала помочь им, но, к сожалению, не могла. Микель очень хороший работник, когда он здоров, но он уже давно болен и нуждается в дорогих лекарствах, в хорошем питании и в теплой одежде. Он и Бриджет не выбросят на ветер того, что им дадут.

Мистер Хевишэм вынул из кармана туго набитый бумажник. На лице его снова появилось странное выражение. Он невольно подумал о том, что скажет и подумает тщеславный, бессердечный аристократ, когда узнает о первом желании своего внука.

– Мне кажется, вы ясно не представляете себе, как богат граф Доринкорт, – сказал он. – Он может удовлетворить любую прихоть лорда Фаунтлероя, и я думаю, ему доставит удовольствие узнать, что прихоть лорда Фаунтлероя удовлетворена. Если вы позовете его сюда и позволите мне это, я дам ему для Бриджет и ее мужа пять фунтов стерлингов.

– Но ведь это двадцать пять долларов! – воскликнула миссис Эрроль. – Я просто не могу поверить – ведь это целое состояние для таких бедных людей!

– Да, – сказал мистер Хевишэм с холодной усмешкой. – Не забывайте, что в судьбе вашего сына произошла огромная перемена, которая дает ему большое могущество.

– О, – воскликнула мать, – ведь он еще совсем маленький! Как научу я его распоряжаться таким огромным состоянием? Мне просто страшно за моего сына! Мой милый маленький Цедди!..

Юрист снова откашлялся. Его жестокое старое сердце положительно тронул нежный и робкий взгляд ее карих глаз.

– Мне кажется, сударыня, – сказал он, – судя по нашему разговору с лордом Фаунтлероем, будущий граф Доринкорт будет думать о других не меньше, чем о самом себе. Хотя он еще совсем ребенок, но, я думаю, на него можно в этом смысле положиться.