Александр Власов - О вас, ребята Страница 47

В ту ночь гитлеровцы были насторожены. Но ни один дозор не заметил, как двое мальчишек пробрались к самому переднему краю.

Рассвет застал Васю и Ерему в том самом малиннике, где вчера вечером лежал Смоляков.

Вася посмотрел на колокольню.

— Правее! — тихо сказал он Ереме.

И они поползли вправо, пока не достигли узенького ручейка. Там ребята свернули вверх по течению и вскоре очутились у пригорка, в самой гуще зарослей. Здесь бил родничок, а наверху стоял одинокий чугунный крест. Он был обломан и напоминал массивную металлическую букву «т», изъеденную временем. Под крестом лежала большая каменная плита, заросшая цепкими ползучими растениями. В центре бурел ржавый железный квадрат. На нем и стоял обломанный крест, похожий на букву «т».

— Быстро! — приказал Вася.

Мальчишки ухватились за крылья чугунной буквы и попробовали повернуть ее. Крест не поддавался.

— Ну давай! Жми! — прошептал Вася, напрягаясь.

Ерема потянул со всей силы. Крест даже не дрогнул.

Где-то за кустами послышались голоса. Ребята упали, как подкошенные. Подождали минут пять. А светлело быстро. Утро подгоняло. Ударили первые выстрелы — проснулись снайперы. Вдалеке, зло захлебываясь, проревел «ишак» — многоствольный немецкий миномет. Молчавшая ночью передовая ожила.

— Заржавел, что ли? — произнес Ерема.

— Не мог! — отозвался Вася. — Помнишь, как мы его смазали? Дед Михей даже обругал нас — полкило масла стравили!

Вася посмотрел на крест, подумал и встрепенулся.

— Дураки!.. Мы же не в ту сторону крутили! Вставай!

Ребята опять ухватились за крылья креста, и он легко повернулся на 90 градусов. Тогда Вася потянул его на себя. Крест наклонился вместе с железным квадратом. Под ним открылся узкий лаз. Ерема ногами вперед юркнул в подземелье. Вася последовал за ним.

— Раз, два!.. Взяли! — послышалось из темного отверстия. Крест стал подниматься, принял вертикальное положение и повернулся, заперев тайный ход.

Зажгли свечу, прошли несколько шагов по узкому сухому коридору.

— Отдохнем? А? — взмолился Ерема.

— Отойдем еще немного, чтоб не услышали…

Еще несколько шагов — и ребята сели прямо на пол, полого уходивший вверх.

— И что это так устали? — сказал Ерема. — Всего-то километров семь…

— Если б шли, а то ползли ужами! — ответил Вася. — И потом — карта! Знаешь, как я дрожал… Не за себя — за нее!

— А чего за нее? Фашистам она без толку: они и сами знают, где у них пушки и склады. А про нашу армию там ни одного значка нету!

— Ну и что что нету? Как схватили бы нас, так сразу — откуда карту взяли?.. И пошло бы! Иголку под ноготь запустят — заговоришь!

— А вот и нет! Я б себе язык откусил!..

Ребята замолчали. В подземелье наступила тишина. Здесь все оставалось таким, каким было два года назад, когда юные спелеологи впервые попали сюда. Но тогда каждый поворот, каждый уголок казался таинственным и романтичным. Сердца пионеров замирали от восторга в предчувствии чего-то неизведанного. А сейчас даже Вася не испытывал ни восторга, ни романтического трепета. Он бы поменял этот длинный подземный ход на безопасную дорожку, по которой можно было бы добежать одним духом до расположения своих войск.

— А мы все-таки дураки! — второй раз обругал Вася себя и Ерему. — Надо было тогда до конца исследовать ход.

Ерема не ответил. Он хорошо помнил, что произошло это не по их вине. Они бы не отступили, да дед Михей заупрямился. А потом война принесла свои заботы — стало не до пещер и подземелий…

Когда-то дед Михей был звонарем. Перед войной он работал на колхозной пасеке. Он-то и открыл ребятам тайну обломанного креста.

После того как ребята обнаружили вход в древний курган и в деревне побывала экспедиция, все колхозники «заболели» исследовательской лихорадкой. Стали вспоминать всякие слухи о тайных подземельях. А слухов этих было множество. Рядом с деревней находились три глубокие и длинные пещеры. Может быть, потому и передавались из рода в род разные небылицы о подземных кладах и тайниках. Школьный кружок спелеологов записывал эти рассказы в специальный журнал.

Дед Михей тоже тряхнул стариной.

— Про клады не слышал, — сказал он ребятам. — А вот как воду доставали, — знаю. И то сказать, — иной раз вода дороже любого клада оборачивается. Русский человек попить любит, а место у нас сухое — не везде воду добудешь… Крепость старую знаете? Там хоть на версту землю буравь, — до воды не докопаешься. Так вот от крепости к колодцу, что у колокольни, ход имеется. Да и под колокольней накопано немало: и к роднику, и к колодцу опять же. Литва иль татары обложат крепость — измором взять думают. А русский — он голодать привык, ему бы лишь вода была. Ходят себе под землей к колодцу — и живы!

Дед Михей показал ребятам сломанный крест, прошел с ними по тайному ходу до колокольни, а оттуда к каменному колодцу. Мальчишки по очереди подходили к краю подземного коридора и рассматривали гладкие обточенные стены старого колодца. Где-то далеко внизу чернела вода, а вверху голубел лоскуток неба.

Дед сказал, что пятью аршинами ниже в стене колодца пробита еще одна галерея, и ведет она к развалинам крепости. Кто-то спросил, сколько это будет — пять аршин.

— Вас троих друг на друга поставить — как раз пять аршин и получится, — ответил дед. — Только туда не суйтесь: с фокусами галерея, а с какими, — сам не знаю… Говорили всякое…

Сейчас эти картины прошлого отчетливо припомнились и Васе, и Ереме. И оба разом почувствовали неуверенность и страх. А что, если проход обвалился? И вообще — есть ли он?

— Хватит сидеть! — сердито сказал Вася. — Возвращаться все равно не будем!

— Не будем! — ответил Ерема. — Только, наверно, надо было все-таки дождаться, когда разведчик очнется. Может быть, он как-нибудь по-другому мог карту переслать через фронт.

— Почтой, что ли?

— Ты не сердись, — сказал Ерема. — Я ведь отчего говорю… Просто боязно стало: взяли карту без спроса и вдруг не донесем.

— Надо донести! — оборвал его Вася.

Люба хорошо знала своих односельчан. Васиной сестре — Дарье Прохоровой — можно было сказать всю правду. Ей исполнилось двадцать три года, но выглядела она сорокалетней женщиной. Состарила ее беда, прочно поселившаяся в когда-то дружной и веселой семье. Накануне войны умерла мать. Через год под Москвой погиб отец. В 1942 году сгорел в танке жених Дарьи. А потом оккупация… И будто ушла молодость. Поблекла Дарья, увяла. Жила одной ненавистью к фашистам.

Выслушав Любу, Дарья сказала отрывисто:

— Вечером сведешь меня к раненому. Не гоже ему одному оставаться…

С родителями Еремы объясниться было труднее. Особенно с матерью. Не умела она сдерживаться и могла от страха за сына натворить бед. Люба пошла на хитрость. Она сказала, что Ерема на рассвете пошел на Быстрянку ловить раков.

— Еду забрал. Много… — добавила она. — Может, и на ночь останется…

— Что же он вчера ничего не сказал? — подозрительно спросила мать.

— Боялся, что не отпустят, — нашлась девочка. — Меня попросил передать.

Пока Люба улаживала семейные дела, в деревне назревали новые события.

Лейтенанту Мюллеру позвонили из штаба батальона.

— Вы офицер вермахта или алкоголик с задатками кретина? — загремел из трубки начальственный голос. — Вместо того, чтобы ловить вражеского разведчика, вы изволили пьянствовать! Нам известно, что он вскочил в машину, а дорога идет через расположение вашей роты! Я спрашиваю — где он?

Мюллер не успел ответить — трубку на другом конце провода бросили. Взбешенный лейтенант тоже швырнул трубку телефонисту. Удивительнее всего было то, что как раз вчера Мюллер не выпил ни рюмки. «Какой подлец донес, да еще наврал? — подумал лейтенант, сжимая кулаки. — Я до тебя доберусь!»

И началось дознание. Мюллер перешерстил всю свою роту и в конце концов узнал, что слух о его вчерашнем пьянстве пошел от патрульных, задержавших ночью сына полицая Стоедова.

Так обнаружилась ловкая выдумка Васи. Лейтенант жил в избе у Стоедова и знал, что сын полицая никуда ночью не выходил. Значит, это был какой-то другой мальчишка.

— Не иначе, как Васька Прохоров, — сказал Стоедов. — Отпетый малый и на выдумку горазд…

В избу к Дарье Прохоровой ворвались два солдата.

— Мальчишка где? — гаркнул один из них.

— А вам-то что за дело! — с нескрываемой ненавистью ответила Дарья, и гитлеровцы почувствовали, что допрашивать ее бесполезно.

Подземный коридор привел Васю и Ерему к колокольне. Здесь он суживался и шел дальше в толстом фундаменте, сложенном из плит дикого камня. Ребята не разговаривали — боялись, что их услышат. Вася двигался впереди. Дойдя до крутого поворота, он осветил одну из плит, отличавшуюся от других железной скобой. Дед Михей раскрыл пионерам и этот секрет. Если потянуть за скобу, плита повернется — и откроется вход в подвал колокольни.