Эдуард Успенский - Красная рука, черная простыня, зеленые пальцы Страница 5

Рахманин долго рассказывал детям об успехах московской милиции, о разных раскрытиях и поимках. И у всех, в том числе и у него самого, сложилась глубокая уверенность в том, что с наведением порядка у нас в стране полный порядок.

— Есть ли у вас вопросы? — спросил Рахманин в конце выступления.

Ребята долго молчали. Вдруг один мальчик, черный, стриженый, примерно четвертого класса, спросил:

— А знает ли московская милиция про Зеленые Глаза?

— Чего? — оторопел Рахманин.

— Про Зеленые Глаза?

— Да, — сказал другой мальчик. — И про Зеленый Пистолет.

Рахманин честно признался, что московская милиция ничего про Зеленые Глаза не знает.

— Расскажите мне, и я обрадую московскую милицию.

— А вы не боитесь? — спросил четвероклассник.

— Пока нет, — ответил Рахманин.

Мальчик стал рассказывать.

— В одном городе жила девочка. У нее была бабушка. Когда бабушка умирала, она сказала девочке: «Не включайте старую зеленую пластинку». Она закрыла глаза и умерла, и ее похоронили. Мама тоже говорила девочке: «Смотри, не включай зеленую пластинку». А девочке нетерпелось, и она все-таки включила пластинку, когда дома никого не было. И страшный голос запел:

«Бегут, бегут по стенкеЗеленые Глаза…Сейчас девочку задушат,Да, да, да…»

Девочка услышала звонок в дверь и выключила пластинку. В квартиру вошла мать девочки. У матери не было одной руки. На следующий день девочка снова поставила пластинку, и ее мама вошла без двух рук.

— Ничего себе! — сказал Рахманин. — Освенцим какой-то!

А мальчик продолжал:

— Потом мама пришла без одной ноги. А затем и без двух ног. Когда она пришла последний раз, то она сказала: «Ты меня погубила, и сама тоже погибнешь. Не ставь пластинку». Но девочка не послушала мать и снова завела пластинку. Не успела пластинка пропеть несколько слов, как раздался звонок в дверь. Девочка заглянула в глазок, но никого не увидела. Девочка все же открыла дверь, прямо перед ней стояли огромные от пола до потолка Зеленые Глаза. Они сказали: «Ты не послушала мать и погибнешь сама». И Глаза задушили девочку.

В комнате висела гробовая тишина.

— Интересно, — спросил Рахманин, — а чем они ее задушили?

— Не знаю, — сказал мальчик. — Наверное, руками.

— Есть такое выражение: «штучка с ручкой» — рискнул сказать Рахманин. — Но чтобы глаза были с ручками!

— А может, они ее гипнозом задушили, — сказала девочка с первого ряда. — Ведь такое может быть?

— Может быть, — согласился Рахманин. — А как они на кнопку нажимали, тоже гипнозом?

Никто ему на это не ответил, но история все равно не показалась Рахманину глупой выдумкой. Что-то за всем этим стояло. Что-то-то-то-то-то…

— А что вы еще знаете из таких же веселых историй?

— Про Женщину с Красным Лицом.

— Расскажите.

Тот же мальчик стал рассказывать. Видно, он был главным хранителем-библиотекарем этих рассказов.

— Одна девочка пошла в магазин покупать перчатки. Ей мама сказала, чтобы она купила любые, только красные не покупала. Когда девочка увидела в магазине красные перчатки, то они ей понравились, и она их купила.

— И что потом получилось?

— Получилось. Когда она подошла к своему дому, то увидела, что он горит. Приехали пожарные. И они никак не могли погасить пожар. Тут вдруг из-за дерева появилась Женщина с Красным Лицом. Когда ее увидели, все испугались и убежали.

— И пожарные? — спросил Рахманин.

— И пожарные. Девочка одна осталась. Эта женщина сказала, что сможет потушить дом, если девочка потом выполнит одну ее просьбу. Девочка согласилась. Женщина быстро потушила все. Потом она сказала девочке, чтобы девочка ночью пришла на кладбище и положила на могилу в центре кладбища свои перчатки. Девочка очень испугалась. Но она еще больше боялась не выполнить приказ. Она не знала, что делать.

Слушающие в ужасе замерли. Одна девочка даже лицо руками закрыла. Рахманин решил вмешаться:

— А что же она в нашу славную милицию не пошла? Про которую я вам так много рассказывал.

— Это только у вас в Москве милиция славная, — сказал самый большой мальчик из середины зала. — А у нас она обыкновенная. В нее лучше не ходить.

— Так, понятно, — согласился Рахманин. — Со временем будем укреплять среднее звено… в маленьких городах. И что же было дальше?

Мальчик продолжал:

— И она пошла на кладбище и положила в центре кладбища свои перчатки. Вдруг с одной могилы съехала крышка, и выскочила эта женщина. Она хотела схватить девочку за руку, но девочка побежала. Тогда эта женщина закричала: «Ты просто так от меня не отделаешься! У тебя умрет бабушка!» Девочка пришла домой и увидела, что у нее умерла бабушка.

— Ничего себе! — сказал Рахманин. — А много лет было бабушке?

— Я не знаю, — ответил мальчик. — Только раньше она не умирала, а тут сразу умерла.

— Знаешь что! — сказал Рахманин. — Я двадцать лет на свете живу, а что-то никогда не видел тетенек с красным лицом.

— А я видел! — сказал тот же взрослый мальчик из середины зала. — Когда у нас подсобки горели.

— И мы видели! — сказали девочки из конца зала.

— Если они такие заметные, их давно бы уже всех задержали, — сказал Рахманин.

— А как же их можно задержать, если они на кладбище живут? — спросил черненький мальчик.

Тут уже Рахманин оторопел и растерялся:

— А почему они? Разве их много?

— А вы дослушайте до конца. Потом, когда хоронили бабушку, девочка опять встретила на кладбище эту женщину. Она снова ей сказала приходить на кладбище. Девочка пришла, и эта Женщина с Красным Лицом и в красных перчатках сказала ей, что этой ночью она умрет.

— А что, — сказал Рахманин, и пора. — Тем более на кладбище живет, хоронить не надо.

— Это не женщина умрет. Это девочка умрет! — закричали напряженные слушатели. — Вы слушайте.

— Девочка пришла домой, легла спать и умерла. — затараторил дальше рассказчик. — Ее похоронили. Она лежит и вдруг видит, что она под землей. Она увидела там свою маму и бабушку и побежала к ним. А потом вдруг заметила, что у них красные лица. И у нее самой тоже было красное лицо. Потом они сами стали приходить к людям, которые покупали красные перчатки.

На этом лекция об успехах московской милиции окончательно завяла. Время было позднее, разговор с детьми Крючковыми надо было перенести на завтра. Александр Павлович Молоко предложил Рахманину переночевать в учительской на диване.

ДЕТСКИЙ ДОМ. НОЧЬ И УТРО

Молоко принес Виктору подушку, сдвоенное интернатское одеяло и стакан киселя с двумя кусками серого хлеба:

— Опыт показывает, что ночью есть хочется.

И Рахманин заснул как убитый. Ночью он вдруг проснулся. В комнате что-то происходило. Слышалось шипенье и треск. Рахманин выпил кисель и попытался понять, что случилось. Комната была красной. Во дворе горел стог сена.

Рахманин стал одеваться. Он с трудом надел носки, ботинки, пиджак. Потом он долго тыкался в разные двери в поисках выхода из здания. Наконец он вырвался на хозяйственный задний двор.

Когда он оказался на месте пожара, там были люди. Они встревоженно стояли вокруг, глядя на огненные вихри и бешеные искры. Слава богу, что искры быстро гасли и не долетали до здания.

Люди стояли группками, двигались, разговаривали. И как-то странно выделялась из всего этого одна женщина неопределенных лет в плаще с красиво уложенными волосами, неподвижно, скульптурно стоявшая в некотором отдалении.

Рахманин решил подойти к ней и заговорить. Он подшагал, стараясь не шуршать травой, и спросил:

— Вы не знаете, отчего загорелось?

— Что? — повернулась она.

И Рахманин отпрянул, потому что ее лицо оставалось красным, несмотря на то, что она отворотилась от огня. Она закрыла лицо рукой в красной перчатке и быстро пошла в сторону от пламени и бешеных искр. Кажется, в сторону кладбища.

Утром директор принес Рахманину стакан чая и хлеб с маслом.

— Вы будете разговаривать с детьми Крючковыми? — спросил он.

— Конечно, я ведь для этого приехал, — ответил Рахманин. — Будем говорить.

— Они здесь, за дверью.

— Минуту, я только побреюсь.

Рахманин сразу вспомнил, где его бритва, и сказал директору, что бриться не будет, потому что решил отращивать бороду.

Он позвал ребят. Они вошли и сели на диван, но сидели не сгибаясь, прямо, как на лавке.

— Прочитайте, это, ребята.

Виктор протянул им гранки статьи.

Дети стали читать. Они долго не отрывали глаз от смятой газетной страницы и, казалось, прочитали ее раз двадцать. Видно, им не хотелось начинать разговор.

Рахманин спросил:

— Как вы думаете, можно поймать Красную Руку?

— Нельзя, — сказала девочка.