Александр Соколовский - Первый особого назначения Страница 50

Это было сказано с таким веселым добродушием, что ребята, оторопевшие при появлении работника милиции, сразу пришли в себя.

Майор положил фуражку на столик, спрятал платок в карман и сел отдуваясь. Голова у него была круглая, а волосы коротко подстрижены.

— А меня ваш участковый уполномоченный старший лейтенант Винокуров сюда направил, — сказал он, — Давайте знакомиться. Моя фамилия Коржиков. Зовут меня Степан Игнатьевич. Я из городского отдела.

Он обошел всех, подавая руку, и, дойдя до Степки, когда тот назвал свое имя, обрадовался.

— Тезка, значит. Добро, добро… — Снова усевшись, он спросил: — А кто же у вас самый главный здесь?

— У нас командир Андрей Голубев из этого дома, — объяснил Кузя, — А начальник штаба — вот Степа Данилов.

— Ага! — развеселился майор. — Ты, Степан, стало быть, не только мой тезка, но еще и начальство. Ну, а я — заместитель начальника ОРУДа — отдела регулирования уличного движения.

В красный уголок стали заглядывать жильцы. Степка вспомнил, что из конторы домоуправления никто еще не принес ни свежих газет, ни журналов.

— Шурик, сбегай к Серафиме Ивановне! — воскликнул он, — За газетами.

Веденеев мгновенно вскочил и, сказав «есть!», бросился вон из красного уголка. Наверно, он нарочно, специально для майора Коржикова отчеканил по-военному «есть!». И милиционеру это понравилось.

— Ну, я вижу, у вас тут дисциплина крепкая, — сказал он. — Стало быть, мы договоримся.

Чтобы не мешать старичкам пенсионерам читать газеты, майор предложил для «серьезного разговора» перейти в соседнюю комнату. В отрядной, расположившись на одном из починенных стульев, он снова положил перед собой на столик фуражку и принялся объяснять цель своего визита.

— Так вот, стало быть, дело какое. Вы правила уличного движения знаете?

— Знаем, — заверил Женька. — Переходить улицу надо при зеленом свете светофора… Переходить только по пешеходным дорожкам. Переходя улицу, надо посмотреть сначала налево, а потом направо.

— Верно, верно, — закивал майор. — Вот если бы все так знали правила, как ты. А то ведь что получается! Нехорошо, стало быть. Движение у нас в городе увеличивается. Транспорта все больше становится. За прошлую неделю четыре новых автобусных маршрута пустили. И на днях еще пустят — тридцать шестой номер по вашей Садовой.

— А к-куда он будет ходить? — спросил Павлик.

— Длинный у него будет маршрут, — сказал майор. — От консервного завода, стало быть, до конца Садовой, потом на Почтовую. Там переулком на Ленинскую. По Ленинской два квартала — от горсовета до гостиницы…

— А н-на Советскую? — допытывался Павлик.

— И на Советскую, — кивнул Коржиков. — К кондитерской фабрике.

— Теперь вам с Шуркой здорово ездить будет! — обрадованно воскликнул Степка.

— Вот я и говорю, — продолжал майор, — Движение увеличивается, а публики несознательной еще много. Под машины лезут. На красный свет будто нарочно бегут. И пешеходных дорожек для них точно не существует.

— А в Москве, — вспомнил Степка Танин рассказ, — для пешеходов прямо под улицей делают тоннели…

— То в Москве. У нас движение не такое. Но все же несчастья случаются из-за несознательности. Вот позавчера гражданка под автобус попала. Перелом нижней конечности. На всю жизнь, стало быть, калека. И, главное, дети играют на мостовой, на транспорт внимания не обращают. Далеко ли тут до беды?

Степка, кажется, начинал понимать, для чего пожаловал к ним этот майор Коржиков, который так смешно, кстати и некстати, вставлял почта в каждую фразу свое «стало быть». Он, наверно, думает, что ребята из отряда тоже станут играть на мостовой. А по Садовой скоро будет ходить автобус!

— Мы на мостовой не играем, — сказал он, — У нас вот двор есть. И красный уголок. И наша отрядная комната…

— А я разве что говорю? — удивился майор, — Я к вам и пришел как к сознательной, стало быть, молодежи. Пришел попросить помочь нам, отделу регулирования уличного движения.

— Как помочь? В чем? Когда? — посыпались вопросы.

— А так. Дело-то какое? Кадров у нас маловато. Милиционер-регулировщик за всем один на улице не уследит. А были бы у него помощники… Вот такие, как вы… — Коржиков прищурился и наклонил голову. — Товарищ Винокуров, старший лейтенант, говорил, будто вы со всякими беспорядками боретесь. А это разве порядок, когда люди под машины попадают и калеками становятся?

— Непорядок, — подтвердил Саня.

— Вот и помогите нам, ОРУДу! — воскликнул майор, — Подежурьте на улице. Отдадим вам в полную собственность всю Ленинскую.

— А что мы делать будем? — весело спросил Женька. — Штрафовать, да?

— Если понадобится, то и штрафовать, — кивнул майор. — Но больше надо разъяснять. Правила разъяснять. Понятно?

— Понятно, — кивнул Степка.

Вовка спросил:

— А свистки нам дадут?

— Дадут, дадут! И свистки и красные повязки. Будете, стало быть, настоящими пионерскими патрулями.

— И целый день дежурить надо? — спросила Оля.

— Нет, не целый день. Самое ответственное время — это половина восьмого утра и пять — половина шестого вечера. Когда народ на работу спешит и с работы возвращается. Вот в это-то время и надо выставлять усиленные посты.

— Я буду дежурить! — воскликнул Пончик.

— Почему это ты? — пробасил Мишка. — Я тоже хочу.

— И я! Меня запишите! И меня! — зазвенело вокруг.

— Ну, вижу, что вы согласны! — обрадовался майор, — Заходите к нам в ОРУД. Прямо хоть сегодня, не откладывая. Часов в пять, — Коржиков подмигнул ребятам и сказал: — Не обманул меня, стало быть, участковый уполномоченный. Так и уверил — ребята помогут. Дружный, говорит, у них отряд. А я теперь и сам вижу — дружный.

Глава одиннадцатая

Дежурить на Ленинской нравилось всем. С красными повязками на рукавах, со свистками, надетыми веревочной петлей на кисть руки, ребята важно расхаживали по тротуарам, и по всей Ленинской — самой длинной и широкой улице города — с утра переливался резкий предупреждающий свист.

Женька прятался в подъездах и подворотнях. Его очень потешало, когда какой-нибудь торопливый пешеход, перебегая улицу в недозволенном месте, слышал свисток, оглядывался в изумлении, не понимая, кто свистит, и, никого не увидя, продолжал свой путь. И тогда Женька выскакивал из засады.

— Гражданин, вы нарушили правила уличного движения! — строго говорил он, совсем как старшина Комаров, постовой, у которого ребята были помощниками.

Впрочем, за эту Женькину игру «в прятки» ему здорово влетело от майора Коржикова.

— Это что же получается? — распекал майор сконфузившегося Женьку, — В игрушки, стало быть, играем? Пешехода надо предупреждать, когда он только с тротуара на мостовую ступил. А если на твоем участке из-за этой игры несчастье произойдет? Если из-за поворота машина выскочит? Тут уж, стало быть, свиста не свисти, а будет беда.

Очень доволен майор остался Костей, Кузей и Саней. Костя зорко следил за теми, кто намеревался пересечь улицу, минуя пешеходную дорожку. И не успевал еще пешеход сойти с тротуара, как короткий требовательный свисток заставлял его остановиться. Если же нарушитель правил уличного движения не обращал внимания на сигнал, Костя, настигнув нарушителя, сурово спрашивал:

— Гражданин, вы разве не слышите? Я вам свистел. Улицу надо перейти по пешеходной дорожке.

Кузе достался пост на перекрестке, над которым висел светофор. Светофор был автоматический. Зеленый свет сменялся желтым, желтый — красным, затем — снова желтый и зеленый. Но пешеходы большей частью не обращали внимания на эти сигналы. Спеша по своим делам, они иногда целой толпой мчались на красный свет. Кузя решительно преграждал дорогу пешеходам, поднимая руку с красной повязкой повыше локтя, а свистком давал короткий предупреждающий сигнал.

Саня с Почтовой оказался быстроног и зорок. Спуску нарушителям не давал. Но зато если какая-нибудь старушка, не решаясь перейти улицу, в растерянности топталась на тротуаре, он немедленно мчался к ней и помогал перейти на другую сторону.

Мишка Кутырин то и дело забывал, что у него есть свисток. Завидев пешехода, который переходил улицу в недозволенном месте, он махал руками и кричал:

— Эй! Куда лезете?

В первый же день дежурства на Ленинской Пончика обидели до глубины души. Вовка решил, что самое главное в их дежурстве — это брать с прохожих штраф.

— Здесь переходить нельзя! — закричал он, догнав пешехода, длинного худого человека с авоськой, наполненной пивными бутылками. — Платите штраф.

— Чего? — переспросил пешеход, — Штраф? А квитанции у тебя есть?

— Нету, — растерянно ответил Вовка.

— Так какой же может быть штраф? Я тебе заплачу, а ты на эти деньга, может, папиросы купишь… А?