Гайда Лагздынь - Две жизни в одной. Книга 2 Страница 54

И енот играет.

Даже толстый бегемот

Бегать успевает!

Колокольчиком звенят

Ежик и матрешка!

— Где-то, — птички говорят, —

Прячется и кошка!

Водим, водим, хороводим!

Веселимся вместе!

Хороводим, водим, водим:

Не сидим на месте!

***

Идет весна,

Плывет весна,

Серебряными далями,

И награждает нас она

Веснушками-медалями!

Дождливый день

С неба дождик льется, льется,

Над капустой он смеется,

Над картошкой, огурцами,

Огурцами-зеленцами.

Мочит столик и скамейку,

Льет в ведро, в кадушку, в лейку,

Льет на дачное крыльцо,

Льет на плечи, на лицо.

Он повсюду! Он везде!

На тропинке! На гряде!

Много дождика на крыше!

На трубе! И даже выше!

Скоро сутки, как он льется!

И дождливым днем зовется!

Мечта паука

Сидел паук на мокрой стенке,

Поджав костлявые коленки.

И плел паук не паутину,

А плел он целую картину,

В которой вовсе не круги,

И не мушиных две ноги!

Изображал он самолет,

Готовый совершить полет

Туда — в неведомые дали,

Где ничего совсем не знали

Ни о злодеях-пауках,

Таких, как он — крестовиках!

Ни о коварной паутине,

С засохшей мухой на картине!

Мечтал паук, сидя на стенке,

Поджав все тощие коленки.

В огороде

Зеленые кузнечики

Расправляют плечики!

Бабочки порхают,

По цветам вздыхают!

Гусенички-невелички

Ползают и шмыгают,

На спине у них — колечки,

Ими они двигают!

А на ветках тля, тля!

Веселится зря, зря!

Пискунишки-комары

Изнывают от жары.

От жары и муравьи

Убежали во дворы!

Колорадские жучки,

За плечами — сундучки!

Сапожками топают!

Лист картошкин лопают!

И медведка — не конфетка!

В земле зубки точит.

Хоть всего-то однолетка,

Есть все время хочет.

Толстоспинные шмели

Жутким звоном извели.

А лесной вонючий клоп

По малине топ да топ.

А стрекозки — крылья плоски,

Словно вертолеты,

Над ведром они свершают

Сложные полеты.

Ну а пчелы снова голы,

Мед отдали ульям пчелы.

Заготовят мед — и точка!

Писать кончаю —

Рвется строчка.

Необычный разговор тучек с ветром

— Маленькие тучки!

Собирайтесь в кучки!

Тучка к тучке — будьте тучей

Черной, грозной и могучей!

Чтоб в зеленые уделы

Вам вонзать, сверкая, стрелы!

Чтоб греметь: бах! Та-ра-рах!

И нести повсюду страх!

— Ветер, просим, не реви!

Лучше кудри подбери!

Мы ведь — тучки кучевые,

Тучки нежно-перьевые,

Ходим, бродим не спеша,

Синевой небес дыша!

Мы хотим жить в мире света,

В лучах солнечного лета.

А когда наступит сушь,

Время гроз, дождей и луж, —

Вот тогда мы соберемся,

Дождевой водой прольемся.

Хлынет дождь, да проливной,

Из воды — сплошной стеной!

Ветер, ветер, стихни!

Спрячь, коль можешь, вихри!

2007-2008 гг.

Песенка

Мы, глазастые ромашки, 

Водим в поле хоровод, 

С нами разные букашки,

Насекомый весь народ.

Ромашечки, ромашки!

Гадаю я на них!

Глазастые букашки,

Я обожаю их!

Как у речки у Тверцы

Голубеют бубенцы,

Колокольчики звенят,

Подпевать они велят!

— Дзинь-дзинь-дзинь!

Бубенцы

Зазвенели у Тверцы!

Зазвенели бубенцы,

В пляс пустились молодцы!

Как у речки голубой

Ходит козлик озорной,

Колокольчики звенят,

Подпевать ему велят!

Дзинь-дзинь-дзинь!

Бубенцы,

Бряк-бряк-бряк — у Тверцы.

Маленькое чудо

— Я — маленькое чудо! Я — маленькое чудо! — пел, летая над землей, розовый надувной шарик.

— Я — тоже чудо! — коснувшись воздушного шарика, молвило белоснежное пушистое облачко. — Только мама, грозовая туча, считает, что мы, тучки, не чудо, а белые клочки.

— И совсем не так! — отозвался надувной шарик. — Мой дедушка дирижабль так не думает. Он говорит, что вы очень даже симпатичные небесные комочки. Давай подружимся?

— Я очень даже согласная! — колыхнула маленькая тучка пушистой белоснежной юбочкой. И поплыла по голубому небу, радостная и счастливая. А воздушный шарик кружился, то догоняя, то обгоняя свою новую подружку.

Но тут появилась мрачная туча-мама и грозно прогрохотала:

— Хватит бездельничать!

Широким сверкающим черным веером туча отогнала маленькую тучку в темную часть неба.

Розовый шарик летал вокруг черной тучи, пытаясь помочь своей подруге, на что грозовая туча отвечала громовыми раскатами и огненными молниями. А потом пошел дождь.

Мокрый розовый шарик продолжал летать, надеясь вновь увидеть маленькую тучку. Мрачная туча гремела, сверкала, поливала дождем. Затем, накинув на себя белую накидку, превратилась в большое пухлое облако. Сзади, в чистом пространстве необъятного голубого неба, плыло маленькое облачко.

— Ты — маленькое чудо! Ты — чудо! — почти шепотом проговорил промокший розовый шарик.

— Я — чудо? Я — чудо! — ответило ему белоснежное пушистое облачко.

— Мы — чудо! Мы — чудо! — звучало в светлом поднебесье. — Мы — маленькое чудо!

— Я тоже чудо? — спросил малыш, когда бабушка закончила читать сказку.

— Еще какое чудо! — засмеялась бабушка, обнимая малыша. — Ты — наше чудо!

Веселый и Скучный

Жили в деревне два петуха. Один был Веселый, другой — Скучный. Веселый поет по утрам заливисто, радостно. Скучный под вечер — печально и тихо.

Веселый днем то на заборе сидит, то по двору важно расхаживает, на кур острым глазом поглядывает, петушится.

Скучный больше на дверях курятника восседает или под крыльцом червяков считает.

Все так бы и продолжалось, но куры стали над Скучным смеяться.

Однажды Скучный и предложил Веселому:

— Давай поменяемся работой. Я утром пою, ты — вечером.

— Можно и поменяться, — согласился Веселый.

Поменялись. И стало утро серым и хмурым. Дождь по забору барабанит тихо и печально. Погулять никому не дает. А вот ночь, на удивление, звездная! Луна огромная, оранжевая с вечера над землей висит. А под крыльцом мыши веселятся.

Задание

— Ребята, — сказала руководительница кружка, — попробуем на белом листе бумаги с помощью одного карандаша нарисовать зиму.

— На белом листе? — удивился Мишка. — Зима и сама белая.

— И только одним карандашом? — спросила Оля. — А двумя нельзя? Я бы нарисовала зеленые ели и красное солнце.

— Сказано одним, значит, одним, — проворчал Сережка. — А каким карандашом, Тамара Владимировна, лучше рисовать?

— Цвет карандаша выбирайте сами, — улыбнулась учительница.

— Ну и задание! — сказал Мишка. — Что рисовать-то?

— Зиму, — снова проворчал Сережка. — А какую, Тамара Владимировна, зиму?

— Как какую? — в свою очередь удивилась руководительница кружка. — Какую хочешь!

— А можно рисовать не лесную зиму? — опять спросила Оля.

— Конечно! Зима — везде зима! И в лесу, и в городе, — отозвалась руководительница, рассматривая почти готовый рисунок у Маши.

— Тамара Владимировна, — сказала Маша, — я нарисовала солнечное зимнее утро. Поэтому карандаш я взяла розовый.

— Так и я могу! — заявил Мишка, разглядывая Машин рисунок.

И Мишка принялся рисовать сиренево-синим карандашом темнеющий зимний морозный вечер.

2005-2006 гг.

Разговор с воронами

Вчера меня на даче выразительно достали вороны. Усевшись на край крыши сарая, они долгое время спрашивали друг друга. Более миниатюрная, видимо, ворона-дама, по-вороньи картаво выговаривала:

— Ты крал! Крал! Крал!

На что ее приятель, большой и взъерошенный, грубо и резко отвечал:

— Крал! Крал! Крал!

Мне надоело слушать их разговор, и я, махнув рукой с крыльца, сказав: «Крал! Крал!», закрыла дверь. Вороны замолчали. Я перешла с террасы в комнату, села у окна. На крыше соседнего дома рядышком сидели те же две вороны и молча поглядывали на мои окна.

Я распахнула настежь ставни и снова сказала, а точнее, спросила:

— Крал? Крал? Крал?

— Кралл! — громко и выразительно каркнул в ответ большой лохматый ворон.

— Крал, крал! — подтвердила его спутница. — Крал!

— Потому и горох не взошел! — высказалась я. Хотела каркнуть, но постеснялась. Кругом ведь соседи-дачники.

2008 г.

Одуванчик