Марта Финли - Элси выходит замуж Страница 54

— Сынок, сын мой, единственный сын! Война забрала у меня жену, сыновей, дом. На старости лет у меня никого и ничего не осталось. Никого, кроме тебя.

— Вот так всегда. Вы только послушайте: никого и ничего, — прозвучал рядом язвительный голос. — А дочерей он ни во что не ставит. И внуков тоже. Сыновья, дом и земли — больше на свете ничего нет!

— Анна, как ты можешь! — воскликнула миссис Ховард.

Но обнявшиеся мужчины не слышали недобрых слов недостойной дочери. Отец плакал на плече сына, а сын его утешал.

— Дорогой отец, мой дом — он всегда твой, пока ты согласен в нем жить. А Розлэнд мы обязательно восстановим, и твоя старость будет согрета огнем родного очага и любовью детей и внуков.

Пожилой джентльмен овладел собой, выпустил сына из объятий и сердечно поприветствовал Розу. Увидев молодого Хораса, красивого девятнадцатилетнего юношу, он потрясенно воскликнул:

— О, какой у меня внук! Тобой можно гордиться, — и обнял молодого человека. — И Розочка выросла! Рад тебя видеть, дорогая.

В это время подъехал второй экипаж. Из него вышел мистер Травилла с Виолеттой на руках, а за ним — Элси со старшей дочерью и сыном. Они взошли на веранду в сопровождении Дины, которая держала на руках маленького Гарольда.

— Дорогой дедушка, — нежно сказала миссис Травилла, и голос ее задрожал от волнения. Пожилой джентльмен повернулся к Элси, и она от всего сердца его обняла. — Мой дорогой, бедный дедушка. Мы все постараемся сделать вашу старость спокойной и счастливой. Смотрите, вот ваши праправнуки. Они будут расти и радовать вас.

— Да благословит тебя Бог, дитя мое! — растроганно сказал мистер Динсмор, обнимая внучку так тепло, как не обнимал никогда. — А это, — добавил он, кладя руку на голову маленькой Элси, — твоя точная копия.

— Мне очень жаль вас, дорогой дедушка. Мама мне все рассказала, — прошептала девочка, обнимая старика за шею, когда он наклонился, чтобы поцеловать правнучку.

— И мне тоже, — добавил Эдди, в свою очередь принимая поцелуй прадеда.

— Ах ты, мой мальчик. Хорошие дети, хорошие. О, мистер Травилла! Видите, какие дела? Вы вернулись, но там, где вы оставили красоту и процветание, вас встретили развалины и опустошение, — старческий голос задрожал от горя.

Мистер Травилла сердечно пожал ему руку и представил пожилому джентльмену Виолетту и маленького Гарольда.

Тем временем здоровались и остальные члены семьи. Лора встретила брата, Розу и Элси со смешанным чувством. Она радовалась, что в душе ее жива теплая, как в юности, привязанность к родственникам, и горевала о потерях, которые принесла ей война.

Муж Лоры, мистер Ховард, был искренне обрадован приездом родных.

А вот Анна и Луиза облили родственников холодным презрением, хотя в доме Хораса Динсмора обе они были гостьями и жили за счет старшего брата.

Луиза молча, с мрачным лицом подала каждому кончики пальцев, а Анна вообще отказалась пожать протянутые ей руки, процедив сквозь зубы:

— Янки приехали посмотреть, что они сделали с нашей землей. Не подходите к ним, дети.

— Как тебе будет угодно, — равнодушно ответил мистер Динсмор, проходя мимо Анны, чтобы поздороваться с миссис Мюррей и слугами. — Мое дело — исполнить свой долг перед вами, овдовевшими сестрами.

— Постыдись, Анна! — сказала Лора. — Ты живешь в доме Хораса. Никто из его семьи не воевал против нас. И с чего ты взяла, что они — янки?

— Но они не воевали за нас, — пробормотала обидчица себе под нос, с ненавистью глядя на Элси.

— Успокойся, мадам Джонсон, — сказал ей отец. — Если Хорас сейчас же выдворит тебя из дома, он будет совершенно прав, и никто его не осудит. Элси, — добавил он, увидев, что по щекам внучки покатились слезы, — не расстраивайся, детка. К сожалению, в душе у Анны ничего, кроме злости, не осталось. Не стоит она твоих переживаний.

— Дедушка прав, жена моя дорогая, любимая и золотая, — подтвердил мистер Травилла. — Ты сочувствуешь Анне в ее скорбях — очень хорошо. Но не позволяй ее слепой злобе ранить тебя.

Плакать Элси перестала, но, поговорив с миссис Мюррей и слугами, сразу же удалилась в отведенные ей комнаты в сопровождении мистера Травиллы, детей и своей челяди.

От путешествия по разоренному краю Элси устала душой, и потому ее больно задел оскорбительный прием родных тетушек, которым она искренне сострадала, оплакивая их тяжкие утраты.

— Эдвард, как они ведут себя с моим отцом, да еще в его собственном доме! А с мамой! — горько воскликнула она, садясь на диван и откладывая в сторону шляпку. По ее щекам снова побежали слезы. — С дорогими папой и мамой, добрее которых нет никого на свете!

— Есть. Это ты, любовь моя, — ответил мистер Травилла, садясь рядом с женой и обнимая ее. — Нет тебя добрее на всем белом свете. И милее тоже нет. Да, поведение Анны и Луизы постыдно, но ты-то почему позволяешь себе так из-за него огорчаться?

— Ах, Эдвард, дорогой, ты прав. Я постараюсь не обращать на них внимания. Но сейчас мне надо выплакаться. Я скоро успокоюсь. Никогда не думала, что мне будет так неуютно в отцовском доме. Боже мой, был бы цел Йон, мы бы сразу туда уехали! — вздохнула Элси.

В будуар постучал мистер Динсмор:

— Можно? Я очень рад, что ты поживешь со мной, доченька, — сказал он, садясь по другую сторону от дочери и беря ее за руку. — Меня огорчает, что Аннина выходка так тебя задела, — добавил он.

— Спасибо, папочка. Мне больно не за себя, а за тебя и за маму.

— О нас с мамой не волнуйся, дорогая. Мы взрослые люди, и вполне способны за себя постоять. Скоро все наладится: Анна уже сообщила, что они с Луизой уезжают на восток. Естественно, с детьми, слугами и прочим хозяйством. Они будут жить самостоятельно, ибо не желают иметь с нами ничего общего. Хотя, конечно же, я должен буду их содержать, — и мистер Динсмор засмеялся.

— Я полагаю, ты сочтешь за великую милость разрешение назначить им содержание, — саркастически заметил мистер Травилла.

— Конечно. Должен признаться, я не знаю никого наглее и сумасброднее Анны.

— Позволь нам разделить с тобой эту привилегию.

— Благодарю тебя, друг Травилла, но давай обсудим этот вопрос позже. Я знаю, вы с Элси опасаетесь, что дурно воспитанные дети Анны плохо повлияют на ваших детей. Я тоже боюсь за них и за свою Розочку. Она еще слишком мала, чтобы противостоять такому безобразию. Но, к счастью, Анна с Луизой решили, что до отъезда останутся с детьми и слугами в дальней части дома. Анна мне об этом сообщила, явно надеясь меня уколоть. Она и не догадывается, какой подарок нам преподнесла! Наши дети просто не будут к ним ходить.

— Ох, мне сразу стало легче, — обрадовалась Элси. — А с тетей Лорой мы всегда найдем общий язык.

— Ховарды у меня не живут. Пайнгроув тоже уцелел, и они приехали сюда только на один день, чтобы поприветствовать нас, — сказал мистер Динсмор.

Элси просияла:

— Значит, скоро дом будет целиком наш! Ах, какая я глупая! Переживаю на пустом месте!

— Да и я тоже хорош, забеспокоился из-за пустяков, — улыбнулся ей мистер Динсмор. — Давай, дочь моя, будем мудрее. Анна и Луиза уже ушли на свою половину, так что ты их больше не увидишь. А отец будет с нами.

Лора Ховард, хоть и сама была потрясена и оскорблена поведением сестер, все-таки попыталась оправдать их грубость и неблагодарность.

— Луиза и Анна цережили такое горе, — объяснила она Розе и Элси после чая, — они столько перенесли! Потеряли мужей, братьев. Я уж не говорю об имуществе. В Розленд пришли солдаты генерала Шермана. Вели они себя довольно бесцеремонно. Анна, конечно, не сдержалась, нагрубила им. Солдаты в долгу не остались, отобрали у нее все — деньги, часы, драгоценности. Заодно и у нашего бедного отца вывернули карманы. А потом разграбили и подожгли дом. Вобщем, Розленд сгорел дотла.

Женщины плакали, слушая Лорины рассказы о сценах насилия и вандализма в Розлэнде, Ашлэнде, Пайнгроуве и в других поместьях и окрестных поселениях. Мародеры не пощадили даже священника, того самого, который часто навещал и утешал мать Эдварда перед ее кончиной.

— Он сильно пострадал от конфедератов, а ведь был сторонником Линкольна, — сказала Лора. — Но солдаты Шермана отобрали у него все, а его самого чуть не убили. Я знаю, что он голодал.

— Немыслимо! — воскликнула Роза. — И это американцы! Просто не верится! Но что поделать, война жестока и безбожна. Негодяи получили возможность проявить свою темную сущность в полной мере. Им все равно, на чьей они стороне — лишь бы потешить свои животные страсти. Слава Тебе, Господи, что война закончилась! Избави нас по великой милости Твоей от ее повторения!

— Аминь, — взволнованно отозвалась миссис Ховард и тихо заплакала. — Нэд, сыночек мой ненаглядный! Бедные мои братья! Все они в могиле. А мой покалеченный муж! Мне иногда кажется, что сердце мое не выдержит!