Мария Грипе - Дети теней Страница 56

Она так гордилась, что каждое слово, которое она когда-либо сказала другому человеку, было записано и сохранено! Возможно, кроме нее никто в мире этого не делал. Неужели теперь она лишится этой радости? Пожарный обещал, что они остановят огонь, прежде чем он доберется до башни, пусть только она держится отсюда подальше. В конце концов Розильда сдалась и вернулась к нам.

Потом вдруг пропала Каролина, но оказалось, она побежала к озеру помочь со шлангами. По ее мнению, с ними возились слишком долго, и она потеряла терпение. Огонь распространялся угрожающе быстро.

Еще были эти ужасные звуки – гул ненасытного пламени, то и дело тонувший в грохоте, когда обрушивалась какая-нибудь стена! Раздавался треск, и она превращалась в груду камней… Я, конечно, не была возле самого огня, там были только пожарные, но со своего места видела, как пламя, точно крылатый разъяренный дракон, изрыгает во все стороны дым и шипящие искры. И непрерывно был слышен лай Помпе.

Начинало светать. День обещал быть солнечным, и все робко поглядывали на небо, где из-за зубцов стен и башен медленно поднимался солнечный шар, окутанный жуткой пеленой дыма. Огромный и страшный – верный союзник огнедышащего чудовища, которое безумствовало внизу.

Из глаз у меня текли слезы, голова раскалывалась от боли, я чувствовала, что еще немного – и я потеряю сознание. В этот момент сообщили, что заработали помпы. Теперь с огнем можно было бороться всерьез. Это было чудесно – видеть, как пламя отступает, слышать, как злобно оно шипит, встречаясь с водой. Все шло нормально, и пожарные обещали, что через час пламя будет полностью под контролем и не сможет распространяться дальше. Нам больше не нужно было передавать ведра с водою.

Мне нужно было подышать свежим воздухом, и я отправилась в другой конец замка, куда огонь не добрался. Здесь почти не было дыма.

Проходя мимо комнаты Амалии, я увидела, что дверь у нее приоткрыта, и решила войти, но на пороге застыла от изумления.

Амалия была не одна. На скамеечке у ее ног сидела Лидия Стеншерна, положив голову ей на колени, как маленький ребенок. Я не слышала, о чем они говорили, но на щеках Амалии был румянец, а глаза светились неописуемой радостью. Она гладила Лидию по волосам. Лицо ее сияло.

В окне за ее спиной плыл огромный солнечный шар.

Я постояла минуту, глядя на эту чудесную сцену, но Лидия вдруг встала и засобиралась уходить. Я не хотела, чтобы меня заметили, и поспешила скрыться.

Вернувшись к остальным, я не нашла ни Арильда с Розильдой, ни Каролину. Но в то же мгновение из комнаты наверху донесся ужасный грохот и вслед за ним – душераздирающий крик. Мне показалось, кто-то кричал мама! Почуяв недоброе, я помчалась вверх по лестнице и очутилась в облаке дыма и пыли. Я почти ничего не видела, но, услышав чей-то плач, пошла на него, пробираясь по камням и обломкам мебели.

Когда пыль улеглась и дым рассеялся, я увидела Арильда и Каролину. Они стояли прямо перед комнатой на башне, у полуразрушенной колонны. На полу лицом вниз лежала Розильда. Отчаянно рыдая, она раздвигала руками груду камней и цемента.

– Мама… мама…

Арильд и Каролина тоже бросились на пол и принялись разрывать обломки. Розильда била по ним кулаками и кричала:

– Мама! Не умирай! Ты слышишь меня? Ты должна жить!

Теперь я поняла… Какой ужас! Видимо, под обломками колонны была Лидия Стеншерна, погребенная заживо.

Я стояла, оцепенев, до меня даже не дошло, что Розильда заговорила.

Аксель Торсон прибежал вместе с двумя пожарными, которые немедленно принялись разгребать обломки лопатами и ломами. Арильд и Розильда стояли, прижавшись к Каролине, и молча смотрели. Оберегая их, за ними стояла Амалия. Охваченная недобрыми предчувствиями, она явилась тоже. Она выглядела на удивление спокойной, губы шевелились в молитве.

Казалось, это длилось целую вечность, но на самом деле Лидию освободили в считанные минуты. Сначала показалась ее голова. К счастью, голову защитила наклонная балка, и никаких ранений на ней не было. Однако она была в неестественном положении, и мы боялись, что могла быть сломана шея. Потом откопали все тело.

Врач, за которым послала Вера, сразу же определил, что Лидия жива. Она получила сильное сотрясение мозга и была без сознания. У нее было множество ран и сломано несколько ребер. Но шея не была повреждена. Так что пока, заключил доктор, ее жизни ничто не угрожает. Она будет жить.

Лидию уложили на носилки и отнесли в комнату Амалии.

Арильд и Розильда пошли следом, а мы с Каролиной остались с пожарными, чтобы помочь им гасить тлеющие угли.

Часа через два пришла Амалия и увела Каролину. Очнувшись, Лидия захотела ее увидеть. Она была очень слабой, и когда Амалия сказала, что ничего страшного нет, и она выживет, в ее глазах вдруг появилась такая мука, будто она надеялась, что умрет. Они напугались, что сейчас она опять потеряет сознание, но через несколько секунд она снова открыла глаза и вопросительно посмотрела на Амалию. Амалия молча кивнула. Лидия перевела взгляд на Розильду, а потом на Арильда. Она рассматривала их долго, а когда вновь взглянула на Амалию, в ее глазах стояла тревога. – А где Сага? – прошептала она. Амалия сразу поняла, что она имела в виду Каролину. Придя к Амалии во время пожара, Лидия в глубоком раскаянии призналась во всем. Что более чем шестнадцать лет назад ее спас Аксель Торсон, не дав утонуть, но она была не в силах, да и просто не смела вернуться домой. Что она решила исчезнуть и жить под другим именем. Что она – мать Каролины, или Саги, как сама ее называла…

Ее терзали муки совести, она считала, что из эгоизма предала всех. Не только Арильда и Розильду, но и в не меньшей степени Каролину. Никто и никогда не сможет простить ей того, что она сделала. Она это знала, но все же приняла твердое решение открыться и только хотела сперва посоветоваться с Амалией.

Итак, Лидия открыла Амалии свое сердце и перед уходом попросила ее предупредить детей, включая Каролину, о том, что она жива. Она надеялась, что так им будет легче встретиться со своей матерью после стольких лет разлуки.

Лидия провела с Амалией около двух часов. Она была спокойна и рассудительна, а потом вдруг побледнела, поднялась и поспешно удалилась.

Сразу после ее ухода Амалия услышала грохот – это упала колонна.

Каролина рассказала, как это произошло. Они вместе с Арильдом и Розильдой направлялись в комнату на башне. Опасность, как заявили пожарные, уже миновала, и Розильда хотела узнать, как там ее блокноты. Все трое были уверены, что в этой стороне им ничто не угрожает.

Но вдруг зашаталась стена. Весь коридор содрогнулся, и одна из колонн треснула пополам. Розильда, которая шла ближе всех, с ужасом увидела, что стена вместе с колонной обрушивается прямо на нее. Она оцепенела и не могла двинуться с места.

И в это мгновение появилась Лидия! В последнюю секунду она успела схватить Розильду за руку и отбросить ее в сторону, но сама попала под обломки. Это просто чудо, что она осталась жива!

Странно – Розильда сразу поняла, что это ее мать. Она не видела ее с тех пор, как была маленьким ребенком, а теперь вдруг оказалась с ней лицом к лицу, хоть и всего на какую-то долю секунды. Их взгляды встретились. А потом обрушилась стена и погребла Лидию на ее глазах.

Розильда закричала: Мама! Мама!

В тот момент она даже не подумала о том, что снова обрела голос. Остальные тоже не обратили на это внимания. Все были в ужасе от того, что случилось.

Лишь гораздо позже, в комнате Амалии, до Розильды дошло, что к ней вернулся голос, дар речи. Заливаясь слезами, она стояла у постели Лидии и смотрела на ее бледное лицо. Вдруг она почувствовала в горле странную дрожь – и услышала свой голос.

Слова полились свободно и легко, как будто сами собой. Она обращалась к лежащей без сознания матери, заговорив впервые за шестнадцать лет. Что удивительно, Розильда утверждала, будто никогда не сомневалась в том, что может говорить. Много раз она просыпалась среди ночи от того, что слышала голос – очевидно, свой собственный. Наверное, она разговаривала во сне. Но когда она пыталась сделать это наяву, в горле словно застревал ком.

И все же способность говорить всегда ощущалась ею где-то совсем рядом, такая же естественная, как дыхание. И в то же время недостижимая. Это было похоже на детские мечты, когда она представляла себе, что умеет летать. Тогда она была убеждена, что коль скоро люди умеют плавать, то когда-то были созданы и для того, чтобы летать. Но у них были слишком слабые крылья, и вместо того чтобы тренировать их, они начали сомневаться в своих возможностях. Поэтому крылья стали не нужны, и они были отняты у людей.

Каролина в детстве тоже фантазировала, что умеет летать. Она считала, что об этом мечтают все люди.

Конечно, это соблазнительно. Хотя, должна признаться, лично я никогда не считала, что во мне таится способность к полету. Берты летать не могут. Розильды – может быть, или Саги-Каролины, или маленькие Леони, но уж никак не Берты…