Андрей Усачёв - Приключения «Котобоя» Страница 6

— Какой ещё Абажур? — не понял Котаускас.

— Это по-французски будет «здравствуйте»! — отвечал мышонок.

Впрочем, вскоре показалась Испания, и он стал листать испанский самоучитель.

У египетского берега мнения по поводу маршрута разделились. Марианна предложила круиз по Нилу:

— На реке Нил находятся все главные достопримечательности!

— И это самая длинная река в мире. Четыре тысячи миль, — поддержал её Шустер.

— Мы моряки, а не речники! — бурчал Котаускас, предлагавший плыть через Суэцкий канал в Красное море.

Афоня поглядел на жену и согласился с большинством.

Первую стоянку сделали в Каире. Шустер остался дежурить. А остальные отправились на экскурсию. Сфотографировались у пирамид. Осмотрели Сфинкса.

— А это ещё что за гибрид? Ёксель-моксель!

— Человеческую голову ему потом приделали. А вначале была большая кошка, — объяснила Марианна. — И вообще, к кошкам у древних египтян было особенно почтительное отношение.

Впечатление от прогулки испортили только назойливые местные коты, пытавшиеся всучить им фальшивые драгоценности. А два подозрительных гида всё время крутились вокруг Марианны и норовили до неё дотронуться. Только когда Афанасий показал кулак, они стали держаться на почтительном расстоянии.

Когда туристы вернулись на судно, Шустер доложил, что дежурство прошло нормально. Но возле яхты вертелись и шептались два странных кота.

— А о чём они шептались?

— Я разобрал только одно слово. ИЗИДА. Они повторили его раз сто.

— Изида, — сказала Марианна. — Это одна из самых почитаемых в древнем Египте богинь. Иногда её изображали в виде кошки.

— Может быть, они решили, что ты — богиня! — хмыкнул Котаускас.

Все засмеялись. Но никто не догадывался, насколько он был прав.

Прогулка по Нилу продолжалась. Марианна рисовала. Афоня добывал завтрак, прямо на ходу закидывая спиннинг и срывая с пальм бананы и кокосы. Котаускас записывал что-то в вахтенный журнал. А Шустер изучал иероглифы. И никто не заметил, что за ними, держась на отдалении, плывёт небольшая моторная лодка.

Следующей остановкой были Фивы. На этот раз дежурить остался Котаускас. А молодожёны и мышонок — с утра пораньше, пока всё не заполонили туристы — отправились осматривать достопримечательности.

Шустер изучал брошенную кем-то туристическую карту. Афанасий, задрав голову, бродил между рядами высоченных колонн. А Марианна присела на камень, чтобы сделать наброски. Тут на неё и накинули мешок.

Задремавшего Котаускаса разбудил отчаянный крик Шустера:

— Марианна пропала!

— Как пропала? А где Афоня?

— Бьётся головой о колонны и рвёт на себе шерсть!

Котаускас предусмотрительно спрятал лодку в зарослях камыша:

— Если здесь пропадают кошки, то яхту увести ничего не стоит!

И моряки поспешили на помощь другу.

Афоня был безутешен. Усы у него обвисли, пыльный хвост выглядел так, словно по нему прошёл караван верблюдов.

— Не горюй, котобой! То, что украли — прячут. А то, что прячут — можно найти! — утешил его Котаускас. — В нашем положении важно найти самую высокую точку.

С собой капитан прихватил спиннинг. Используя его как лебёдку, экипаж забрался на одну из колонн.

— Непонятно, — сказал Котаускас, разглядывая окрестности. — Где-то здесь должна быть гробница Тутанхамона. Но ни одной пирамиды я не вижу.

— Марианна говорила, что за тысячи лет их засыпало песком. И теперь они глубоко под землёй, — глубоко вздохнул Афоня.

Солнце уже закатывалось. И тут Котаускас заметил одну странную вещь. Местные коты, прятавшиеся во время жары, — по одному и небольшими группами — потянулись в пустыню. А затем словно проваливались под землю.

— Это в Долине Мёртвых, — сообщил Шустер, тщательно изучивший туристическую карту.

— Тем более, странно. Что в Долине Мёртвых делать живым?

Все кошки отлично видят в темноте. Но когда с Марианны стащили мешок, она ничего не увидела. Будто вокруг стояла вечная ночь. Затем вспыхнул факел. И она узнала двух фальшивых «гидов».

— Где я?

— В старинном храме, богиня Изида. Ты у себя дома, — сказал один.

— Глупость. Меня зовут не Изида, а Марианна.

— У великой богини — тысяча имён!

— Тысяча три, — поправил другой. — Ты — тысяча третье воплощение богини. А мы твои жрецы. Мы будем кормить тебя, приносить тебе жертвы и петь гимны. До тех пор, пока душа твоя не переселится в новое тело…

— Мне и это тело нравится! Немедленно выпустите меня!

Но спорить было бесполезно. С факелами в подземелье спускались всё новые коты. Их было, наверное, не меньше тысячи.

— Собратья, — провозгласил один из жрецов. — Сегодня свершилось великое событие. Богиня вернулась к нам. Она, как и написано в Книге Мёртвых, приплыла с Востока!

— О, Изида! — раздался хор голосов. — О, Изида! Мяу!

— Ненавижу хоровое пение! — заскрипел зубами Афоня, порываясь броситься вниз. Но Котаускас вовремя схватил его за шкирку.

— Пусти меня! — вырывался старпом. — А вдруг её хотят принести в жертву?

— В жертву?.. Отлично! — обрадовался Шустер. — У меня есть план…

Это был очень рискованный план. Пока коты орали «О, Изида!», мышонок незаметно шмыгнул вниз и забрался на пустой алтарь, возвышавшийся в центре зала.

— Эй, вы, придурки! — крикнул он. — Я пришёл осквернить ваш алтарь!

Услышав это, тысяча разъяренных котов бросилась к нему. Нахальный мышонок был бы разорван на тысячу частей. Если бы не тоненькая леска, привязанная к штанишкам…

Афоня дёрнул спиннинг — и Шустер, взмыв над толпой котов, оказался наверху.

Марианна, о которой на время забыли, устремилась по каменным ступеням наверх, к своим. Один из жрецов бросился за ней, но встретил могучий кулак Котаускаса. Жрец покатился по лестнице, сбивая своих последователей. Факел упал. И раздались вопли…

— Кажется, здесь пахнет палёным! Пора сматываться!

Через минуту котобои бежали по пустыне в сторону Нила, отбрасывая длинные тени.

Вскоре лодка быстро скользила по тёмным водам великой африканской реки. Все неприятности остались позади. Но капитан Котаускас совершил непростительную ошибку. В суматохе он направил яхту вверх по течению.

— Теперь, если повернуть назад, нас будет поджидать засада…

— А если плыть дальше, — продолжил мысль Афоня, — то рано или поздно Нил закончится, и мы никогда не вернёмся.

— К тому же у нас нет лоцманских карт, и мы в любую минуту можем сесть на мель или разбиться о пороги, — сообщил Шустер.

Неожиданно бревно, плывшее рядом с яхтой, приподнялось:

— Приветствую отважных путешественников! Я случайно услышал ваш разговор. И готов стать вашим проводником, гидом, лоцманом и кем угодно!

Все вздрогнули. А Котаускас на всякий случай переместился поближе к гарпунной пушке.

Крокодил обнажил ряд ослепительных зубов:

— Простите, я не представился. Меня зовут Роки. Я вижу, вы рыбаки, и готов показать вам самые рыбные места! Впрочем, сейчас уже поздно…

Роки взглянул на часы, на лапе блеснул золотой браслет:

— У одного туриста… выменял. Встретимся утром!

Ещё раз широко улыбнувшись, крокодил исчез.

— Мне его улыбка не понравилась, — сказала Марианна. — По-моему, нужно быть начеку.

На рассвете Котаускас поднял всех по тревоге. И справа и слева по течению собирались стаи крокодилов.

— Если они нападут на лодку, нам конец! А если мы выберемся на берег, то через два-три дня погибнем в пустыне без воды. Что будем делать?

— Воду можно набрать в матрёшки, — задумался Афоня. — Но далеко мы их не укатим…

— А их и не надо катить, они сами покатятся, — сказал вдруг Шустер. — Котобой по льду ходил, и по пустыне поплывёт.

Марианна с недоумением посмотрела на него, но Котаускас и Афоня в одну секунду поняли младшего матроса и принялись за работу. Сделать из половинок матрёшек колёса и приладить их к судну — задача совсем непростая. Тем более, на плаву…

Крокодилы равнодушно наблюдали за странной суетой на яхте. Они не торопились — деваться глупым туристам было всё равно некуда:

— Спорим, я разобью это корыто с двух ударов!

— А я с одного!

— А я…

И только, когда на яхте раскрылся парус, и она медленно выкатилась на берег, крокодилы поняли, что произошло, и от удивления раскрыли пасти.

— Улыбайтесь шире! — помахала им на прощание Марианна.

Впереди тянулась бескрайняя пустыня. Она была похожа на море. Барханы напоминали огромные застывшие волны, по которым Котобой то взбирался вверх, то спускался вниз.