Владимир Машков - Соскучился по дождику Страница 6

Володька незаметно отодвинулся от шофера. Но тот уже не замечал мальчишку. Весело насвистывая, гнал автобус в Ялту, к морю.

ПОСЛЕДНИЙ УРОК

Петр несмело отворил дверь учительской и замер на пороге.

— Здравствуйте, могу я видеть классного руководителя 6 «Б»?

Со школьных лет у Петра осталась робость перед учительской, и потому спросил он тихо. Сидевшая за столом и что-то писавшая пожилая учительница с гладко зачесанными волосами, посмотрела на Петра поверх очков и, не поворачивая головы, громко окликнула:

— Инесса Сергеевна, к вам!

Две молоденькие учительницы, которые весело шептались у зеркала в противоположном углу учительской, одновременно посмотрели на Петра.

Одна из них в светлом платье с короткими рукавами медленно подошла к Петру.

— Мне необходимо с вами поговорить, — Петр смущенно подергал себя за нос и показал на дверь.

Учительница пожала плечами, мол, что за чудачества, и вышла в коридор.

Резко зазвенел звонок. С шумом распахнулись двери классов, и оттуда вылетели мальчишки и девчонки. Улыбаясь, Петр глядел на них. Веселая кутерьма перемены приободрила его, и он представился.

— Устинович, инспектор детской комнаты милиции.

Занимаюсь побегом Прокопенко. Хотелось бы узнать, что он за парень?

— Дать характеристику Прокопенко? — удивилась Инесса Сергеевна. — Прямо здесь, в коридоре?

— Ну зачем — характеристику? Просто расскажите, кто он такой, почему убежал?

— Захотел и убежал — вот и вся причина, — ответила учительница. — Что ему школа, в которую надо еще две недели ходить? Что ему родители, которые переживают, ночей не спят, волнуются, где их сын? Ему на все наплевать… Ну что ж! На педсовете поставлен вопрос о его пребывании в школе. Теперь судьба Прокопенко зависит от районо.

— Куда же ему тогда деваться? — спросил Петр.

— Как куда? — невесело улыбнулась Инесса Сергеевна. — Вам, товарищ инспектор, лучше, чем кому-либо, известно, куда спроваживают малолетних преступников. Вся школа знает, что Прокопенко с компанией ограбил магазин…

— Но ведь нет никаких доказательств, — вырвалось у Петра. — То есть я хочу сказать, — поправился он, — что пока еще не все ясно. Ведется следствие.

— Допустим, нет доказательств, — мягко, словно уговаривая малыша, начала Инесса Сергеевна, и внезапно голос ее окреп, зазвенел. — А шесть лет ежедневного кропотливого труда всего педагогического коллектива затрачены на Прокопенко впустую. Отблагодарил своих учителей, нечего сказать!

Учительница показала на портреты, висевшие на стене вдоль коридора. С фотографий на Петра глядели симпатичные улыбающиеся женщины и мужчины, грудь которых украшали ордена и медали.

— И давайте, наконец, вспомним, что у наших учеников, кроме прав, есть и обязанности, — Инесса Сергеевна снова обрела спокойствие. — И не будем забывать, что в войну ровесники Прокопенко становились героями, а он стал…

Учительница покосилась на инспектора и не сказала, кем стал Прокопенко. Но Петр отлично понял, куда она клонит.

Вновь прозвенел звонок. С криком и шумом со двора в коридор влетели ребята. Но в классы они не торопились. Устраивали пробки в дверях, затевали потасовки.

— В последние дни совсем распустились, — сокрушенно покачала головой Инесса Сергеевна. — Извините, у меня — урок.

— В классе Прокопенко? — спросил Петр.

— В классе, где учился Прокопенко, — подчеркнуто ответила учительница.

— Инесса Сергеевна, — попросил Петр, — можно мне поговорить с ребятами?

— Пожалуйста, — ответила учительница. — Только недолго. Сегодня — последний урок.

Петр и сам не знал, чего его дернуло напроситься на урок. Можно было вполне дождаться, когда урок кончится, и поговорить наедине с ребятами. Но он просто был не в силах ждать еще целых сорок пять минут.

В шестом «Б» стоял оглушительный шум. Его слышно было в коридоре. Петр был уверен, что ребята ходят на голове.

Инесса Сергеевна рывком отворила дверь, и в то же мгновение шум стих. Словно кто-то невидимый выключил звук.

Следом за учительницей в класс вошел Петр и ахнул. Ребята стояли за партами и не сводили преданных глаз с Инессы Сергеевны. Та бросила едва заметный взгляд на Петра, мол, учитесь, как надо воспитывать. Но вдруг Инесса Сергеевна повернулась к доске и от возмущения перешла на шепот:

— Кто это сделал?

Петр глянул на доску. Вот что было выведено на ней:

Последний день — учиться лень.Мы просим вас, учителей,Не мучать маленьких детей.

Со школьной поры милые и глупые строчки. Петр улыбнулся им как старым друзьям.

— Это твоя работа, Казючиц? — вскипела Инесса Сергеевна. — А ну, иди немедленно вытри!

— И совсем не я, — огрызнулся Казючиц, непоседливый мальчишка с пронырливыми глазками. — Нашли козла…

Петр взъерошил шевелюру и кинулся к столу:

— Это кто тут маленькие дети? Такие парни вымахали, что скоро меня, долговязого, перегоните…

— Ребята, к нам пришел товарищ Устинович, из милиции, — представила моряка Инесса Сергеевна и отошла к окну. Мол, объясните сами, что вас привело в школу.

Класс с любопытством посматривал на Петра. А он с неменьшим интересом вглядывался в мальчишек и девчонок, с которыми учился Прокопенко. Что они скажут о своем товарище, которого уже десять дней нет в школе?

— А где Володя Прокопенко? — напрямую спросил Петр. — Вы знаете, что с ним?

Самой смелой оказалась девочка с ямочками на розовых щеках.

— Он убежал из дому и из школы, — ответила она. — Уже во второй раз убежал…

— А почему убежал, как ты думаешь?

— Потому что Прокопенко — хулиган, — не задумываясь, принялась отвечать розовощекая. — В класс приходил побитый, под глазами — синяки. Спросишь его: «Кто тебя так?» — сразу лез драться. А когда мы предложили ему, что будем помогать, как отстающему, он нам грубо ответил…

Розовощекая запнулась. До сих пор так бойко говорила. Петру казалось даже, что девочка отвечает заданный урок.

— Как он вам ответил? — спросил Петр.

— Он сказал… — розовощекая снова замялась, а потом, собравшись с духом, выпалила: — Он сказал, что повесит нас на фонаре… вниз головой…

В классе наступило неловкое молчание. Инесса Сергеевна выразительно глянула на Петра. Видите, каков он, ваш Прокопенко!

— Я бы тоже вас, Пигулевская и Кунцевич, повесил на первом же столбе, — раздался с последней парты мрачный голос Казючица.

— Казючиц, ты не на улице, а в школе!

Инесса Сергеевна вышла к столу, навела порядок и снова удалилась в тень.

Казючиц буркнул себе под нос и замолк.

Заерзала на парте, замахала рукой соседка Пигулевской — остроносая Кунцевич. Даже ее тоненькая косичка, перевязанная голубой лентой, трепетала от нетерпения.

Петр кивнул девочке, и та мгновенно вскочила:

— Прокопенко всегда вел себя вызывающе, словно все мы — пустое место. Когда мы ему делали замечания, он только свирепо ухмылялся и, не дослушав, шел своей дорогой. В общественной жизни класса участия не принимал, пионерских поручений не выполнял, — протараторила девочка на одном дыхании.

— Как это не принимал? — громко хлопнул крышкой парты конопатый мальчишка — все лицо у него было усыпано веснушками. — Как это не принимал? А помните, как Прокопенко весь класс водил в лес, за грибами?

— Ага, — поддержал конопатого светловолосый мальчик в очках. — За строчками и сморчками…

— И ничего интересного не было, — вновь поднялась Кунцевич. — Только ноги промочили… Потом две недели все чихали и кашляли…

— Неправда, — прошептала с первой парты черноглазая девочка. — Было очень интересно. А какие вкусные грибы оказались — объедение…

— А почему ты шепотом говоришь? — Петр вскочил из-за стола. — Когда ты заступаешься за человека, надо говорить громко, надо кричать!

Петр заходил вдоль рядов. Притихшие ребята не спускали с него глаз.

Петр остановился у второй парты, рядом с дверью. За партой сидел в одиночестве конопатый мальчишка. Петр подсел к нему.

— Это Володино место?

— Да, — ответил конопатый.

Ребята повернулись к инспектору, будто ждали от него чего-то.

— Лет через двадцать вы будете совсем взрослыми, — тихо сказал Петр. — И у вас будут дети — мальчишки и девчонки, почти такие же, как вы. Жизнь тогда будет чудесная. Ученые обещают, что со временем мы победим все болезни… Представляете, люди не будут болеть. Ну, может, насморк останется…

Кто-то засмеялся, на него шикнули.

— А вот что мы будем делать с такими болезнями, как равнодушие? — спросил Петр. — Жил-был парень, сидел на предпоследней парте, поближе к двери… Наверное, чтобы убежать поскорее из класса. А чем он жил, о чем думал, о чем мечтал, мы не знаем. А как он хотел с кем-нибудь из вас подружиться, да просто поговорить разок…