Дмитро Ткач - Шторм и штиль Страница 6

Вскоре дверь из кабинета в приемную открылась, послышались голоса, и сразу же в коридор один за другим стали выходить офицеры. Тут были и лейтенанты, и старшие лейтенанты, и капитан-лейтенанты. Баглай невольно вытянулся по стойке «смирно», словно был еще курсантом училища и, поспешно засунув сигарету в карман, погасил ее пальцами.

Как только офицеры вышли, в дверях появилась секретарша:

— Входите. Капитан второго ранга ждет вас.

Волнение достигло того предела, когда он вдруг перестал четко видеть все, что его окружало. Взгляд был прикован к седому человеку, сидящему за столом.

Юрий быстро прошел по длинному красному ковру, остановился перед столом и почти машинально произнес заученную фразу:

— Товарищ капитан второго ранга! Лейтенант Баглай прибыл в ваше распоряжение для прохождения дальнейшей службы!

Курганов поднялся, подал ему руку.

— Садитесь, товарищ лейтенант, — сказал он. — Знаю, что вы назначены сюда… Так это вы и есть сын Героя Советского Союза Николая Ивановича Баглая?

— Так точно, товарищ капитан второго ранга, — отчеканил Юрий, намереваясь встать.

— Сидите, сидите, — движением руки остановил его Курганов. Лицо у него было не суровое, как предполагал Юрий, а скорее добродушное. — Вначале я сомневался, следует ли вам служить в нашей части? А потом решил что, пожалуй, это даже хорошо. Часть имени Баглая. И тут же служит его сын, продолжает боевые традиции. На кораблях матросы молодые, войны не нюхали, и для них сам факт вашего присутствия будет иметь большое воспитательное значение.

— Но ведь я тоже войны не нюхал, — сдержанно улыбнулся Юрий, чувствуя, как понемногу исчезает скованность и страх.

— Это неважно. На вас у меня уже есть хорошая характеристика. Устная пока что… А на официальную давайте взглянем.

Юрий Баглай быстро выхватил из внутреннего кармана заранее приготовленные бумаги и подал Курганову. Тут были документы из училища и с последнего места службы. Он хорошо знал, что в них написано: «…училище закончил с золотой медалью…», «…в плавании проявил незаурядные способности…», «…может быть использован на ответственных командных постах». Пусть посмотрит командир части, кого ему прислали!

Пока Курганов внимательно читал бумаги, Юрий Баглай изучал его лицо… Конечно, ему уже за пятьдесят. Голова совсем седая, а брови черные, широкие, густые. Это свидетельствовало о том, что он много пережил, но сумел сохранить и физические, и душевные силы. Такие люди и после пятидесяти не сдают, как бы начиная новый жизненный круг.

Дверь в кабинет внезапно открылась. Юрий вздрогнул. Высокий, немного сутулый, в очках на тонком носу, капитан третьего ранга непринужденно, по-свойски, шел к столу Курганова.

— Здравствуйте, Виктор Васильевич, — негромко произнес он, подавая Курганову руку с длинными, желтоватыми от табака пальцами.

Командир части оторвался от документов, ответил на рукопожатие и сказал:

— Вот и хорошо, что вы пришли, Григорий Павлович. Прибыло пополнение. Познакомьтесь…

Юрий вскочил, стал навытяжку:

— Лейтенант Баглай. Прибыл для дальнейшего прохождения службы.

Он сразу же догадался, что перед ним не кто иной, как заместитель Курганова по политчасти. Кому же еще разрешено вот так запросто заходить в кабинет и разговаривать с командиром, как равный с равным?

Замполит пожал Юрию руку и глуховатым, казалось, даже недовольным голосом сказал:

— Очень хорошо…

Курганов придвинул к нему документы Баглая и, не скрывая своего удовольствия, произнес:

— Вот, пожалуйста. Отличник, медалист, комсомолец… И моря уже попробовал.

В это мгновение зазвонил телефон. Курганов разговаривал долго, и Юрий получил возможность рассмотреть замполита, пока тот изучал его документы.

«А что, если бы тебя переодеть в штатскую одежду? — прикинул он мысленно. — Был бы обыкновенный человек с большой лысеющей головой, с припорошенными сединой бровями, с небольшими аккуратными усиками, в очках. Учитель, да и только… А может, бухгалтер из какого-нибудь учреждения. — Обычно у пожилых бухгалтеров, оттого что они день-деньской согнувшись сидят за столом, такая же сутулая спина и так же опущены плечи. Ничего нет от военного человека, только китель да погоны. Наверное, еще во время войны на флот пришел из запаса, да так и остался в кадрах…»

Тем временем Курганов закончил разговор по телефону, взглянул на замполита Вербенко большими, по-молодому блестящими глазами и, будто зная наперед, что ответит ему замполит, спросил:

— Ну как, Григорий Иванович, довольны?

— Ну что ж. Все в порядке, как и надлежит молодому офицеру, — ответил Вербенко и повернулся к Юрию. — Будем надеяться, что вы и в нашей части станете образцом для других. Ждем от вас отличной службы, товарищ лейтенант.

— Приложу все силы, товарищ капитан третьего ранга.

— Противолодочный катер вам дадим, — неожиданно сказал Курганов. — Судно небольшое, и команды там немного, но это — корабль, морская боевая единица.

Юрий вспыхнул. Чего-чего, а этого он уж никак не ожидал! Ну, на штурмана рассчитывал, пусть даже на старпома, но чтобы сразу противолодочный катер? Но слова Курганова польстили ему, и он подумал: «А почему бы и нет? Давайте и катер! Посмотрите, какой из меня командир получится!» Однако он понимал, что нескромно и даже нетактично сразу же соглашаться, поэтому, хоть и не очень решительно, ответил дипломатическим вопросом:

— Но справлюсь ли я, товарищ командир второго ранга?

— Поможем… Конечно, нелегко будет на первых порах, но настоящий моряк не ищет легкой службы. Да и нет ее на море… Команда там дружная, опытная, особенно боцман Небаба. Он сейчас временно исполняет обязанности командира. И комсомольцы — все. А теперь еще и командиром будет комсомолец. Очень хорошо. Комсомольский экипаж!

Замполит Вербенко молча поглядывал через очки то на Юрия Баглая, то на Курганова, будто определяя, способен ли молодой офицер быть командиром и не делает ли ошибки Курганов, предлагая ему эту ответственную должность? Хоть и небольшой, корабль все равно нуждается в умелом руководстве…

— Два-три дня для устройства личных дел вам хватит? — спросил Курганов.

— Могу приступить к исполнению служебных обязанностей хоть сегодня.

— А как у вас с жильем?

— Тут неподалеку живет бывший боцман, Федор Запорожец, он вместе с моим отцом воевал. Я у него остановился.

— Знаем, знаем Запорожца, — сказал Курганов. — Вот и прекрасно, что вы у него устроились… Он хоть и отслужил свое, а на флоте человек известный. Есть у нас комната Славы — небольшой музей, там вы и портрет его можете увидеть. Ну, ясное дело, и портрет своего отца… Поживите у Запорожца. А впрочем, вам больше придется жить на корабле. «Мой корабль — мой дом» — так у нас на флоте говорят. Верно?

— Так точно, товарищ капитан второго ранга.

— Ну вот, на сегодня и все… У вас ничего нет, Григорий Павлович?

— У нас с лейтенантом еще будет отдельный разговор, — сдержанно ответил Вербенко.

Курганов придвинул к себе документы Юрия, что-то написал на них твердым размашистым почерком.

— Идите в штаб, оформляйтесь.

3

— Кажется, прислали нам хорошего офицера, — сказал Курганов, когда Юрий Баглай вышел. — Сразу видно, в отца пошел. Послужит, просолится, настоящим моряком станет. А впрочем, почему же — станет? От моря ему уже никуда не уйти.

Курганов, в самом деле, был очень доволен прибывшим лейтенантом и ждал, что Вербенко с ним согласится. Однако замполит не разделял его мнения и сдержанно заметил:

— Как будто ничего… Но может, не следовало бы сразу давать ему противолодочный катер, Виктор Васильевич? С лица Курганова как рукой сняло довольное выражение. Между бровями пролегли две параллельные морщины, в глазах погасли веселые искорки:

— Почему вы так считаете?

— Все-таки молод очень… Вернее, практического командирского опыта маловато…

— Григорий Павлович, а сколько нам с вами было, когда мы воевали и даже командовали кораблями?

— Да, наверное, столько же… — улыбнулся в седоватые усы Вербенко. — Но, то было другое время. Тогда это была крайняя необходимость. А сейчас такой настоятельной нужды нет.

— Но ведь было же… — не отступал Курганов. — И в бой ходили. И с командой умели общий язык найти. А знаний по сравнению с ним у нас было в десять раз меньше. Нынешняя молодежь не такая, какими были в свое время мы с вами. Юношей, подобных Баглаю, расхолаживать нельзя. Им дело в руки подавай, и они горы перевернут.

— Вы так говорите, Виктор Васильевич, будто я что-то имею против современной молодежи. Наоборот, я знаю ей цену. Это ребята с большими и разносторонними знаниями, воспитанные, дисциплинированные. Я уверен, что и Баглай не худший, а может, и лучший из них, но…