Сергей Алексеев - Великие битвы великой страны Страница 65

Под тем же городом Гжатском ополченцы имели первое «дело». Отличились они в бою. Отбили и в плен пригнали отряд французов.

Сгрудились у пленных солдаты.

– Ты смотри!

– Ну и бороды!

– Ну и кафтаны!

Рады ополченцы, что их солдаты бывалые хвалят. Осмелели. Стали просить, чтобы каждому дали ружья.

– Не давать им, не давать ружья! – смеются солдаты. – Да они с ружьями всех французов в плен заберут, нам ничего не оставят.

Конечно, дали бы новым солдатам ружья. Да ведь ружей в армии не хватало, многотысячной стала армия. Ружья – они не грибы. Их в лесу под кустами не сыщешь. Ружья делать и делать надо.

Да разве главное в ружьях? Ружье без солдата не стрельнет. Солдат и без ружья победит.

Ингерманландский драгунский полк

Много в русской армии разных полков: Московский пехотный, Московский драгунский, Полтавский, Смоленский, Елецкий, Иркутский, Литовский уланский, Ахтырский гусарский… Ингерманландский[23] драгунский полк.

Отходят войска от Гжатска, дорогой идут к Можайску.

Остановились ингерманландские драгуны на ночевку в селе Заболотном, расседлали коней.

Окружили драгун крестьяне:

– Откуда родом, служивые, будете?

– Новгородские.

– Вологодские.

– Из-под славного города Санкт-Петербурга.

– С Волхова.

– Из Ижорской земли.

– Понятно, – отвечают крестьяне. – А мыто думали – вы нерусские.

– Как так? – поразились драгуны.

– Да название больно у вас диковинное.

– Так не мы же его придумали. По губернии нашей значимся.

– Ясно, – протянули крестьяне.

Переночевали драгуны в селе Заболотном, на следующий день ночевка в новом каком-то селе. Обступили драгун крестьяне:

– Откуда, служивые, будете?

– Новгородские.

– Вологодские.

– Из-под славного города Санкт-Петербурга.

– С Волхова.

– Из Ижорской земли.

– Понятно, – отвечают крестьяне. – А мыто думали – вы нерусские.

– Что, название больно диковинное? – усмехнулись драгуны.

– Нет, – говорят крестьяне. – Уж больно прытко русскую землю врагу отдаете.

Смутились драгуны. Ну и крестьянский язык – режет острее бритвы.

– Так ведь это военный маневр, – повторяют слова Кутузова.

– Может, оно и маневр, – рассуждают крестьяне. – Только что же это за армия, если солдаты по-рачьи пятятся.

Обидно слушать такое драгунам. Едут они к Кутузову. Ни шагу назад, решают драгуны. Станем как пень. Хватит сеих маневров.

А Кутузов и сам уже выбрал место для битвы. К этому месту теперь и подходили войска.

Разыскали солдаты Кутузова:

– Ваша светлость, сил больше нет. Отмени военный маневр. Дай команду побить французов.

Улыбнулся Кутузов:

– Час пробил. Быть по сему. С Богом, служивые!

Доволен главнокомандующий, что пыл боевой в войсках.

– Значит, бой! – зашумели солдаты.

– Бой! – ответил Кутузов.

– Ура! – закричали драгуны.

Едут драгуны к себе в деревню, везут долгожданную весть. Встречают крестьян у околицы. Кричат для задора:

– Чем же ваше село известно?

Село как село. Чем же оно известно? Ничем.

– Поп у нас рыжий! – выкрикнул кто-то.

– То-то! – смеются солдаты. – Быть ему черным от гари и дыма.

Обомлели крестьяне. К чему бы такие речи?

А драгуны опять с вопросом:

– Как величать деревеньку?

– Бородино, – отвечают крестьяне.

Село что ни на есть самое обычное. Правда поля вокруг неоглядные, так ведь все в оврагах. Чем они приглянулись солдатам? Не знали крестьяне, что великая слава России будет крепнуть на этих полях. Что 7 сентября 1812 года здесь произойдет знаменитая Бородинская битва. И вся Россия будет помнить про день Бородина.

Глава третья Бородино

Всё светлее, светлее восток»

Перед зарею, еще в темноте, никому не сказав ни слова, Кутузов сел на коня и, не доезжая версты полторы до Бородина, остановился на холме у небольшой деревеньки Горки. Он еще с вечера облюбовал это место. Тут во время боя будет ставка Кутузова.

Главнокомандующий смотрит и смотрит в ночную даль.

На возвышениях в нескольких местах стояли русские батареи. Одной из них, той, что называлась Кургановой, суждено было стать главным местом Бородинской битвы.

Это знаменитая батарея Раевского. Левее ее, за селом Семеновским, были вырыты флеши – окопы углом к противнику. Это знаменитые Багратионовы флеши.

Правый фланг русских войск занимала армия Барклая де Толли. Левый – армия, которой командовал Багратион.

В нескольких верстах от основных сил в низинах и перелесках были укрыты резервные полки, казаки и кавалеристы.

…На востоке проглянула первая полоска зари. Грачи завозились на ветлах. Конь под Кутузовым заскреб траву копытом, тихо заржал. Главнокомандующий не столько видит, сколько по свету догорающих бивачных костров угадывает расположение войск противника. Не столько слышит, сколько острым чутьем бывалого воина улавливает передвижения в неприятельском лагере.

Смотрит и смотрит в ночную даль главнокомандующий.

Всё светлее, светлее восток. Округа с холма – словно на ладони. Притихло, замерло всё. Недвижимы войска. Немота над полями. Лишь тучки над лесом крадутся кошачьим шагом.

И вдруг рванули пушки. Провалилась, как в топь, тишина. Ударил час Бородинской битвы.

«Это удвоит силы»

Размещая войска перед битвой, на левый фланг Кутузов поставил армию Багратиона. Место здесь самое опасное. Подходы открытые. Понимает Кутузов, что тут французы начнут атаку.

– Не мало ли войска у князя Петра? – заволновался кто-то из штабных генералов.

– Там же Багратион, – ответил Кутузов. – Это удвоит силы.

Как и думал Кутузов, Наполеон действительно ударил с левого фланга. Взять Багратионовы флеши, а потом уже бросить войска на центр – таков план императора.

Сто тридцать французских пушек открыли огонь. Три кавалерийских корпуса ринулись к флешам. Десятки пехотных полков смешались на малом месте. Лучшие маршалы Франции Ней, Даву и Мюрат лично ведут атаку.

– На одного генерала столько маршалов! – шутят в русских войсках.

– Князю Багратиону хоть пять давай!

– Держись, не робей, ребята!

За атакой идет атака. Страха не знают французы. Лезут на флеши вместо убитых новые герои.

– Браво, браво! – кричит Багратион. Не может сдержать похвалы героям.

Но и русские сшиты не ржавой иглой. Не меньше у русских отваги. Сошлись две стены. Бьются герой с героем. Не уступает смельчак смельчаку. Словно коса и камень. Русские ни шагу назад, французы ни шагу вперед. Лишь курганы растут из тел убитых.

Не стихает бой у флешей. Солнце уже высоко. Не сдаются упрямые флеши.

Негодует Наполеон. Срывается план императорский.

Посылает он двести, триста, четыреста пушек. Грозен приказ императора:

– Все силы на левый фланг!

Бросаются в битву новые силы.

– Ну как, отступил Багратион?

– Нет, ваше величество.

Непобедимая шпага

Кирасир Адрианов во время Бородинской битвы был приставлен к Багратиону. Зрительную трубу подавал генералу, поддерживал за уздцы коня, во фляге таскал ключевую воду.

Неотступен, как тень, кирасир Адрианов. Посматривает он на князя Петра, на горбатый орлиный нос («грузинец», – рассуждает солдат), на длинные цепкие руки («такие шпагу не выпустят»), на ладную фигуру Багратиона («девкам на загляденье»).

Нравится Адрианову генерал. И за боевую удачу, и за то, как говорит с солдатами: все «братцы» или «ребята». И как воду из фляги пьет. Глотками большими, словно силу в себя вбирает. Но больше всего Адрианову нравится тот момент, когда, приподнявшись на стременах и вытянув кверху руку, голосом зычным, аж дрожь по спине, Багратион прокричит:

– В атаку!

Вот и сейчас. Вот уже генерал подался в седле. Вот-вот призывное крикнет. И вдруг… о пригорок вналет ядро. И в ту же секунду Адрианов решил, что привиделось. Из правой ноги генерала на землю хлынула кровь.

Осел генерал. Вцепился в поводья:

«Усидеть, усидеть. Виду войскам не подать».

Минута казалась годом. Качнулся Багратион. Без стона повалился на землю.

Подбежала генеральская свита. Стащили сапог. Мундир расстегнули. Отложили стальную шпагу.

Явился армейский доктор. Осмотрел, покачал головой:

– Осколок. Смертельно.

Кое-кто потянулся к шляпам. Вырвался стон у пожилого полковника.

Адрианов пытался пробиться к Багратиону. Его оттеснили.

– Я же при генерале!..

– Ступай, ступай! – прикрикнули офицеры. – Больше не надобен.

«Убит, убит», – пошло по войскам.

И вдруг непонятное стряслось с кирасиром. Увидел он Багратионову шпагу. Секунду смотрел. Потом схватил – и навстречу французам. Добежал, пырнул одного, другого. Замерли офицеры. Затаили солдаты дыхание. Разит кирасир Адрианов врагов, лишь шпага на солнце сверкает. Багратионова, непобедимая шпага.

Настой валерьяновый