Тамара Лихоталь - Одно лето на краю света Страница 7

— Как же тебя спросить, ежели ты спишь и сон видишь? — улыбаясь, сказал кто-то из ребят, тоже вышедших из спальни.

— Ну, тогда и будить не надо, пока сон не кончился.

— Что же тебе такое приснилось?

— А приснилось мне, — торжественно говорит Женя, — что я своей девушке в любви объяснился. Объясниться-то объяснился, а вот что она мне ответила, этого дежурный не дал досмотреть. Теперь жди, когда она мне опять приснится.

Пока Женя свой сон рассказывал, вокруг него уже целый кружок слушателей собрался. Но тут появился старшина Костя.

— Рядовой Прокушев, долго будем хихоньки да хахоньки разводить? А ну, марш в умывалку, и чтобы через пять минут был готов проследовать в столовую!

— Есть через пять минут проследовать в столовую! — звонко отвечает Женя и не спеша направляется в умывалку, — Ну что, тёзка, время подзаправиться? Ты как считаешь? — говорит он, выйдя из умывалки, Жеке, потому что сказать ему больше некому.

Пока Женя умывался, другие солдаты, тоже отоспавшиеся после ночных дежурств, уже завтракают. Женя, надев куртку, отправляется в столовую.

— Подтяни ремень! — говорит своему тёзке Жека.

Он знает: увидит старшина Костя плохо затянутый ремень или незастёгнутые пуговицы и сделает замечание. Женя подтягивает ремень, расправляет складки куртки.

— Вот теперь порядок! — говорит Жека так, как сказал бы старшина Костя.

Женя никогда не унывает. Вот он сел за столик в столовой.

— Повар! — кричит он. — Что у нас сейчас — поздний завтрак или ранний обед?

Гена, улыбаясь, выглядывает из окошка раздаточной.

— У тебя второй завтрак, — смеясь, отвечает он Жене. — Первый ты умял, когда вернулся с дежурства.

— Разве? — удивлённо говорит Женя. — Что-то не помню. Склероз. Ну ладно, спорить не буду. Я и на второй завтрак согласен. Итак, подай-ка ты, пожалуй, салат оливье, бифштекс с картофелем фри, а на закуску тушёнки с рожками.

— Гляди не объешься! — смеётся Гена. — А то живот заболит. Советую тебе ограничиться закуской.

— Уговорил, — важно отвечает Женя, — тащи сюда свою закуску, да побольше.

Женя бы, наверное, просидел в столовой подольше, но в дверях появляется старшина Костя.

— Рядовой Прокушев, чтобы через пять минут быть на хозяйственном дворе.

— Есть через пять минут быть на хозяйственном дворе, — бодро отвечает старшине Женя.

Он ещё вчера вечером на боевом расчёте, когда отдаются приказы, получил распоряжение после дневного отдыха работать на хозяйственном дворе. Володя Кольчугин, в распоряжение которого поступил Женя, уже там. Володя — тот самый, который приехал на заставу не из деревни, а из села, — тоже лучший друг Жеки. Жека его сегодня ещё не видел, и он вместе с Женей идёт на хозяйственный двор.

На хозяйственном дворе стоит большой сарай со стойлами для лошадей и коров. Сейчас в нём пусто. И лошади и коровы пасутся в лощине под сопкой. Володя чистит стойла. Он показывает Жене на вторую лопату.

— Вас понял, — отвечает Женя и нехотя берёт лопату.

Некоторое время Володя и Женя работают молча, но долго Женя молчать не умеет.

— Вообще-то я везучий, — говорит он. — Решил учиться — с первого захода поступил в институт. Захотел в погранвойска — и на тебе, Курилы. Тут на одном из островов мысок имеется под названием Край Света.

Женя, чуть улыбаясь, стоит, опершись на лопату. Его серые глаза мечтательно смотрят куда-то вдаль.

— Шлю вам пламенный привет с Края Света. Звучит?

— Звучит, — откликается Володя и язвительно добавляет: — Только ты, друг, на краю света про лопату не забывай. Тут, на Курилах, ещё много чудес увидишь, но лопаты тут сами по себе не работают.

— Какая жалость! — восклицает Женя и нехотя принимается убирать стойло. Через некоторое время он сердито втыкает лопату в землю: — Вот уж не думал, что на границе придётся коровьи лепёшки убирать!

— А что ты думал? — насмешливо спрашивает Володя.

— Ну, учиться стрелять, читать следы, осваивать технику…

— А постельку твою пускай бы застилала няня, да по-быстрому. Наш старшой «тары-бары-разговорчики» не любит, — посмеивается Володя. — А тут — вот беда — и полы нужно вымыть, и на огороде повкалывать. А что касается знаний, которыми должен владеть пограничник, то ты прав. Майор что ли зря почти каждый день занятия проводит, каждую мелочь старается до ума довести? Ну, и старшина тоже. Так что старайся, овладевай.

Жека, пожалуй, больше согласен с Женей. Жека и сам не очень любит застилать свою постель, да ещё аккуратно, и с коровами возиться, по его мнению, тоже не очень интересно. Лошади — это да! А коровы? Ну, что в них такого? Му да му — ничего я не пойму. То ли дело наблюдать с вышки, ходить с оружием и рацией в наряд или читать следы. Всему этому учит солдат отец, а старшина Костя помогает ему. Жека тоже уже кое-что знает. Оказывается, по следу можно узнать, какого роста прошёл человек — высокий или низкий, шёл он быстро или медленно, налегке или с грузом. Только узнавать это Жека не умеет, а пограничники умеют.

— Однако уже пора доить коров, — говорит Володя Жене. — Пригони-ка их из лощины.

Пока Женя ходил за коровами, Володя принёс вёдра для молока, старательно вымыл руки — Жека поливал ему из ковшика.

— Расскажи, как вы Дика сухарями кормили, — попросил он.

— Так ведь ты знаешь.

— Ну и что?

— Шли мы по береговому маршруту — я и Юра, ну, и Дик с нами, — начал Володя. — Даже до скал не успели дойти, начался буран.

— Это когда нас с мамой снегом завалило, — вставляет Жека.

— Вот-вот. А на берегу что творилось! Кружит, вертит, прямо на ходу следы заметает. Не поймёшь, где берег, где океан. Мы по рации на заставу: так, мол, и так. Что делать? Получаем приказ: на время бурана укрыться в обогревательном домике. Ты видел такие избушки по маршруту?

— Видел, — кивает Жека. — Там и печка, и дрова.

— И небольшой продуктовый запас, — добавляет Володя. — К домику этому мы и вышли благодаря Дику. Его уже выше дверного проёма завалило. Отгребли мы кое-как снег — отгребать-то пришлось руками, — протиснулись внутрь, затопили печурку. И только тогда почувствовали, какие мы голодные. Вскипятили чайник, нашли запас сухарей и сахару. Я свои сухари мигом сгрыз, запил сладким чаем. Смотрю, а Юрка пустой чай пьёт. «Ты чего?» — спрашиваю, а он на Дика кивает.

— А Дик? — спрашивает Жека.

— Дик, конечно, тоже голодный, но есть не просит. Опустил морду на лапы и лежит. Юрка размочил свои сухари в чае и скормил их Дику. Сидим, ждём, когда буран утихнет, а я сам себя ругаю: свой-то запас я съел, а Юра голодный.

«Вот он какой, Юрочка Снегурочка!» — с гордостью думает Жека.

— А Дик понял, что Юра ему свои сухари отдал? — спрашивает он Володю.

Не успели Жека с Володей выяснить этот важный вопрос, как Женя уже пригнал коров.

— Пограничник-дояр прибыл на коровье стойло для прохождения дальнейшей службы! — дурашливо отрапортовал он Володе.

Но Володя не рассердился, сказал насмешливо:

— По поступившим от повара данным, вы, милорд, очень даже уважаете свеженькое молочко. Оно и понятно: такого небось даже в городе не пробовали. Возражения имеются?

— Данные правильные, — вынужден был признать Женя.

— Ну, а если молочко уважаешь, учись коровушку доить.

— Логика железная, — сказал Женя и лихо сдвинул на затылок свою зелёную пограничную фуражку.

— Ты с коровушками поласковей, — посоветовал Володя. — Вот например. Знакомься! Зовут Милкой. Она с характером. Не понравится ей что-нибудь, она брык — и опрокинет ведро с молоком. Или того хуже — рогами саданёт.

— Да-а, — протянул Женя, опасливо глянув на Милку. — Служить на границе — и получить ранение от бурёнки. Как говорится, нарочно не придумаешь.

— Вот и я говорю, — засмеялся Володя и начал доить Милку.

«Оружие применить в крайнем случае»

Жека спохватился. Ему уже давно пора к дежурному. Может, Саша что-нибудь скажет про «Сокола». Оказалось, что береговой наряд уже вернулся. Дик отдыхал в вольере, а Юрочка Снегурочка парился в бане. Жека мигом схватил свой узелок и побежал в баню. Едва он вошёл внутрь банного домика, его окутала тёплая туманная волна. Жека даже не сразу разглядел Юру. Тот уже напарился и стоял под душем. Жека сбросил одежду и тоже побежал под душ.

— Стой! — поймал его старшина Костя. — А мыться кто будет?

Мыться в бане с солдатами хорошо. Только не сейчас ведь! Юрочка Снегурочка может уйти. Ищи его потом! А Костя, как назло, мылит и мылит мочалкой. Ой, и голову намылил, и лицо. Ну наконец-то отпустил. Жека даже один глаз приоткрыл: тут ли ещё Юра? Вредное мыло щиплется. Скорее под душ! Главное, ополоснуть лицо. И вот уже Жека сидит в предбаннике рядом с Юрочкой Снегурочкой.

— Хорошо после баньки! — довольным голосом протянул Юра, надевая чистое бельё.