Алексей Лукшин - Айпад (детская волшебная повесть) Страница 7

– И какое? – захлопал глазами Моцарт-Бах.

– Гоша, Гошка, Гошарик, Гошан, – он замолчал и добавил, – Геродот. Но это, – лицо у Гоши стало суровым, – когда мы серьёзными делами занимаемся, когда взрослые не знают. Для серьёзных дел серьёзным ребятам мы придумываем серьёзные имена! Но тебе, – Гошка подумал, – тебе надо сначала доказать, что ты тоже можешь быть серьёзным. Ведь пока ты этого не доказал.

Но Моцарт-Бах перебил его своим вопросом.

– А чем надо доказать? – поинтересовался волшебник, чтобы тут же стать таким же серьёзным, как и Гошан.

– Чем, чем?! – торжествующе сказал Гошка. – Придумать что-то нужно. Удивить. Ну, или, – Гошка задумался, – голы, например, забивать, когда в футбол играешь летом, а зимой в хоккей. Но если забивать не умеешь, тогда в воротах стоять и, наоборот, голы не пропускать. Можно, конечно, и пропускать голы. Но хотя бы иногда кидаться на мяч и не бояться. Вот.

Он посмотрел на Моцарта и понял, что тот совсем не понимает, о чём идёт речь, и тут же пожалел его.

– Но ты не переживай, – продолжил Гошан, – я придумаю тебе что-нибудь этакое, тяжёлое, с чем ты не сможешь справиться, но потом, когда научишься, будешь легко выполнять это задание. Вот у нас недавно спор был. Кто сможет выпить три кружки кваса. По пол-литра. По две многие выпивают, но редко. А вот три никто не может. Этот рекорд свободен. Так что можешь его совершить. И сразу станешь серьёзным пацаном.

Моцарт услышал про три кружки кваса и озадаченно посмотрел на Гошку.

– А если я пять или шесть выпью, прямо сейчас, но воды? – Моцарт вспомнил, что он волшебник и такой трюк ему ничего стоит.

– Э, нет! Хитрый какой. Вода – это вода. Это и дурак сможет. А вот квас – это квас! Это только серьёзным людям под силу. Тем более, если кроме меня никто не увидит, кто же подтвердит мои слова. Надо, чтобы по-честному было. Пусть несколько человек увидит. И тогда все про тебя скажут.

Моцарт расстроился, что у него не получилось так сразу стать похожим на Гошку и, как он, быть серьёзным пацаном. А в том, что он серьёзный парень, Моцарт не сомневался.

– Ладно, Гош, я тебя слушаю. И как только у меня появится возможность доказать, что я серьёзный парень, ты мне тут же скажи. Может, каким другим способом доказать. Я попробую!

– Ладно, Бах-ба-бах. Скажи, а ты не можешь сделать так, чтобы сосиски появились? – почему-то вспомнил про сосиски Гошка. Он решил, что если сосиски понравились Моцарту, то значит, он сможет наколдовать так, что целая гора сосисок вырастет перед ними. – Моцарт, а сделай, чтобы здесь выросла целая гора сосисок. С кетчупом. Конечно, если не сложно. Но если сложно, то без кетчупа.

– Зачем тебе целая гора? – полюбопытствовал Моцарт-Бах.

Гошан и сам не знал, зачем он сказал про целую гору. И теперь ему показалось, что таким образом он выглядит не серьёзным парнем, а наоборот, ребёнком. Разве это не ребячество, попросить у настоящего волшебника гору сосисок?

– Ладно, я пошутил, – отмахнулся Гошка от своей просьбы. – Пойдём гулять.

Обрадованный Моцарт согласно кивнул.

– А познакомишь меня… – но Гоша уже мотал головой.

– Нет, Бах, не познакомлю. Слюнтик сегодня с матерью за путёвкой поехали. Отдыхать собрались. А Балбес со всей семьёй, матерью, отцом, сестрой, – Гошка жалобно выдохнул, – уехали к бабушке. А так, конечно, мне и самому жаль, что так вышло. Встретился с волшебником, а друзей нет рядом. Ведь тоже не поверят.

– Как так? Друзья и не поверят, – Моцарт удивился.

– Поверят! Конечно, поверят, – загадочно ответил Гошка. – Вот только вместе бы оказаться. Такого бы натворили. Таких бы чудес насовершали. А пока их нет, можно сказать так: «Всё, что происходит, всё понарошку». Ладно, пойдём на улицу! Может быть, и встретим кого во дворе.

Глава 5

Первое приключение. Римма Леонидовна или Фейна Зломировна?

ОНИ побежали по ступенькам подъезда, перепрыгивая, кто дальше. Гошка знал способ перепрыгнуть много ступенек за раз. Нужно было схватиться за перила и сместить центр тяжести на неё. И тогда можно было прыгнуть далеко. Сначала он прыгнул по-простому, через четыре ступеньки, а Моцарт прыгнул сразу через пять. Тогда Гошка предложил ему прыгнуть первым, а уж он, Гошка, покажет ему, на что способен.

Моцарт вытянул ногу так быстро, что Гоша не заметил, как всё произошло, но что у Моцарта получилось переступить целый лестничный пролёт за один шаг.

Гошка понял, что Моцарта удивить не получится, но он всё равно прыгнул, как умел. И приземлился, не долетев всего три ступени до самой нижней.

– Знаешь, Моцарт. Прыгать надо было не по-волшебному, а по-настоящему.

– А я по-настоящему и шагнул, – возразил Моцарт. – До того, как сделать шаг, я подумал, что я уже там. И это случилось так быстро, что мне не пришлось лететь, как тебе. Всё произошло с такой скоростью, что ты не заметил. Да и я тоже не обращал внимания, как быстро я шагаю.

– С тобой, Моцарт-Бах, конечно, интересно. Но ты каждый раз поступаешь так, что трудно догадаться, как будет на самом деле.

Ребята вышли на улицу. Навстречу им к дому шла соседка.

– Здравствуйте, Римма Леонидовна! – поздоровался с ней Гошан.

– Здравствуй, Гоша! – поприветствовала она его радостно.

Только она собралась пройти мимо, как оглянулась и окликнула Гошу.

– Гош, а почему твой новый друг не здоровается со мной. Или у него не принято?

Гошка быстро сообразил и ответил ей.

– Римма Леонидовна, он приехал с другого города и пока ещё не знает, что к чему. И вас он пока тоже не знает, может поэтому.

Римма Леонидовна открыла рот и хотела что-то сказать, но в итоге промолчала.

– Нет, Гошан. Я поздороваюсь. Просто я думал – надо мне это делать или не надо. Раз Римма Леонидовна говорит, значит надо.

В этот миг Моцарт вытянулся по стойке смирно, сложил руки перед собой и поднялся в воздух.

Римма Леонидовна даже не сразу поняла, в чём дело. Она улыбнулась, когда услышала ответ Моцарта. Но сейчас происходило что-то совершенно невероятное! Римма Леонидовна закрыла глаза и потёрла их. Потом снова открыла и, увидев, что Моцарт продолжает висеть в воздухе, снова зажмурила. И открыла. В эту минуту она подумала, что у неё что-то случилось со зрением, и ей всё это только кажется.

Она тёрла и зажмуривала глаза несколько раз. Ей казалось очень и очень странным, что Гоша стоит на земле и улыбается, а его друг завис в воздухе над землёй. И очень даже похоже, что со зрением у неё всё хорошо. А этот мальчик из другого города действительно висит в воздухе.

Римма Леонидовна посмотрела в лицо Моцарта, чтобы попытаться понять, что же он задумал и спросить, как его зовут. Но язык Риммы Леонидовны не ворочался.

Мальчик из другого города опустил в поклоне голову, чем хотел показать, как он уважает Римму Леонидовну.

Наконец Римма Леонидовна собрала все свои силы, быстро подошла к Моцарту и взяла его за плечи, чтобы поставить на землю, боясь, что он упадёт.

И действительно, Моцарт опустился на землю, как ни в чём не бывало.

Римма Леонидовна, бледная, отошла от ребят в сторону, достала платок и утёрла лоб, на котором появился холодный пот.

– Ой, мальчишки! Ох, и научились вы хулиганить, а может, шутить. До чего прогресс довёл нашу ребятню! Спасу нет!

Она побрела к подъезду и забыла обо всём, что хотела сказать.

– Ты что, Моцарт, напугал соседку? – зашептал Гошка так тихо, чтобы не услышала Римма Леонидовна.

– Чем же я её напугал? – не понял Моцарт. – Она просила с ней поздороваться. А у нас в школе так со взрослыми здороваются. Тем более, ты и сам видел, что она тоже с нашими правилами знакома. Она поставила меня на землю. По нашей волшебной философии это означает, что не надо взлетать высоко, и взрослые об этом напоминают – перед ними ты всё равно меньше, как бы ты ни пытался высоко подняться. То есть, когда она ставит тебя на землю, то ставит тебя на место. На языке жестов это означает: «Мол, всё поняла, молодец».

Гоша слушал и не верил.

– Нет, Моцарт, она не знает твоих правил. Она ведь так и не поздоровалась с тобой. Скорее, она чуть с ума не сошла от того, как ты её удивил.

– Да ты что, Гошан! Она очень даже похожа на Фейну Зломировну. Может, она её сестра или родственница. Я сначала подумал, откуда ей взяться здесь? Но потом, когда она ко мне подошла и взяла за плечо, чтобы поставить на землю, то сразу понял, что она знакома с нашими правилами. И может оказаться, что она и правда родственница нашей Фейны Зломировны.

– Нет, Моцарт! Ты не прав. Тебе об этом любой скажет. Вот мои друзья придут к нам, они подтвердят мои слова.

Моцарт посмотрел на Гошку в раздумье.

– Правда, Гош? – и скрестил руки на груди. – Ты не обманываешь?

– Ты чего, Моцарт-Бах, зачем? Я переживаю теперь, она всем расскажет, что мы над ней пошутили. А ведь может получиться, что мы вовсе над ней не шутили, а решили испугать. Вот тут-то мне и несдобровать! Родители нагоняй сделают. И хоть они никогда меня не наказывают и не ругают, им придётся наш уговор нарушить и за Римму Леонидовну пожурить.