Ульф Старк - Петтер и красная птица Страница 7

— Нам ни за что не успеть, — решил Стаффан. — Вот чёртовы собачники!

Тут мы вдруг увидели, сколько ещё у нашего Могиканина недостатков, сколько ему ещё надо учиться. Сам-то он, по-моему, не очень беспокоился. Лежал себе спокойно у наших ног и тёрся своей глупой башкой о наши брюки.

— Нельзя так легко сдаваться, — сказал Бродяга. — Мы должны бороться до последнего. А то кто же мы такие будем — сборище жалких трусов? Придётся теперь тренировать нашего Могиканина побольше и почаще. Мы вступим в битву со временем. Я могу немного заняться с ним, пока вы в школе. А после школы — интенсивная тренировка общими усилиями.

— О'кей! — сказал Стаффан.

— Идёт! — сказал я.

— Хрю-хрю! — сказал Последний-из-Могикан.

Конечно, я тоже взялся за дело, но, честно говоря, не так горячо, как они. (Взялся ли за дело сам Могиканин — трудно сказать.)

У меня ведь были и другие заботы. Сейчас ещё больше, чем раньше требовалось как-то подбодрить Оскара с Евой. Мои старания починить Оскару электробритву не увенчались успехом. Когда Оскар включил её, она зажужжала, как ошалевшая комнатная муха, потом пошёл дым и запахло пригорелым хлебом. Оскар выдернул шнур и положил подальше от себя эту вонючую гадость.

— Что, не работает? — спросил я участливо и покосился на чадящую пластмассовую штуковину.

У Оскара был такой вид, будто он догадывался, что дело тут не обошлось без меня.

— Отчего ж, сработала будь здоров! — ехидно сказал он. — Что твоя зажигательная бомба.

Он не прибавил больше ни слова и вышел. И так грохнул дверью, что и вправду будто бомба взорвалась! А меня будто придавило взрывной волной. Подонок! — отдалось эхом в голове. Вот именно, подонок и трус!

На следующий день я поговорил со Стаффаном. Хотя его идеи и казались мне иногда немного сомнительными, но на свою собственную сообразительность я совсем уж не рассчитывал.

Он лежал в кровати и изучал «Как ты дрессируешь свою собаку». Вокруг валялись кучи всяких журналов и книг. Некоторые статьи он выдрал и приколол кнопками к стене. На животе у него лежала большая подушка.

— Почему у тебя подушка на животе? — спросил я.

— Так лучше думается, — сказал он. — Держи живот в тепле, а голову в холоде. Я думаю, всё будет о'кей. Пусть даже наш Могиканин не победит, пусть хотя бы войдёт в первую десятку — для него это уже победа. Какого чёрта! Да любое животное можно выдрессировать, если захотеть: мыши, гуси, мухи, блохи…

— А как, по-твоему, родители тоже поддаются дрессировке? — поинтересовался я.

— Ну, знаешь… — Тут он замялся. — Может, в исключительных случаях. А ты почему спрашиваешь?

Он сел на кровати и внимательно посмотрел на меня.

Я ему всё рассказал: про Оскара, и про Еву, и про всё. И что их надо как-то развеселить. Что дальше так жить невозможно.

— Это мы устроим. — сказал Стаффан. — Не беспокойся. Конечно, тут требуется что-нибудь этакое… Пустячками тут не обойдёшься. Что-нибудь этакое… Выдающееся.

Это он верно говорил.

— Годовщина свадьбы — неплохо бы, а? — сказал он, немного подумав.

— Свадебный юбилей? — сказал я. — Но я понятия не имею, когда у них день свадьбы.

— Не имеет значения, — решительно сказал Стаффан. — Главное — им требуется отпраздновать свадебный юбилей.

— А как его устроить?

Я понятия не имел, как его вообще празднуют. Я не помнил, чтобы Оскар с Евой когда-нибудь что-нибудь такое праздновали. Они вообще не очень-то любили праздновать всякие там торжественные даты. Хочешь веселиться — веселись, когда придёт охота, говорили они. У нас ни дни рождения, ни именины, ни Рождество никак особенно не праздновались.

— А очень просто, — сказал Стаффан. — Первое — создать праздничную обстановку. Большинство людей не выносит однообразия и впадает в депрессию, если не меняется среда обитания. Ну, а второе — праздничное угощение.

Стаффан любил вставлять разные там умные словечки вроде «депрессия» и «среда обитания», когда говорил про что-нибудь важное. И сразу становилось понятно, что да, конечно, правильно, вот как нужно сделать, только так.

Я так был благодарен Стаффану, так благодарен.

— Надо будет, конечно, составить подробный план, — сказал он задумчиво. — Я это всё не торопясь продумаю. Тут нельзя торопиться.

Это он верно сказал. Я уже знал, что иногда получается, когда поторопишься.

— Прежде всего нам надо выбрать свободный день, чтоб успеть всё подготовить. А родителей твоих надо на это время как-то удалить из дома.

Но ни Стаффану, ни мне не приходило сразу в голову, каким такими хитрым способом можно было бы на нужное время удалить Оскара с Евой из дома. Поэтому мы решили: пусть Стаффан сам потом составит план. А день мы выбрали — следующую субботу.

— Положись на меня, уж эту проблему я решу, — сказал Стаффан, снова улёгся и положил себе на живот подушку, чтобы лучше думалось.

7

— Будь тут, пожалуйста, поосторожней, береги себя. Мы всего на несколько часов.

Ева давала мне наставления, высунувшись из машины.

— И запомни: никаких глупостей! — подключился Оскар. — Постарайся хоть раз в жизни вести себя нормально. Шутить с тобой я больше не намерен.

— Не беспокойся. Я буду смирнее ягнёнка, — сказал я.

— Вот и прекрасно. А то как бы тебе не превратиться в того самого жертвенного ягнёнка, которого отдали на заклание, — ответил мне Оскар.

Мне вовсе не хотелось превращаться ни в какого жертвенного ягнёнка.

— Поезжайте спокойно! — крикнул я им. — Из-за меня можете не спешить!

Страшновато было смотреть, как наш старый чёрный драндулет с лязгом и грохотом запрыгал под горку, с таким ужасным звуком, что тишина раскалывалась на куски, и люди просыпались, и кузнечики в канавах испуганно замолкали, и пёстрые бабочки поскорее улетали подальше от пылящей дороги.

Оскар всегда покупал подержанные машины, которые очень скоро обнаруживали все свои недостатки — они ржавели, скрипели, пожирали деньги на ремонт и стреляли на ходу шинами. Эту последнюю мы прозвали «дед», потому что у неё был такой же чудной характер, как у нашего дедушки — она в любую минуту могла выкинуть что угодно.

Всё шло как по маслу!

Пока что план нигде не дал осечки. Всё шло, как и было задумано.

Правда, Оскара с Евой телеграмма немножко удивила. Трюк с телеграммой — это был «гроссмейстерский ход» Стаффана. «Гроссмейстерский ход» — одно из его «умных словечек».

— План — это как шахматная партия, — говорил он. — Главное — уметь предусмотреть ходы противника. Продумать все возможные варианты. Вся игра должна быть построена, начиная с первого хода. А потом — хлоп! — делаешь гроссмейстерский ход!

Так вот. Телеграмма — это и был «гроссмейстерский ход» с целью заставить Оскара с Евой уехать из дома, чтобы у нас было время подготовить «сюрприз». Для телеграммы требуется отправитель и текст — вот тут нам пришлось повозиться. Не могли же мы взять и отправить телеграмму от самих себя. А фальшивый отправитель, ну, то есть указанный в телеграмме отправитель, мог бы разоблачить всё это дело, и тогда неприятностей не оберёшься.

Я долго думал и выбрал дедушку.

Я выбрал дедушку по двум причинам. Во-первых, потому, что сам он никогда не стал бы поднимать из-за этого шума. Он был актёром в душе и обожал всякие розыгрыши. А во-вторых, мне просто хотелось, чтоб его навестили. Дедушка жил в доме для престарелых за несколько километров от нашего Дальбу. В последнее время мы очень редко стали его навещать, всё как-то не получалось. Оскару с Евой было вроде не до того.

«ОСКАР ЕВА НАВЕСТИТЬ СТАРИКА ТОЧКА СУББОТА 10 ЧАСОВ ДЕДУШКА ТОЧКА» — написали мы в телеграмме. Я очень старался, чтобы получилось в его стиле. Коротко и выразительно.

— Совсем дед спятил, — сказал Оскар. — Телеграммы шлёт!

— Он всегда был такой, — сказала Ева. — Кстати, мы действительно давно у него не были. А он не из тех, кто сидит и ждёт сложа руки. Он человек действия.

— Бог его ведает, — вздохнул Оскар. — Нет, не говори… Иногда с ним даже потруднее, чем с Петтером. А это уж, знаешь ли…

— Но вы ведь всё-таки поедете? — забеспокоился я.

— Поедем. Ничего не поделаешь, — сказал Оскар.

И вот теперь они, значит, уехали.

Довольно скоро явился Стаффан. Он был так нагружен всякими коробками, пакетами, кульками и мешками, что его самого и видно почти не было. Этот ходячий багаж насвистывал какой-то бодрый мотивчик.

Я прихватил кой-какие нужные нам штуковины, — сказал он. — А теперь давай-ка пошевеливайся. Дел полно!

Сначала мы принялись за уборку. В последнее время с уборкой у нас дома было плоховато. Правда, Оскар с Евой и раньше не были такие уж чистюли. «Уборку надо делать, когда есть к тому охота. В этой жизни есть дела поважнее, чем возня с пылесосом», — всегда говорила Ева.