Андрей Жвалевский - Правдивая история Деда Мороза Страница 8

На сей раз его почему-то послушались, да так быстро, что Сергей Иванович с женой и моргнуть не успели. Только что по дому носился десяток неугомонных коротышек — ан и нет никого.

— Хорошие они, — сказала Маша, утыкаясь в мужа, — только буйные. Теперь убирать за ними придется до утра.

— Убирать? — в голосе Сергея Ивановича послышалось лукавство, — а что убирать-то?

Маша обвела комнату удивленным взглядом. Птёрки и охли исчезли в один миг, но и его хватило, чтобы привести комнату в идеальное состояние. Стол прибран, вымытая посуда аккуратно составлена, даже давешняя чашка склеена и блестит себе на краешке буфетной полки.

— Ой, — прошептала Маша, — а они были тут?

Сергей Иванович пожал плечами и прошелся по квартире. Зайдя за угол буфета, он тихо засмеялся и поманил к себе Машу. Та подошла и обнаружила на боковой буфетной стенке надпись красивым малиновым вареньем:

Съ праздникомъ, Дъед Мороз и Машенька!

И еще один год прошел, вот-вот наступит 1914

Из истории

Прошедший 1913 год все запомнили по шикарным праздникам, которые устроила царская семья. Император Николай II праздновал 300-летие. Не в том смысле, что ему лично исполнилось 300 лет (столько не живут даже императоры), а просто 300 лет назад — в 1613 году — первый из Романовых взошел на трон.

А в остальном все было, как и в 1912, и в 1911. Разве что автомобилей и телефонов стало чуть больше.

Рождество миновало, прошли и Крещенье, и Масленица. Рождественские чудеса мало-помалу стали забываться. Только племянники нет-нет да и хвастались своим знакомым, что их дядя Сережа умеет любые-прелюбые подарки дарить. Кто верил таким рассказам, а кто смеялся. К лету и сами Морозовы стали понемногу забывать о необыкновенных подарках, о чудесных птёрках и охлях. Хотя нет: птёрков и охлей дядя Сережа для племянников рисовал по-прежнему, но проказы их с Машей уже не обсуждал.

Но чем ближе декабрь, тем чаще появлялись напоминания. То четырехлетняя Софья вдруг заявит: «Хочу елку с дядей Сережей». То появится рисунок с птёрком, которого Сергей Иванович — если память не подводит — и не рисовал.

А однажды на улице Морозова узнал какой-то карапуз.

— Дед Мороз! — закричал он издалека и припустил так, что няня не успела его ухватить за ворот. — Дед Мороз! Ты помнишь, что скоро Рождество?

— Конечно, помню, — Сергей Иванович подхватил карапуза, чтобы тот не шлепнулся.

Это был тот самый мальчик Павлик, который год назад вытребовал у него «во-о-о-т» такую конфету. Да и няня была та же самая.

— Павел! — она даже запыхалась, догоняя воспитанника. — Как ты себя ведешь? А поздороваться?

— А я себе подарок уже придумал!

Няня перехватила мальчика и старалась говорить как можно строже.

— Павел! Это неприлично! Ты хочешь, чтобы тебя наказали?

Только тут карапуз среагировал, правда, весьма оригинально. Не поворачивая головы в сторону няни, он заявил:

— Ты ее не слушай, она добрая. А ты мне пожарную машину подаришь?

Няня растерянно заморгала. Она и вправду не была похожа на злого человека.

— Ой, вы не дарите, пожалуйста! — сказала она. — Мне так попало за ту конфету. Елизавета Федоровна ругались, они думали, это я Павлику подарила, а его баловать нельзя.

— Можно! — заявил Павлик, и Сергей Иванович понял, что его действительно баловать не стоит.

— Будет тебе машина, — сказал он, — но только…

Морозов выдержал паузу и поднял указательный палец.

— …если будешь слушаться маму с папой и няню.

Мальчик вздохнул и оценивающе посмотрел на воспитательницу.

Теперь и Сергей Иванович рассмотрел ее получше. Няня оказалась молодой женщиной, скорее даже девушкой, с огромными серыми глазами на худеньком лице.

Не удержавшись, он погладил ее по голове… и улыбнулся. Девушка так же сильно, как и ее подопечный, верила в чудо. Тихо-тихо, про себя, она просила у Деда Мороза, чтобы в будущем году ей повезло и встретился молодой, красивый, блестящий. Такой красивый и блестящий, что Сергей Иванович и рассмотреть толком не успел — что-то размытое и воздушное. Зато другие желания няни были простыми и яркими: новое платье ослепительной белизны, шляпка с искусственными розами, колечко с камушком, легкие, как перышко, туфельки…

— И тебе все будет, дочка, — Морозов вспомнил неясно-размытого юношу и поправился, — почти все.

Так он и оставил Павлушу с няней посреди зимней улицы: мальчика, который решал, стоят ли подарки таких жертв, и девушку, которая очень хотела, но боялась поверить в чудо.

«А я, и правда, — подумал Сергей Иванович, — вхожу в роль какого-то былинного старикана. Ишь как завернул: „Будет тебе все, дочка!“».

Дальше — больше. Племянники потащили записки с заказами, и не только от себя, но и от друзей. Сестры с братьями стали напоминать, чтобы не баловал Морозов племянников сверх меры. Маша поглядывала на мужа с озорной улыбкой.

Словом, за неделю до Рождества Сергей Иванович понял, что пора вернуться Деду Морозу.

Как-то вечером он сел за письменный стол, вздохнул поглубже и принялся выгребать записочки. А когда выгреб, то охнул уже с тоской — бумажек набралось под сотню, а то и больше.

Славно племянники растрезвонили по знакомым!

— Чего вздыхаешь? — сказали вдруг в левое ухо.

— Сейчас разберемся! — добавили в правое.

Не успел Сергей Иванович толком головой повертеть, как с плеч по рукавам его домашней куртки ловко съехали прошлогодние знакомцы. По левому рукаву — птёрк, по правому — охля. В лицо Морозов их различать так и не научился, но ему показалось, что эта парочка пришла в прошлый Сочельник первой.

Помахав Сергею Ивановичу лапкой, они бодро ринулись к записочкам. Споро стали таскать их туда-сюда, раскладывая на две пачки. Неизвестно откуда набежали новые (то есть старые) птёрки и охли, устроили такую кутерьму, что Сергей Иванович уже не мог понять, что, как и — главное — зачем происходит.

— А что это вы устроили? — спросил он, но вместо ответа одна бодрая охля забралась к нему на ладонь и приказала:

— Вспоминай!

— Что вспоминать?

— Что ты кому обещал в этом году, конечно!

— Вслух?

— Необязательно.

Сергей Иванович прикрыл глаза и начал припоминать.

Кажется, в этом году он успел пообещать подарок только деловитому Павлику.

Ах да, и еще его няне!

— Все вспомнил? — раздался голос охли.

— Все.

— Уверен?

— М-м-м… Почти.

— Ясно. Давай-ка я по твоей голове побегаю.

Сергей Иванович решил не удивляться такому способу освежения памяти.

Он, не открывая глаз, подсадил охлю себе на макушку и сидел, прислушиваясь к ощущениям. Было немного щекотно и немного весело. Охля побегала туда-сюда и подала голос:

— Все, снимай.

— Ну как, — спросил Сергей Иванович, — ничего я не забыл?

— А я почем знаю?

— А бегала по голове зачем?

— А волосы у тебя приятные. Густые, мягкие. Чистый шелк.

Тут-то Морозов открыл глаза, но продолжить беседу не успел — обнаружил, что на столе перед ним творится что-то неладное. Два птёрка, пыхтя и упираясь, тянули одну бумажку каждый в свою сторону. Остальные столпились вокруг и с неподдельным интересом наблюдали, чем дело кончится.

— Что не поделили, уважаемые? — поинтересовался Сергей Иванович.

Птёрки ответили одновременно.

— Так оно ж небывалое, а он тянет! — сказал один.

— А куда он тянет, если оно бывалое! — сказал другой.

Тут зрители живо вступили в спор, суть которого Сергей Иванович уловил не сразу.

Оказалось, птёрки и охли не просто таскали бумажки туда-сюда, а сортировали по исполняемости. Одна кучка, большая, содержала желания, которые выполнить можно («бывалые»), вторая, маленькая, — «небывалые», то есть неисполнимые в принципе желания.

— А если они небывалые, — удивился Сергей Иванович, — то зачем вы их откладываете?

— Они небывалые, пока ты ими не займешься, ты ж волшебник, — просто объяснила маленькая охля.

Между тем один из птёрков, тянувших спорную бумажку, зазевался и его соперник шустро поволок желание в большую кучу.

— Стой! — завопил обманутый. — Куда понес! Это небывалое!

— Бывалое-бывалое! — возражал более шустрый птёрк, норовя засунуть бумажку в самый низ стопки. — Что я, солдатика не найду?!

Пришлось Сергею Ивановичу отнимать спорную бумажку, заодно выслушивая многоголосые объяснения. Как выяснилось, бывалые желания птёрки с охлями выполняют сами, без Дед-Морозовского участия.

— Ты их в руке подержал — оно и хватит.

А вот с небывалыми дело обстояло сложнее. Каждое такое желание Сергей Иванович (то есть Дед Мороз) обязан был внимательно изучить, представить, поверить в него — тогда оно исполнялось, несмотря на всю фантастичность.