Дж. Каргман - Горько-сладкие шестнадцать Страница 8

– Ну, тогда я спрошу у папы, – улыбнулась Софи, выложив последний козырь. Обе прекрасно понимали, что Марти Митчем позволит своей дочурочке все, что душе угодно.

Миссис Митчем закатила глаза. Мы победили!

А через час я уже была у Уитни – подруга вела разъяснительную работу.

– Ну, пожаааааалуйста! – ныла Уитни уже в восемнадцатый раз.

– Кто они вообще такие? – спросила миссис Блейк, глядя на меня. Ответить я не успела. – Мы ведь их совсем не знаем, – продолжила мама Уитни. – Вдруг они плохо воспитаны? И не принадлежат к высшему классу? Может, они вообще дикари! Получится кошмар, а не праздник! – с ужасом возвестила она. – Эти богатые выскочки плебейского происхождения на самом деле настоящие отбросы общества! – закончила миссис Блейк.

– Да нет же, мам! – возразила Уитни. – Они очень милые! И у них... у них... – Она с отчаянием посмотрела на меня. Подруга пыталась придумать, что хорошего можно сказать про семью Митчем – ведь она еще сама не была с ними знакома. Эврика! – У них есть повар, который испечет все, что ты захочешь! Даже торт из девяти коржей! Все-все-все!

– Просто чудесно! – с сарказмом ответила миссис Блейк. – Вот сладостей тебе как раз и не хватает! Побольше бы! Да ты поглощаешь столько тортов, что, скорей всего, придется расширить тебе платье тканью от палатки с прошлого дня рожденья. Может, тогда ты в него влезешь.

Бедная Уитни. Она расстроенно опустила глаза. Ее мама иногда бывает такой стервой! Но Уитни держалась.

– Мам, у нас день рождения в один день. Софи – моя новая подруга. И мы хотим устроить совместный праздник. Через два года – дебютный бал. Вот он будет только для меня одной...

Миссис Блейк смотрела в сторону, обдумывая просьбу дочери. Та говорила искренне. К тому же к балу Уитни действительно надо было начинать готовиться уже через год.

– Ну, если ты и правда так этого хочешь, то...

– Спасибо, мама! – воскликнула Уитни вне себя от радости.

Победа! Мы получили согласие родителей! И все благодаря мне. На самом деле мам уговаривали подруги, я-то почти все время молчала. Но Уитни и Софи сказали, что я их морально поддерживала. Рада, что все закончилось так хорошо.

Всю следующую неделю подруги обменивались записками, в них они высказывали различные соображения по поводу праздника: что подарить гостям, какую цветовую гамму выбрать, какие скатерти, какую музыку и так далее. Я тоже с большим удовольствием вносила свою лепту. Девчонки обо всем со мной советовались, а мне нравилось им помогать: своей шикарной вечеринки все равно не будет. К тому же подруги просили только о приятном – организовать праздник. То есть никаких волнений и никаких счетов.

После школы мы побежали в газетный киоск, накупили кучу журналов, вырезали из «Вог» фотографии с различных вечеринок и купили в магазине канцтоваров папки – вдруг что важное упустим? В результате к пятнице мы жутко устали, а еще предстояла премьера, на которую нас пригласил мистер Митчем. Мы ждали Софи у Уитни дома, подруга заехала за нами на лимузине и привезла огромные чашки капучино (все еще горячего), любезно приготовленного ее поваром.

– Привет, девчонки! – воскликнула Софи. На ней было платье из шифона от «Прада»: длинное, до пола, брусничного цвета. Я же одолжила у Уит короткое черное платье от «Шанель», а подруга с головы до ног нарядилась в «Ральфа Лорана». – Уитни, Лора, познакомьтесь с моими родителями!

– Здравствуйте, миссис Митчем! – сказала Уитни.

– Рада вас видеть, миссис Митчем! – добавила я.

– Ой, девочки, пожалуйста, зовите меня просто Адриана! Когда вы говорите «миссис Митчем», я сразу вспоминаю свою кошмарную свекровь-монстра!

Ну, ладно... Адриана так Адриана, хотя звучит, конечно, странно и даже забавно.

Мистер Митчем был очень энергичным человеком, хотя и намного старше жены. Всю дорогу он ругал по телефону какого-то несчастного помощника и, по-моему, вряд ли вообще нас заметил.

Я чуть не упала, когда увидела, сколько камер поджидает нас у красной дорожки. Мы с Уитни пребывали в благоговейном страхе. Охрана сдерживала толпу кричащих фанатов, а нас провели вперед люди с рациями. В шикарно украшенном кинотеатре Софи, казалось, знала абсолютно всех: актеров, журналистов, организаторов показа. Всех она обнимала и целовала в щеку: Джека Николсона («дядя Джек!»), Софию Копполу («Софа!»). И всем официально нас представляла – было очень приятно. Мы с Уитни обменивались восторженными взглядами – все как будто во сне!

Премьера была изумительная. Потрясающий фильм, а участники сидели прямо рядом с тобой, смеялись и аплодировали – это ужасно интересно! Непривычно, конечно, но как все-таки здорово, что Софи нас пригласила! Она классная. Рада, что теперь она – наша подруга. Жизнь становится интересней.

В пятницу мы чудесно провели время на премьере, а в субботу отправились с Уитни в «Серендипити» на ленч. Для нас это – своего рода ритуал: когда мы были маленькими и родители впервые отпустили нас одних на ленч, мы пошли в «Серендепити» и теперь стараемся завтракать там хотя бы раз в два-три месяца. Тогда, в первый раз, мы выпили остывший горячий шоколад и катались по Центральному парку в экипаже. Сейчас мы стараемся соблюдать эту традицию в любую погоду – не важно, идет ли дождь, или светит солнце. Глупо, конечно, но нам нравится. Я не предложила пригласить Софи, Уитни тоже. Не то чтобы я не хотела общаться с новенькой. Просто, по-моему, можно иногда сходить куда-нибудь и без нее. Здорово, что и Уитни была того же мнения.

Мы очень весело провели день: развлекались, дурачились и совсем не обсуждали вечеринки по случаю шестнадцатилетия. Мы ехали в экипаже, корчили рожи туристам и слали бегунам воздушные поцелуи. Приятно было побыть наедине с Уитни, да и предпраздничная суматоха временно отошла на задний план.

Вечером мы собрались у Софи. Нам предстояло первое за эту осень свидание с мальчиками из Брэдли, которое организовала Уитни. Квартира у Софи очень необычная. Если честно, никогда раньше не видела таких квартир, даже по телевизору.

– Умереть и не встать, – сказала я, пожирая глазами шикарное мраморное фойе и потолки высотой вдвое больше обычного. Очень современно и ничего лишнего: полная противоположность квартире Блейков, где все отделано дорогущими тканями.

– Пойдемте ко мне, – позвала нас Софи. – До прихода ребят надо успеть переодеться. А еще вы должны мне рассказать, кто есть кто.

Мы поднялись на третий этаж (даже не на второй!) в спальню к Софи. Комната была не обычная, а с прилегающей к ней личной террасой. В спальне стояла огромная розовая кровать с балдахином – в такой спят принцессы из сказок. На стене в рамке висела фотография Леонардо ди Каприо с автографом.

– Так, девчонки, и что же мне надеть? – взволнованно спросила Софи, раздвигая тяжелые створки, на мой взгляд, самой огромной в Нью-Йорке гардеробной. Она была больше спальни моих родителей! Серьезно! – Лора, я тебе завидую! Какое красивое платье! Вещи у тебя в сто раз лучше, чем от «Прада»!

Я оглядела темно-коричневое платье-рубашку и застенчиво улыбнулась:

– Спасибо!

– Чур, следующий наряд ты шьешь для меня! – добавила Уитни.

Их комплименты звучали абсурдно – наряды у обеих стоили тысячи долларов. И все же мне было очень приятно.

Снизу позвонили, и Софи взяла трубку.

– Да, хорошо, спасибо, – сказала она и повернулась к нам: – Пришли Кейтлин и Ава.

Подруги вошли в комнату и принялись восторгаться квартирой.

– Обожаю, когда так много места! – воскликнула Ава и принялась изучать содержимое сумочки Софи.

– Слушайте, девчонки, – сказала Кейтлин, сжимая в руке телефон. – Макс только что написал мне СМС. Они придут через десять минут.

– Стойте-стойте! – закричала Софи. – Еще раз расскажите про всех и подробно! Просто не верится, что наконец-то познакомлюсь с парнями из Брэдли!

– Итак, – серьезно начала Уитни. – Джош – просто чудо! Знаю его с пеленок. Он безумно влюблен в Лору. Я пытаюсь им помочь.

– Ой, перестань! – отозвалась я. – Джош милый, но скучный.

– Почему? – спросила Уитни. – Он – парень что надо!

– Вот и бери его себе, – ответила я, прекрасно понимая, что Уитни никогда не станет встречаться с таким человеком, как Джош. Слишком уж он в себе неуверен, да и не такой красавчик, как все ее парни. Раздражало то, что Уитни так активно пыталась навязать Джоша мне. Была у подруги одна черта, которая выводила из себя: она выслеживала какого-нибудь парня, заставляла меня с ним заговаривать и налаживать отношения, потом начинала сама с ним встречаться, а меня оставляла с его лучшим другом. И каждые каникулы повторялось одно и то же. Часто все было неплохо, и друг оказывался даже лучше. Но иногда приходилось общаться с такими идиотами!!! Но почему Уитни приспичило, чтобы я встречалась с Джошем? Он, может, и ничего, но мне не нравится.