Вера и Марина Воробей - Дефиле по подиуму Страница 8

– Согласен, – улыбнулся Ваня в ответ и приобнял девушку за плечи.

– Так что отдыхай в Праге на полную катушку, потому что, вернувшись, станешь бесплатной рабочей силой. Всегда мечтала побыть рабовладельцем, – хихикнула она.

– Я всю жизнь готов быть твоим рабом. Только ты не разлюби меня, пожалуйста. – Ваня остановился, долго и пристально смотрел ей в глаза.

Темно-каштановые волосы нежно обвивали круглое улыбающееся личико, широко распахнутые глаза искренне сияли любовью. «Ну не могут такие глаза врать! – подумал Иван. – Что же ты скрываешь от меня? Что встало между нами? Как узнать?»

Он прильнул пересохшими губами к любимому лицу. Так он не целовал ее еще никогда, с какой-то тоской и жаждой. Так целуют, прощаясь навсегда, так целуют, желая запечатлеть это мгновение на всю жизнь, так целуют, зная, что такое уже больше не повторится…

– Можно я провожу тебя в аэропорт? – тихо спросила Аня.

– Нет. Я и так не очень рад, что еду. Если ты еще будешь там стоять…

– Ваня, почему ты так прощаешься? Мне очень неприятно, ведь это всего лишь на месяц.

В ответ Иван проговорил:

– С любимыми не расставайтесь, с любимыми не расставайтесь,С любимыми не расставайтесь, всей кровью прорастайте в них.И каждый раз навек прощайтесь, и каждый раз навек прощайтесь,И каждый раз навек прощайтесь, когда уходите на миг.

– Мам, Ванька в депрессии. – Аня, лежа в постели, шепталась с мамой. – При таком его состоянии не порвется ли то, что нас так крепко связывало все это время? Я боюсь. Я очень боюсь.

– То же самое ты говорила мне, когда поймала его восхищенный взгляд на ту девочку, Дэзи, кажется. Помнишь? Ты уж определись, чего боишься больше. Потерять его, когда он, влюбленный, тоскует по тебе или когда у него пропадет интерес к тебе? Согласись, что первое случается гораздо реже.

– Мама, он говорит, что готов всю жизнь быть моим рабом.

– Они все так говорят, – сказала мама, тщательно выбирая слова. – Я не хочу обидеть тебя или Ваню, пойми правильно. Это счастье, что вы нашли друг друга. Именно поэтому научись беречь свое счастье. Понимаешь разницу?

– Кажется, – кивнула Аня.

– Знаешь, сейчас затаскали выражение: «женщина – хранительница домашнего очага». А ты подумай на досуге, как этот огонь защитить от сквозняка, и как часто нужно подбрасывать новых дровишек, и стоит ли подливать масла в огонь.

– Мам, все-таки ты очень умная.

– Ну а я тебе про что? Спи, горе луковое.

– Почему луковое?

– Потому что ерундовое горе твое. Лук выбросишь, и слезы высохнут.

Марина Сергеевна вышла из комнаты и плотно прикрыла дверь. Глубоко вздохнув, она отправилась к мужу. «Вот уж действительно, если бы молодость знала, если бы старость могла», – промелькнуло у нее в голове.

Николай Петрович сидел за кипой своих рабочих бумаг и что-то вписывал в них.

– Коль, ты готов всю жизнь быть моим рабом? – спросила жена.

– Можно подумать, у меня есть варианты! – ответил муж.

Выпускной вечер для девятиклассников состоял, по выражению Волкова, из торжественной части, театрально-постановочной и танцевально-пищевой. На первые две части были приглашены все желающие, на заключительную – вход только по пригласительным билетам. Сначала хотели, как обычно, оставить только своих выпускников, но многие всплакнули по поводу брошенных возлюбленных, которые тоже были рады поучаствовать в торжестве, и в этом году решили пригласить несколько гостей. Кошка кричала, что это безобразие, что у них не ночной танцклуб, но директор разрешил. Туся Крылова пригласила Толика Агапова, студента института физкультуры, бывшего ученика школы. Лиза Кукушкина – Кирилла Ильина, ученика другой школы. Кахобер Иванович пригласил Свету Красовскую, которая теперь училась в лицее, с ее другом Марком Ильиным, братом-близнецом Кирилла. Кстати, Туся снималась с Марком в одном сериале. С Ирой Дмитриевой будет Егор Тарасов, студент строительного института, тоже бывший ученик школы.

В назначенный день к пяти часам вечера все собрались в актовом зале. Обстановка, как всегда в таких случаях, была волнительной и суматошной. Разодетые выпускники сидели в первых рядах, а родители и гости заняли места подальше. Папы сновали туда-сюда, пытаясь поудачнее пристроиться со своими фотоаппаратами и видеокамерами. Мамы в волнении теребили сумочки и тихонечко переговаривались друг с другом. Учителя сидели на сцене, радостно оглядывая зал. Еще бы не радоваться! Экзамены сданы успешно, и впереди длительный отпуск, необходимый для восстановления растраченных сил: работа у них, что ни говори, очень вредная.

Вот наконец вышел директор и взял слово. Он был предельно краток, говоря о важном этапе в жизни учеников, о переходе на следующую ступень образования. Далее он вызывал поименно всех ребят, вручая каждому аттестат об окончании девятого класса средней школы. Для каждого он нашел теплые слова и похвалы, а зрительный зал каждому устраивал овации.

Выступали классные руководители, завуч, мама от родительского комитета и старосты классов. Учителям дарили огромные букеты цветов и памятные подарки. Играла музыка, и некоторые смущенно вытирали глаза, ведь в этот день кто-то прощался со своей школой навсегда. Когда все речи были сказаны, в зале наступило оживление. Пришла пора переходить ко второй части вечера. Все участники спектакля убежали за сцену, а гости пересели поближе, предвкушая интересное зрелище.

Занавес открылся, и первое, что увидели зрители, – это невероятные декорации. Чего тут только не было! Набившие оскомину рекламные лозунги стирального порошка и пива соседствовали с рекламой лучшего в мире транспорта – лошади. В нарисованных окнах домов красовались портреты всех учителей школы в старинных париках и кружевных воротниках, как будто любопытные горожане прильнули к окнам, чтобы поглазеть на улицу. Смешение вкусов и стилей, времени и пространства, цвета и тени. Это была лебединая песня лучшего декоратора школы – Иры Дмитриевой, которая поступила в архитектурный колледж. Зал дружно зааплодировал.

Затем под музыку и аплодисменты на сцену стали выходить герои Дюма. И тут сразу бросались в глаза их костюмы, автором которых была Лена Серова. Соответственно эпохе все дамы действительно были в длинных платьях, украшенных кружевами, парчой и шелком. Броши, бусы, перстни – все было крупным и бросалось в глаза. А вот кавалеры… Они были одеты кто во что горазд, хотя каждый костюм подчеркивал характер героя. Так, например, д’Артаньян был одет рокером: кожа, заклепки, цепи. Арамис – в шелковые брюки и белую рубашку, расстегнутую на груди. Атос – в строгий костюм с черным галстуком. Портос – в широкие джинсы и джинсовую рубашку навыпуск. Людовик нарядом походил на Борю Моисеева, а Ришелье был в спортивном костюме, с мобильником, по которому все время отдавал распоряжения, и с кожаным поясом-кошельком на талии, из которого все время доставал деньги и расплачивался за услуги. На Бэкингеме была яркая футболка с видами Лондона и крупной надписью «Welcome», а также шаровары с расцветкой английского флага. И на всех были роскошные взбитые парики всех цветов радуги. Нет, не зря артисты отказались от театральных костюмов, которые благодаря старым связям раздобыл Кахобер Иванович. Из всего театрального реквизита они оставили шпаги и эти парики.

А вот над текстом изрядно потрудилась Лиза Кукушкина. Он почти сплошь состоял из пословиц, поговорок и прибауток. Современные фразочки и молодежный сленг добавляли остроты в классический текст. Из-за шума оваций многое приходилось повторять дважды. Те, кто записывал спектакль на видеокамеры, забывали смотреть в объектив, плача от смеха.

Апофеозом спектакля стало танцевальное шоу на балу во дворце Людовика ХIV. Все существующие музыкальные стили и танцевальные комбинации, причудливый свет, дым, взрывы, летящие серебристые ленточки, бенгальские огни, клаксоны и свистульки – все это сразило бы наповал даже самого привередливого зрителя. Все выпускники выстроились на сцене, и зал стоя долго им аплодировал.

Долго еще потом фотографировались с учителями и родителями, снимались на видеокамеры, смеялись и повторяли фразы из спектакля тем горе-зрителям, до которых с первого раза смысл не дошел. Спустились в столовую, где был накрыт легкий фуршет и где царствовала тетя Тоня, школьный повар.

А в это время в актовом зале убрали все стулья, чтобы расчистить площадку для танцев. Родители стали потихоньку расходиться по домам, и освободившиеся от их опеки отпрыски решили наконец-то приступить к завершающей части вечера – лирической…

Кахобер Иванович и еще несколько учителей расположились в холле рядом с залом, чтобы «держать ухо востро» и в то же время не смущать танцующих. Кошка, слава богу, ушла со своим военруком, поэтому можно было расслабиться.