Дик Кинг-Смит - Туз Треф Страница 9

Выглянула Ненни.

— Он набрался, Ненни, — сказал фермер. — Хватил лишнего.

Когда ремень был расстегнут, Туз скорее вывалился, чем вышел из грузовика, и когда он шел к деннику, довольно сильно покачиваясь, Ненни обеспокоенно заблеяла.

— Не волнуйся, — сказал ей фермер Таббс. — Он хорошенько проспится, и все будет в порядке.

Туз и в самом деле сразу же завалился спать.

Пока он спал, пришел с визитом Кларенс.

— О Кларенс, у меня душа не на месте! — заблеяла Ненни. — Что-то неладное с Тузом. Он как-то странно ведет себя. Что бы это могло быть?

Кларенс был котом светским. Не раз сопровождал он Голубую Персидскую кошку в местный паб, и запах алкоголя был ему знаком.

— Он набрался, Ненни, — сказал он. — Хватил лишнего. — И, увидев, что простодушная старая коза озадачена, Кларенс объяснил.

— Сегодня, — сказал он, — этот юный отпрыск поехал на рынок, и, судя по всему, он здорово накачался пивом. Он хорошенько проспится, и все будет в порядке.

И фермер, и кот несколько ошиблись. Туз действительно спал долго и крепко, но когда проснулся, не все было в порядке. Наступило похмелье.

— О Ненни! — застонал он. — У меня голова трещит! — И потом рассказал, что произошло. — Я выпил, должно быть, целое ведро, — сказал он.

— Зачем же ты пил так много? — спросила Ненни.

— Очень хотелось пить. И вкусно было. Но теперь я сожалею об этом.

— Стало быть, ты получил урок, — сказала Ненни. — Немного того, что по вкусу, доставит удовольствие. Однако не следует этим злоупотреблять. Все хорошо, что в меру.

Когда на следующее утро Туз вошел в фермерский дом, Кларенс был на кухне. Он выбрался из своей постели около плиты и обошел поросенка кругом, разглядывая его критически сначала зеленым, а потом желтым глазом.

— Лучше?! — спросил он.

— О да, спасибо, Кларенс, — сказал Туз. — Боюсь, я был настоящим ослом.

— Это непросто для поросенка. — Кот сел перед Тузом и уставился на него своим насмешливым зелено-желтым взглядом. — Видел Меган этим утром? — спросил он.

— Нет. А что?

— Она интересовалась, где ты был вчера.

— Ты ей сказал?

— Да, по глупости.

— Почему «по глупости»?

— Потому что я подозреваю, что Ее Низочество горит желанием сделать тебе выговор по поводу твоего поведения, — сказал Кларенс.

Он очень похоже изобразил Меган:

— «Надо же, отправиться в общественное место и так напиться! Как это вульгарно!» Я бы на твоем месте постарался сегодня не попадаться ей на глаза.

— Но сегодня же среда, — сказал Туз.

— Ну и что?

— По Би-би-си-1 будет «Медведь Паддингтон». Я всегда смотрю эту передачу.

— Что ж, удачи тебе, — сказал Кларенс.

Туз на цыпочках вошел в гостиную, надеясь, что Меган спит. Она и вправду спала, и он очень тихо включил Би-би-си-1; он давно научился крутить регулятор громкости зубами. Но прежде чем появился Паддингтон, зазвонил телефон, что всегда будило собаку, так как она считала своим долгом сопровождать его трезвон громким лаем.

На этот двойной сигнал явился со двора фермер Таббс, а когда он, поговорив по телефону, опять вышел, оставив по всему ковру грязные следы от сапог, Меган немедля заговорила.

— Мы должны тебе сделать замечание, юноша, — сказала она резко.

Старина Туз ответил бы на это кротко и уважительно, как он всегда разговаривал с корги. «Да, Ваше Низочество? — сказал бы он и, возможно, добавил бы: — Что случилось, мэм?»

Но сейчас пламя гнева вдруг вспыхнуло в широкой груди Туза. «Ты, глупое, напыщенное маленькое животное, — думал он, — с твоими ужимками, обращаешься со мною хуже, чем с… собакой. Принцесса Западного Лэнлоуэлла, тоже мне! Да ты просто прожорливая маленькая уэльская пастушка. С какой стати я должен унижаться перед тобой?» И он ничего не ответил.

— Ты слышал, что я сказала? — гавкнула Меган.

— Не сейчас, Меган, — твердо сказал Туз. — Я занят.

Ошеломленная, Принцесса не сразу обрела дар речи. Но потом загавкала, брызгая слюной:

— Как ты смеешь! «Не сейчас», видите ли! «Занят», видите ли! «Меган», видите ли! Будь любезен обращаться ко мне как положено.

В этот момент на экране появился Паддингтон в своей потешной голубой шляпе.

— О, заткнись! — сказал Туз и включил телевизор на полную громкость.

— Это надо было видеть, Ненни! — рассказывал Кларенс той ночью. Часто после полуночи он приходил поболтать с Ненни, которой, как и многим старикам, не спалось. Кларенс вспрыгнул, по обыкновению, на перила кормушки, откуда при случае он мог бы броситься на зазевавшуюся мышь. Туз крепко спал на соломе.

— Меган так и подпрыгнула в своем кресле, — продолжал Кларенс, — прямо-таки вся зашлась лаем, аж пена из пасти, а Туз спокойно повернулся к ней спиной и сидел так, пока не закончилась передача. Тогда он выключил телевизор и повернулся к Меган. «Что же ты хотела мне сказать?» — спросил он очень тихо. От такого бесцеремонного обращения «ее милость» так разъярилась, что я думал, ее хватит удар. «Как посмел ты говорить нам „заткнись"! — завопила она. — Как посмел!»

— А Туз что на это ответил? — спросила Ненни.

— О, это было потрясающе! — сказал Кларенс. — Туз поднялся и медленно пошел туда, где она сидела, в кресле, что поменьше, и он сказал, все еще очень тихо: «Я объясню тебе. Я посмел потому, что вдруг понял, что я больше не маленький поросенок, раскланивающийся и расшаркивающийся перед тобой и вынужденный слушать чушь собачью о твоей дурацкой родословной и твоих собачьих связях и о том, что Принцесса Уэльская сказала твоей распрекрасной тете Фанни. Я теперь большой боров, раз в десять больше тебя, и я сыт по горло, а лучше сказать — до зубов, а их у меня очень много (и он широко открыл пасть) — твоей напыщенной дурью».

— А что Меган? — спросила Ненни.

— Он даже не дал ей возможности что-нибудь вставить, — сказал Кларенс. — Он все продолжал говорить. «А сейчас, во-первых, — сказал он, — я хочу смотреть „Час рассказа" по четвертому каналу и я не желаю, чтобы меня прерывали. А во-вторых, выйди из комнаты. Убирайся, живо! — И он заскрежетал зубами. — Быстро! Быстро!» Не думаю, чтобы Меган когда-либо так пошевеливалась. Поджать хвост ей не удалось, так как он для этого у нее слишком короток, но она выскочила из комнаты как… как…

— Ошпаренная кошка? — подсказала Ненни.

— Точно. И, — сказал Кларенс, — в довершение всего Туз включил четвертый канал, а потом взобрался в большое кресло Тэда и стал смотреть телевизор. А когда программа окончилась и стало тихо, крадучись появилась Меган. О Ненни, куда делось ее величие?! Она просунула голову в дверь и тихонько заскулила, как бы говоря: «Извините, можно войти?»

— И что сказал Туз? — спросила старая коза.

Белый кот посмотрел вниз на спящего поросенка с явной нежностью; необычная черная метка на боку поднималась и опускалась в такт его дыханию. Кларенс был не из тех, чью симпатию легко заслужить, но и он полюбил Туза Треф.

— Я думаю, он все сделал как надо, — сказал Кларенс. — Он мог бы с ней быть суровым: «Я больше тебя, так что берегись» — и тому подобное. Или он мог на ней немного отыграться за ее прежнее высокомерие — насмехаться, поддразнивать. Но нет, он просто ответил очень твердо, но добрым голосом: «Входи, Меган, я хочу тебе кое-что сказать». — «Слушаю, Туз», — сказала Меган. Она была явно встревожена и опасалась, что он велит ей опять уйти, но вместо этого Туз сказал: «Сегодня днем будет документальный фильм о выставке собак в Крафте, только что показали клип, и там было много корги. Если хочешь, я включу для тебя телевизор, когда начнется эта передача?»

— А что она сказала? — спросила Ненни.

— Она посмотрела на него, — сказал Кларенс, — совсем как смотрит на хозяина. Прижала уши, и виляла задом, и сказала смиренно: «О, нам бы этого очень хотелось, Туз! Ты так добр!» Если бы ты могла его видеть, Ненни, сидящим в большом кресле, ну совсем как двойник Тэда Таббса. Он сидел, глядя вниз на Меган, и что, ты думаешь, он сказал в довершение всего?

— Что?

— «Хорошая собачка, Меган. Хорошая собачка».

Глава двенадцатая

Поросёнок на страницах газет

На следующей неделе в базарный день в пабе «Телец», как обычно, было полно фермеров, дилеров, скотоводов. К тому же был там очень молодой человек, начинающий репортер из местной газеты «Даммерсет кроникл».

В его обязанность входило писать о рынке и о ценах на скот — работа не из самых интересных. Он сидел за стаканом шенди[2] и прислушивался к разговору между хозяином и несколькими посетителями.

— Тэд Таббс был тут со своим поросенком, Боб? — спросил один.

— Сегодня нет, — ответил хозяин.

— Никогда прежде такого не видал, — сказал другой.

— Чтобы поросенок лакал пиво! — сказал третий.