Вахтанг Ананян - Пленники Барсова ущелья

Вахтанг Степанович Ананян

Пленники Барсова ущелья

Пролог

Жарко в Араратской долине. Так жарко, что к полудню воздух становится плотным и густым, как туман.

Сухая мгла окутывает землю. Все живое укрывается от палящего солнца. Крылатые существа улетают в далекие прохладные края, а бескрылые прячутся в складках земли. Даже змеи и те уползают в горы - “уходят на дачу”.

Сохнет все. Одни только верблюжьи колючки торчат в обнаженной пустыне у подножья Малого Арарата, да порой встречаются здесь кусты полыни. Приятным горьковатым ароматом наполняют они воздух.

Мертвая тишина царит на этой равнине, лежащей вдали от человеческого жилья. Сюда еще не дошли воды Раздана, [1] не дошли ни машины, ни люди - наши люди, умеющие превращать пустыни в сады.

Но вот в час, когда южное солнце готово, кажется, испепелить землю, а на небе не видно ни облачка, с гор, нависших над равниной, вдруг с грохотом и гулом срывается бурный водный поток.

Словно разъяренный сказочный дракон, он выгибает спину, ревет и, сметая со скал камни и землю, чертополох и травы, буйно несется вниз, в Араратскую долину. Он пересекает ее, врывается в Аракс и, замутив его светлые воды, вместе с ним бежит к морю.

Где он родился и, откуда несется, этот загадочный поток?… Ведь вот уже целые две недели, как с неба не упало и капли дождя, а на горах вокруг не осталось и горсти снега. Откуда же этот чудесный поток в краю, обожженном солнцем, тоскующем по влаге?…

В смятении останавливается путник перед этой вдруг преградившей ему дорогу массой воды. А она появляется, как призрак, и так же внезапно исчезает.

Не проходит и нескольких минут, как из пустого “русла”, по которому пробежал мутный поток, поднимается только легкий пар. Камни снова высыхают, и в природе наступает такая тишина, такой мир, словно ничего и не было.

Стоит путник и покачивает в изумлении головой. Он поражен, ему даже страшно. И он задает себе тот вопрос, над которым в течение столетий бесплодно билось население Араратской долины: “Что за диковинный поток? Откуда появился он в этот безоблачный, ясный и знойный день?!”

Загадка эта, верно, так и осталась бы нерешенной, если бы однажды, 6 ноября 1953 года, из села Айгедзор в горы не вышло несколько школьников. Они собрались на молочную ферму колхоза, чтобы навестить своих подшефных телят.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

И вправду все произошло из-за почтового ящика. Не принеси его Мурад, почтальон села Айгедзор, в этот день на, молочную ферму, не возникло бы никакого недоразумения, да и повесть эта не была бы написана.

Но нельзя же, однако, все предвидеть заранее! Напасть часто приходит именно оттуда, откуда ты ее вовсе не ждешь. А с другой стороны, мог ли Мурад не принести почтового ящика на эту лежащую в глубине гор ферму? Ведь на всех остальных фермах района уже висели такие ящики. Не должна же айгедзорская плестись у всех в хвосте!

К тому же пастухи в Айгедзоре стали такими грамотными, что даже посылают корреспонденции в республиканские газеты! А сколько они пишут писем животноводам Шаумянского района - делятся опытом! А письма близким? Нет, без почтового ящика не обойтись.

Вот так и вышло, что Мурад, старик живой и проворный, не думая ни о каких последствиях, притащил из села на ферму новенький, блещущий свежей голубой краской почтовый ящик и прибил его к стене одного из хлевов.

Прибил, отошел назад на шаг-два, уперся руками в бока, посмотрел гордо и объявил:

- С этого дня никаких писем ни с кем в село не посылать! Ни с кем! В каком мы с вами веке живем? Опускайте письма в ящик. Посылающий - пошлет. Отправляющий - отправит. Получающий - получит. Как в городе!

Мурад открыл свою сумку и стал продавать работникам фермы почтовую бумагу, конверты и марки.

А по ту сторону хлева, на берегу ручья, протекавшего через ферму, под сенью дикой груши с уже пожелтевшими и начавшими осыпаться листьями сидело несколько школьников. Накануне на машине, посланной из колхоза за молоком, они приехали сюда, чтобы посмотреть, как живется телятам, над которыми взял шефство их пионерский отряд. Ребята захватили с собой учебники и сейчас, сидя под грушей, повторяли урок географии.

Один мальчик, опершись спиной о дерево, читал вслух, старательно выговаривая каждое слово. Остальные слушали.

Мальчика звали Ашот. По географии и естествознанию ему не было равных не только в классе, но, пожалуй, и в школе. Вот как хорошо он знал эти предметы! Читал Ашот с воодушевлением, однако ясно чувствовалось, что учебник его не удовлетворяет. О природе нашей страны он знал гораздо больше, чем было сказано в сжатых, сухих строках учебника.

Дочитав до конца главы, мальчик поднял на товарищей опушенные длинными ресницами черные глаза.

- Вот и все, что тут сказано о животном мире Дальнего Востока, - разочарованно протянул он.

- Хватит, и этого много! - проворчал себе под нос большеголовый Саркис, лежавший под деревом на сухих листьях.

Он приподнялся и посмотрел на Ашота тяжелым взглядом ничего не выражающих серых глаз.

- Много? Тут всего восемнадцать страниц о Дальнем Востоке, а о его животных и вовсе ничего нет! Пять строк! Одни названия! Такие-то и такие-то, а потом - “и другие”… Даже перечислить - и то места не хватило. - Ашот все больше горячился. - Русские путешественники целые книги написали о Дальнем Востоке, а тут? И это о животных края, в котором вся Европа поместиться может! Да он и богаче Европы природой своей, рудами, реками! Вы только представьте, ребята: миллиарды рыб приходят из Тихого океана в реки Дальнего Востока и идут вверх по их течению. Идут икру метать. Черной лавиной движутся они и, отощавшие, доходят до тех горных ручьев, где берут начало эти широкие полноводные реки. А там уж из воды одни рыбьи спины торчат!

- Опять ты отвлекаешься! Мы ведь географией занимаемся, а не твоей любимой охотой, - добродушно улыбнувшись, сказала Шушик, единственная девочка среди “телячьих шефов”.

Она лежала на траве, опершись на локти, и внимательно слушала Ашота.

- Но это ведь так приятно! - высказал свое мнение мальчик, сидевший рядом с Шушик. - Как же не отвлечься, когда от одного только слова “охота” уже пахнет шашлыком!

Все засмеялись, а Ашот, ничуть не обидевшись, продолжал:

- Ну почему же, почему тут не рассказано о кабанах, которых полно в долинах, об оленях - таких, каких нет нигде?! А о тиграх? Слышали ли вы о тиграх, живущих в глубоких снегах и переносящих морозы?

Мальчик подался всем телом вперед, в больших глазах его загорелись, засверкали огоньки, левая щека, усыпанная темными родинками, от возбуждения слегка дрогнула.

- Можете вы показать мне страну, где бы тигры жили в двадцатиградусные морозы? - спросил он и - посмотрел на товарищей так, точно сам выкормил этих тигров или, по крайней мере, не раз видел их. И сам же ответил: - Нет второй такой страны! Тигры живут только в теплых краях, в камышовниках, в джунглях. Они не видят снега, не знают холода. А у нас? Эх, почитать бы вам книги Арсеньева! Вскочили бы с места - и прямо сейчас отправились на Дальний Восток! Не заходя домой!

- Твои фантазии нам вовсе не нужны, читай то, что в книге написано, - сухо сказал Caркис.

Он не любил Ашота, не терпел, когда “этот хвастун” собирал вокруг себя товарищей и “заливал”, рассказывая, им об охотничьих приключениях своего отца. А те, раскрыв рты, увлеченно слушали, особенно девочки.

- А ты читал Пришвина? - спросил Ашот, не желая замечать недружелюбие Саркиса. - “Женьшень”, не читал? Вот то-то и оно!

С таким жаром, так мечтательно говорил Ашот о Дальнем Востоке, что, казалось, сам он, пусти его только, так и полетит туда.

- “Женьшень”? Да ведь я читала! - встрепенулась Шушик. - Это так красиво - как стихи! Я даже наизусть помню: “Охотник, охотник, зачем ты тогда не схватил ее за копытца?”

- И схватил бы, а как же - стоило только руку протянуть.

- Конечно! Я помню: он сидел, спрятавшись в кустах винограда, а олениха пришла, начала рвать листья и просунула сквозь зелень свое копытце. Но нога была такая красивая, таким трогательным было это животное, что человеку стало жалко. Вот он и не тронул олениху. Так, Ашот? Я, может быть, не все поняла, я ведь по-русски читала, - сказала Шушик, словно оправдываясь.

- А этот корень! Это возле него вооруженные люди живут по пятнадцать - двадцать лет, дожидаясь, пока он созреет. Потом его осторожно выкапывают, под строгой охраной отвозят в Китай и там продают очень дорого - не помню точно, кажется, за тысячу золотом.

- Ох, тысячу золотом за один корень? - встрепенулся Саркис.

- Ну да. Ведь этот корень - корень жизни. Он делает стариков молодыми. Он… Ой, поглядите-ка, на ферме почтовый ящик повесили! Вот хорошо! Теперь письма от мамы будут приходить часто - часто!