Зента Эргле - Таинственная находка Страница 13

Мать Гирта посмотрела мастеру вслед с двойственным чувством. Гоба человек неплохой, товарищи его любят и уважают. Почему бы и не попробовать начать жизнь сначала? Только как отнесется к этому Гирт?

Но стоило ей войти в квартиру, хорошее настроение развеялось, словно дым. Гирт громко храпел, уронив голову на кухонный стол. Рядом стояла початая бутылка, коньяка. Гневу ее не было предела. Она работала не покладая рук, лишь бы сын не нуждался ни в чем, ради него пожертвовала своей молодостью. Что видела она в жизни? Ровным счетом ничего. Работа и дом, дом и работа. И вот сейчас, когда можно вздохнуть посвободней, снова беда на ее голову. Пьяница и разгильдяй! Ни учиться не хочет, ни работать. Скорее бы армия, может, там сделают из него человека!

— Не ругайся, мам! Ты должна гордиться таким сыном, — нечленораздельно мямлил очнувшийся Гирт. — Будут у тебя и шелка, и бархат. И всякие там кружева и бельишко! Твой сын богач. Видишь! — И он рассыпал по столу оставшиеся десятки.

— Откуда у тебя деньги? — испуганно спросила мать. — Уж не украл ли?

— То ли еще будет! Бери, все твое. Вот погоди, загоню драгоценности, куплю «Волгу» и двинем мы с тобой на юга. На солнце пожаримся, в Черном море искупаемся. Мы что, хуже других, что ли? И Антру с собой прихватим, клевая чувиха! Ну и житуха начнется, елки-моталки!

Мать с нарастающим ужасом слушала пьяное бормотание сына. Какие драгоценности, какая Антра? Давно соседи говорили, что Гирт связался с какой-то гоп-компанией. Но вором ее сына никто не называл. Лоботрясом, бездельником — да, но вором никогда. И вот пришла беда. Неужели ограбил ювелирный магазин? А то разве стал бы говорить о драгоценностях?

Наученная опытом, она знала, что расспрашивать Гирта в таком состоянии бессмысленно. Надрываясь, она отволокла безвольное тело в кровать и сама тоже пошла спать.

Лежа в своей постели за шкафом, она всю ночь не сомкнула глаз, прислушиваясь к тяжелому дыханию сына. Соседка недавно жаловалась, что чуть не прибил ее собаку, а заодно и ее самое. Другая видела его разряженным, словно чучело. Вчера, разыскивая свои янтарные бусы, ока нашла этот клоунский наряд под диваном. Пока не вернет бусы, тряпья своего не увидит. В надежном месте спрятано, у соседки!

Ей показалось, она только-только прикрыла глаза, как раздался яростный крик:

— Куда камыш дела из вазы?

— Не кричи! Его давно пора было выбросить.

Мгновение Гирт оловянно таращился на пустую вазу. И вдруг как хватит ею об пол. Мать побледнела. Работа известного керамика, которой она так дорожила, разлетелась на мелкие черепки.

— Что ты натворила? Снова я нищий, жалкий голодранец. Снова считать копейки и торчать возле ресторана, смотреть, как веселятся другие!

Обхватив голову руками и раскачиваясь из стороны в сторону, Гирт выл на всю квартиру.

Мать, онемев от страха, не шевелилась. Неужели же пьянки довели ее сына до такого? Она вспомнила, что в вазе, кроме запылившегося камыша, были пустые пачки от сигарет, грязные, с рваными пятками носки и какой-то сверток в газете. Все это она сунула в мусорное ведро и вынесла во двор.

— Разорили! Ограбили! — продолжал бесноваться Гирт и при каждом слове стучал кулаком по столу.

А мать думала только об одном: вор! Ее сын вор!

Внезапно Гирт выскочил из комнаты.

Что делать? Что? Пойти посоветоваться с сыном старого Клявы? Он в этом году кончает юридический. Не идти же сразу в милицию. Может быть, еще удастся Гирта спасти. Приняв решение, мать стала торопливо одеваться.

Вечером того же дня, когда Гирт сболтнул о драгоценностях и посулил матери беззаботную жизнь, в доме Арайсов атмосфера накалилась до предела. Отказ младшего сына от поездки в Карелию вначале был принят за глупую шутку.

— У меня в отряде чрезвычайно важное дело. Я же начальник штаба.

— Не валяй дурака! На две недели тебя может кто-нибудь заменить, — возразила мать.

— Позвоним-ка Янису Кляве, выясним, что это за чрезвычайное дело, — съязвил Гундар.

— Попробуй только, пожалеешь!

Это была не просто угроза. Гундар знал, что младший братишка отлично владеет приемами самбо.

— И в школе учат, и в книжках пишут, да и вы сами говорите, долг — прежде всего, а на деле что же получается? — Атис чуть не плакал.

— Ладно, оставьте его, не пропадет, не маленький! — Гундару в конце концов надоело уговаривать. — Пусть остается, присмотрит за псом и за домом.

— А кто его покормит? И как он тут один будет? — переживала мама.

— Оставь деньги, пусть ходит в столовую.

Атис облегченно вздохнул.

Глава шестая. Гирт не успокаивается

Айвар обладал ценным качеством — общительный по натуре, он быстро завязывал знакомства со своими сверстниками. Любители волейбола, жившие в «Доме стражника», на другое утро встретили его как старого приятеля, тем более что Айвар отлично играл в нападении.

— Ты откуда? — только и спросили они.

— Из новостроек. — И знакомство состоялось.

Игра была в самом разгаре, когда из дома вышел мужчина с таким же толстенным портфелем, как он сам. Глянув на солнце, он достал из кармана модные солнцезащитные очки.

— Братцы! Смотрите, живой капиталист! — крикнул один из волейболистов. — Мещанин! Собственник!

— Ты что, рехнулся? — спросил Айвар.

Незнакомый мужчина, не обратив никакого внимания на подростков, вышел на улицу.

— Это он вытоптал весь наш цветник. Спекулянт проклятый! Ничего, на сей раз ему это так просто не пройдет. Мама отнесла коллективную жалобу в редакцию. А это что-нибудь да значит.

— Погоди, старик, говори членораздельно, — прервал его Айвар. — Тебя как звать?

— Марис Крум.

— И ты живешь здесь неподалеку — в старой развалюхе?

— Точно, — Марис даже опешил от такой осведомленности.

— А тип этот — Николай Иванов? Чем он занимается?

— Зубной техник. Зарплата — сто двадцать рублей в месяц. Есть машина, дача в Юрмале, Усекаешь?

— Колоссально! Уна и Атис правы.

Остальные ребята никак не могли понять, чему так радуется их новый приятель и почему ушел с площадки в самый напряженный момент, когда результат стал ничейным.

— Я скоро! — на бегу крикнул Айвар.

Иванов неторопливо шагал к трамвайной остановке. Метрах в двадцати за ним следовал Атис. Ясно, тут порядок. Айвар вернулся во двор, и игра возобновилась. Снова прервал ее Гирт — он выскочил из подъезда с красным пластмассовым ведром в руках и на всех парах понесся к площадке, где стояли контейнеры с мусором.

— Мне с этим парнем надо поговорить, — произнес Айвар.

— Лучше не связывайся! — предупредил Марис. В прошлом году его компания отняла у меня часы.

— Давай-ка глянем, чего он туда понесся, — предложил Айвар.

Прячась за кустами, они подошли к самой площадке. Гирт растерянно глядел на огромные, наполненные до краев железные кубы и вдруг, бросив пустое ведро, помчался обратно. Не успели ребята занять свои места на площадке, как Гирт появился снова, но уже в кожаных перчатках.

— Плюнь ты на него! — сказал Марис, когда Айвар опять убежал. — Этот придурок того не стоит.

С чувством брезгливости ребята смотрели, как Гирт роется в отбросах. Туча зеленых навозных мух жужжала над его головой. Дворовые кошки, гревшиеся на солнце, тоже наблюдали за происходящим.

На лице Гирта читалось отвращение — понятно, занятие не из приятных. Стояла жара, пищевые отходы разлагались быстро, распространяя вокруг запах гнили. Но парень, несмотря ни на что, упорно развертывал один газетный сверток за другим, время от времени с отвращением сплевывая.

— Вы что-нибудь понимаете? Я, честное слово, нет, — прошептал Айвар.

Вскоре на своем наблюдательном пункте Айвар остался один, ребята разошлись и занялись своими делами.

Через час первый мусорник был пуст, громадная куча отбросов лежала на асфальте. Пыхтя и чертыхаясь, Гирт принялся за второй.

От этого «захватывающего» занятия Гирта отвлекла дворничиха. С метлой и совком в руках, сердитая, она была уже совсем близко.

— Тетенька, не сердитесь! — необыкновенно вежливо обратился к ней Гирт. — Я случайно вместе с мусором выбросил мамины янтарные бусы и теперь, если не найду, мне крышка.

Зариня — женщина порядочная, и дворничиха смягчилась.

— Вот тебе метла и совок, сгреби эту грязь обратно! За тебя никто не станет этого делать. Сегодня обещали все вывезти.

У Гирта похолодело сердце.

От мерзкого запаха голова Айвара раскалывалась. Сменили бы его, что ли? Но кто додумается, что он здесь, в кустах сирени рядом с помойкой?

Чего он так тщательно роется? В сказочку о бусах не очень-то верилось. Не иголка, чтоб так просто взять и выбросить. О драгоценностях Айвар даже не подумал. Может, предложить свою помощь, а заодно и разузнать правду? Но одна мысль о том, что придется копошиться в отбросах, кишащих червями, вызывала тошноту.