Валерий Гусев - Вредные игрушки Страница 14

– Перебудим всех, – не согласился я. – И что тогда? Нас сразу разоблачат. И к тете Геле подсадят, под замок.

Лешка задумчиво потеребил хохолок на макушке.

– Пойдем поищем какую-нибудь железяку покрепче. Вроде лома. Я такую у пожарной скамейки видел.

Видел он! И я видел. Это железный багор длиной в два метра, да еще с кривым крюком на конце. С ним в трюм не пролезешь.

Но мы решили все-таки попробовать.

И вот когда мы шли длинным коридором, на потолке которого светились плоские плафоны, мне вдруг что-то вспомнилось…

Вспомнилось, как капитан вставал на цыпочки и чем-то щелкал под потолком! И все мне стало ясно!

У дверей капитанской каюты, под самым плафоном, я сел на корточки и сказал тихонько Алешке:

– Забирайся мне на шею.

Он даже не спросил: зачем? – так ему это понравилось. Его это даже порадовало.

Я выпрямился. С братом на шее.

– Там, у плафона, защелка должна быть. Отстегни ее.

Алешка послушно зашарил пальцами по краям плафона. Вдруг что-то щелкнуло, и плафон откинулся вниз на петле. А мне на голову упало что-то твердое и, отскочив от нее, звякнуло в пол.

Это был ключ.

– А как ты догадался? – спросил Алешка.

– Капитан теперь своим карманам не доверяет, – объяснил я. – Его нужда заставила. Слезай. Расселся.

– Дим, давай по всем плафонам пройдемся. Может, еще чего-нибудь получше найдем!

Ага, пройдемся. Понравилось ему. А у меня уже шея затекла.

Я подобрал ключ, и мы опять спустились в трюм. Здесь было все так же не очень уютно. Холодно, одиноко как-то, темновато. И нет-нет да взвоют в соседнем отсеке сумасшедшие игрушки. Каково-то тетушке Ланч при таком соседстве!

Алешка снова бухнул ногой в дверь и сказал:

– Мы сейчас! Мы ключ достали! Дим, отпирай!

Я сунул ключ в скважину. Но он не повер-нулся.

– В другую сторону, – подсказал Алешка.

Я послушался его. Замок щелкнул. Но дверь не открылась. Бред кошачий! Вместе с собачьей чушью!

Я щелкал и щелкал замком без всякой пользы. Алешка оттолкнул меня и схватился за ключ:

– Дай я! Неумеха-робинзон!

В сердцах я схватил его за шиворот и потянул… И дверь, в которую он вцепился, потянулась за ним. И распахнулась во всю ширь.

Оказывается, она и не была заперта. Она просто открывалась наружу, а мы ее толкали внутрь!

Зря только старались. Ключ искали, гранату, багор неподъемный хотели притащить.

Но мы еще не знали в этот момент, КАК мы зря старались. Оказалось, что ОЧЕНЬ ЗРЯ!

За дверью была полная темь, немного только падало света из коридора.

Я пошарил по стенке, нащупал выключатель. Тусклый свет залил помещение. Абсолютно пустое. Если не считать нескольких поломанных шезлонгов.

И никакой тетушки Ланч тут не было. Только возле одного из шезлонгов валялись на полу обрывок скотча и… рукав от ее «размахайки».

Глава XIV

ЗАСАДА В РУНДУКЕ

– Дим, – с ужасом в голосе прошептал Алешка. – Где пароход якорь бросал? У острова?

Но я уже пришел в себя от этой неожиданности и мог рассуждать здраво.

– Там полно народу было на палубе. Не мог же он при всех ее с якорем сбросить.

– А куда же он тогда ее дел? Может, на рее повесил?

Начитался братец пиратских историй!

– Ага, – сказал я. – Пойди посмотри.

Но мне уже было ясно, что тайной засады в рундуке капитанской каюты мне не избежать.

– Пошли, – сказал я, – надо ключ на всякий случай на место спрятать.

Мы вернулись к секретному плафону, Алешка снова уселся мне на шею и убрал ключ.

И в это время щелкнул замок капитанской каюты, и ее хозяин, остолбеневший от неожиданного зрелища, появился на пороге. По-моему, он даже немного испугался. А потом зашипел:

– Это что такое? Что вы шляетесь по ночам?

Алешка не растерялся:

– Мы катаемся, – спокойно объяснил он.

Во сказанул! Главное – МЫ! Что-то я не припомню за последние десять лет, чтобы мне довелось кататься на Алешкиной шее.

Но капитана это не смутило.

– Марш в свою каюту! Там катайтесь хоть всю ночь.

Там тесно, хотел сказать я, но не стал. Я повернулся на месте, как резвый конь, и поскакал по коридору, цокая языком, как копытами. А Лешка подгонял меня коленками и ржал по-лошадиному.

Какое стало лицо у капитана, мы, к сожалению, не могли видеть. Но, к счастью, догадывались. И поэтому, ввалившись в свою каюту, заржали уже по-человечески.

Близнецы, конечно, проснулись и, не спрашивая нас, тоже захохотали в два свои горла.

Утром по внутренней трансляции наш бравый капитан объявил о том, что пассажиров парохода ожидает очень приятное и знаменательное событие: на борт пожалует сам Илья Ильич Муромцев. В программу его посещения входят торжественный обед и вечерний бал-маскарад. По восторженному голосу капитана можно было подумать, что на палубе появится по крайней мере сам президент. Особенно когда он призвал всех нас хорошо подготовиться к встрече, чтобы выразить достойное уважение такому великому человеку.

– Подготовимся, – буркнул Алешка. – Еще как. Мало не покажется.

Вскоре в излучине реки показался словно летящий над водой катер. Он быстро догнал нас и прилип к нашему борту, на который «собственноручно» и торжественно поднялся сияющий улыбкой И.И. Муромцев. Экипаж, все так же босиком и в подвернутых штанах, встретил его, вытянувшись в стройную шеренгу. А по другому борту столпились разряженные пассажиры, даже с цветами. Вот только где они их взяли?

Илья Муромцев был очень похож на свой портрет. Тоже приехал в черном костюме и с орденом на груди. Орден какой-то странный был: дядька в крылатой шапочке стоит одной ногой на шаре, задрав другую. А на ногах тоже крылышки, а в руке какая-то палка.

Дама с пальчиком, которая рукоплескала громче всех, объяснила нам в перерывах между аплодисментами, что этот мужик – древний бог торговли. И что господина Муромцева наградило этим орденом за «безупречные торговые операции» Общество российских предпринимателей.

Илья Муромцев остановился напротив матросской шеренги и, как адмирал старого флота, крикнул:

– Здорово, молодцы!

Матросы так дружно гаркнули в ответ, что стая чаек, парившая, как всегда, над пароходом, испуганно шарахнулась к берегу.

– Всем ли довольны, братцы? – Муромцев с улыбкой прошелся вдоль шеренги, окидывая «отеческим» взглядом босых матросов.

– Так точно! – весело и дружно прозвучало в ответ.

Раз уж пароход старинный, значит, все на нем должно быть по-старинному.

– Желаю вам успешного продолжения службы. А я уж вас не обижу.

– Рады стараться! – рявкнули матросы.

А Муромцев повернулся к пассажирам и широко раскинул руки, будто хотел их всех обнять от всей души.

Дама с пальчиком даже взвизгнула от восторга. И Алешка тоже. Потому что она ему при этом визге на ногу наступила.

…На торжественный обед мы не попали. Во-первых, потому что нас не звали – обед был для взрослых, со спиртными напитками. А во-вторых, мы бы и сами не пошли, у нас были другие планы.

Как только палуба опустела и остались на ней только вахтенные матросы, мы несколько раз прошлись с Алешкой, будто изо всех сил дышим свежим воздухом, мимо окна капитанской каюты. Капитан, конечно, старательно запирал дверь, но всегда забывал про окно. Это было очень удобно: можно что-нибудь важное подслушать, а можно и в каюту попасть. Если очень нужно.

Алешка выглянул за угол надстройки, оценил обстановку и скомандовал:

– Давай! Пошел!

И я «пошел». В окно, с окна на столик, поднял крышку рундука, обитую красивой кожей, и нырнул внутрь.

Ну что сказать? Сундук он и есть сундук, даже если рундуком называется. Внутри и правда было несколько пустых бутылок, и я сразу откатил их в сторону, чтобы ненароком не звякнуть. Было пыльно, но дышалось нормально, потому что по трем стенкам имелись ряды круглых дырочек, для вентиляции.

Жестковато только, а вообще – ничего. Ждать можно. Знать бы сколько…

Алешка тем временем прохаживался по палубе мимо окна, «выгуливал» близнецов. У нас была с ним договоренность: как только появятся капитан и Илья Муромец, он подаст мне какой-нибудь сигнал.

Ждать пришлось довольно долго, хотя я и забрался в рундук, когда обед был в полном разгаре. И по идее должен был близиться к концу.

Слышимость в рундуке была вполне приличная, наверное, из-за этих дырок, в которые сквозняк заносил все звуки с палубы. Но слушать пока особенно нечего было.

И вдруг Алешка, наверное, забыв все наши уговоры о каком-нибудь тайном сигнале, заорал изо всех сил:

– Идут, Дим, идут!

Я даже подпрыгнул немного от неожиданности; никогда не думал, что можно подпрыгнуть в лежачем положении. Но получилось – даже лбом немного в крышку врезался. Хорошо, что никто в это время на ней еще не сидел.

Но вот послышались голоса за дверью – строгий голос Муромца и вежливый капитана, – и бизнесмен с «морским орлом» вошли, беседуя, в каюту.

По звукам я догадывался, что происходит: Муромец сел в кресло, капитан опустился на рундук; звякнули стаканы, щелкнули зажигалки. Пошел разговор.