Валерий Гусев - Дети шпионов 2008 Страница 16

– А где у нас соль?

– В баночке из-под кофе, на которой написано «Чай».

Но все-таки ожидания Алешки оправдались. Благодаря его терпению, сообразительности и наблюдательности. И оправдались еще как! Нет, конечно, он не обнаружил в сливном бачке пистолет, в платяном шкафу пулемет, а в стиральной машине – бочку с динамитом. Он обнаружил кое-что более существенное, поважнее пистолета и взрывчатки. Но на вид – очень невинное. Только Алешка мог обратить на этот предмет внимание и понять его шпионское назначение.

Дело было так. Как-то раз вечерком ребята расшумелись и разыгрались в большой комнате, которую Вика называла диннинг-рум. В разгар баловства в эту самую «рум» вошел Славик и сделал им замечание. В очень тактичной форме:

– Вот что, друзья мои. Я всегда рад вам. В моем доме гостям позволяется делать все, что угодно. Одна просьба – вот на этой книжной полке ничего не трогать! Там подобраны книги для моей работы, они все с закладками, с пометками, в них находятся выписки, цитаты – в общем, рабочий материал. И мне не хотелось бы, чтобы там что-то потеряло свое место. Договорились?

– Дим, – рассказывал мне потом Алешка. – Помнишь сказку про мужика с синей бородой… Ой! Совсем забыл тебе сказать: я в детстве никогда не верил, что бывает синяя борода. Бывает, Дим! Вчера видел на рынке. Там, у этого Азебарджана, борода синяя-синяя. Он ее красит, да? А чем, Дим? Масляной краской или…

– Лех, – рассердился я. – У тебя Синяя Борода, а у меня – сочинение. Отстань!

– Ладно, Дим, потом про бороду. В этой сказке, Дим, эта Синяя Борода…

– Опять? – я захлопнул книгу.

– Ты дослушай – спасибо скажешь. Эта Синяя Борода когда отдавала связку ключей своей жене, то ее предупредила: «Ходи куда хочешь, отпирай все двери, только вот этим маленьким ключиком ни за что не отпирай вот эту маленькую дверцу». И я все понял, Дим!

– Спасибо Синей Бороде, – я усмехнулся. Я тоже все понял – на сегодня с моим сочинением покончено. Сейчас я буду слушать Алешкино «сочинение».

– Вот, Дим, я сразу про эту Синюю Бороду вспомнил, когда Славик сказал: «На этой полке – ничего не трогать!» Я, Дим, сразу сообразил, что на этой полке и надо как раз все потрогать. Я сначала, Дим, подумал, что он там за книгами свои прибамбасы шпионские прячет, и вдруг увидел… Знаешь, что? Ты щас ахнешь! Там, Дим, стоит «Война и мир» – точь-в-точь как наша!

– Ну и что тут ахать?

– Да, пока не ахай, рано еще. Я говорю Вике: «Что-то у нас Липошка без чая завял совсем». Вика, Дим, очень воспитанная, она сразу намек поняла. И повела Липошку в кухню…

Дальше я сам расскажу, а то он до «аханья» еще не скоро доберется.

Короче говоря, Алешка, надеясь, что в этих двух томах он найдет записки Славика, которые помогут мне написать сочинение, снял один том. Раскрыл его. А там, на манер закладки, был сложенный вдвое листочек бумаги. Самый обычный чистый листок. По формату книжной страницы. Необычное в нем было то, что он во многих местах был пробит маленькими круглыми дырочками. Да, большой помощи для написания сочинения от этого дырявого листка ждать не приходилось.

– Дим! Это же шпионская шифровка!

Я посмотрел листочек на просвет – дырочки на нем в буквы не складывались. Шифровка!

Но Алешка сиял. Даже приплясывал на месте от радости.

– Эх ты! Наблюдательный! Несообразительный! Раскрывай свою «Войну и мир».

– На сегодня хватит, – возразил я. – Немножко надоело мне это сочинение.

– Да при чем тут твое сочинение?! Раскрывай!

Я послушался. Алешка аккуратно положил листок на страницу. Он закрыл весь текст. Только в дырочках оказались буквы.

– Понял, Дим? Читай, что получилось?

Я послушно начал читать: «ш, б, м, н, к»…

– Не получилось. – Алешка поскреб макушку с хохолком. – Давай другую страницу.

«Сделали» и другую страницу. Результат – еще дурнее.

– Терпение, – сказал Алешка. – Начинай с первой страницы. И вперед – по порядку.

– У тебя температура, Лех? Тут этих страниц – сотни! Только в одном томе.

– Во написал! – похвалил Алешка Льва Толстого. – А сколько он лет писал, не знаешь? Все равно у нас быстрее получится.

Тут я призадумался. И додумался.

– Лех, надо просто знать нужную страницу. А так мы с тобой сто лет будем искать.

– Понял! – Алешка выхватил у меня листок и стал его внимательно рассматривать – нет ли где нужной цифры. – Облом, Дим. Придется все страницы бессмертного романа проверять.

– Не придется! – Я еще раз додумался. Ведь совсем недавно какая-то цифра чем-то меня очень заинтересовала. Но вот какая? И чем?

Тут вошла мама. Увидела на моем столе раскрытый том и похвалила нас изо всех сил:

– Молодцы! Какие вы дружные, помогаете друг другу. Когда тебе сочинение сдавать? В четверг?

– Пятого, – сказал я.

– В марте, – уточнил Алешка.

Он ведь у нас и месяцы года до сих пор путает. В марте… Стоп! Сколько дней в марте? Тридцать один. А на календарике Славика? Тридцать!

– Что с тобой? – тревожно спросила меня мама. – Перезанимался?

– Он март с четвергом спутал, – предположил Алешка.

– Я разогрею обед, – сказала мама, – и все уладится.

Когда она вышла, я молча нашел тридцатую страницу и, наложив на нее трафарет, гордо сказал Алешке:

– Записывай!

Алешка стал послушно писать под мою диктовку, повторяя за мной буквы вслух:

– А, бе, ы, ка… Абыкавенный получается?

– Не получается. Дальше твердый знак.

– И минус, – Алешка заглянул в книгу.

– Перенос, – уточнил я упавшим голосом. – Опять облом.

– Ничего не облом, – вспомнил Алешка. – У тебя какой том, первый? А я этот дырявый лист вытащил из второго. Эх, Дим, какой же этот Славик простодушный! Календарик с пленкой потерял, шифровку эту дырявую держит прямо в книге. Как его только в шпионы назначили? Давай второй том!

Мы раскрыли с надеждой и нетерпением второй том «Войны и мира» на тридцатой странице. Наложили трафарет. Прочитали: «Полярная двенадцать Климов Ладожская тридцать два Можаев».

– Явки-пиявки, – со знанием дела высказался Алешка. – Это все ихние шпионы. Попались, которые кусались! Два плюс два.

– Четыре, – показал я свои знания.

– Четыре шпиона, Дим.

Алешка снял со страницы трафарет, снова сложил его вдвое и аккуратно упрятал в конверт с «вищьдоками».

Алешка все эти дни, как видите, вел двойную жизнь. В одной жизни он изо всех сил ворошил «осиновое» гнездо, а в другой приходил в это гнездо с дружескими визитами. Осваивал английский язык, учил Вику шахматам и мотал на ус все, что замечал и слышал в их квартире.

Викин папа Славик оказался совсем беспомощным в этом шпионском деле. Что же это за разведчик, который теряет микропленку с явочными сведениями, что за разведчик, который даже в шахматы играть не умеет?

Но главное, что мне было совершенно непонятно и непостижимо: как это так – знаток, ценитель, любитель, профессионал русской литературы – и вдруг предает эту любимую литературу (а вместе с ней и Родину) нелюбимой Америке? Разве есть такие деньги? Папа как-то раз ночью разговаривал с мамой в кухне. У него была большая неприятность на работе. А когда у него большие неприятности, он всегда с мамой разговаривает о них ночью в кухне. Они пьют кофе и шепчутся, чтобы нас не расстраивать. Но не бывает такого шепота, который недоступен детским немытым ушкам! А неприятность в тот раз в самом деле была большая: один из папиных сотрудников перебежал на сторону бандитов, предал своих товарищей. И вот папа тогда грустно сказал: «Я всегда хотел понять – какова цена предательства? Что стоит за ним? Корысть? Ненависть, зависть, месть? Страх, подлость? Не знаю. Знаю одно: предательство многолико».

В тот раз я не понял папиных слов, только огорчился за него, а сейчас, кажется, понимаю.

Алешку, похоже, одолевали похожие мысли. Сходит он на занятия к Вике, а потом сидит дома, задумчивый такой, даже грустный. Я как-то задал ему очень содержательный вопрос:

– Ну что ты, Лех?

Он поднял голову и честно сказал:

– Сам не знаю, Дим. Этот Славик… Фиг с ним. Сам во всем виноват. А Вика при чем? Она, Дим, радуется, когда я к ним захожу. А я… я, Дим, себя почему-то предателем чувствую.

Вот как в жизни получается. Никогда не угадаешь – шах тебе или мат…

Но вскоре он успокоился и еще активнее взялся за дело. Ведь приближался день лекции.

– Понимаешь, Дим, – поделился он со мной своими сомнениями, – наш агент Васек не знает, что там Славику нужно. Какое у него задание от американского президента?

– Резидента, – поправил я. Я Лешку часто поправляю, но он, кажется, к моим поправкам не прислушивается. У него свои оценки действительности.

– Какая разница! В общем, он не знает, что там Славику нужно. Может, у этого Славика в одном глазу фотоаппарат, а в другом – видеокамера? И он все там заснимет. Например, какие-нибудь приборы или лица великих ученых, вроде Полпалыча. И за ними начнется охота.

Смысл в его словах был. Очень даже здравый. Ваську требуется знать, на что именно в поведении Славика следует обратить внимание.