Мария Некрасова - Толстый – сыщик подводного царства Страница 17

Тонкий подумал и решил рискнуть. Сыск – штука небезопасная, и если бояться всяких там козлов и собак, то сыщика из тебя не выйдет. (Ветеранов бояться надо. Но сыщик должен уметь их убалтывать.) Заодно можно поискать похитителя бабулькиного ножа. Карапетовна еще ему пригодится. Во-первых, она бабушка Игоря и Ежика, а они пока главные подозреваемые. Во-вторых, до сих пор неизвестно, чем она насолила байкерам…

Тонкий сделал большой глоток, обжегся, и к нему вернулся здравый рассудок. «Если отвлекаться на такую ерунду, как поиск ножичков и байкеров, браконьера никогда не найдешь», – сказал он себе и засобирался в деревню.

Тете с Ленкой и Толстому он оставил записку: «Ушел прогуляться, скоро вернусь». На палатку повесил тети-Музино послание преступному элементу. Затоптал костер, оделся и двинулся на гору.

Двор Карапетовны он обошел (старушка не в духе, отойдет – объяснимся), а в следующий шмыгнул и спрятался в кустах крыжовника. Огляделся. Так, в огороде никого, в доме – возня и болтовня, хозяева на месте. Надо облазить сад, не попавшись им на глаза, и садом же уйти в следующий двор. Если двигаться быстро и не попадаться, то все выйдет, как задумано. Дотемна Тонкий успеет найти браконьера или убедиться, что в деревне его нет. Первое, конечно, лучше.

Тонкий пригнулся и, как под обстрелом неприятеля, побежал по саду, разглядывая деревья. На этом чисто – нет сети, на этом тоже. Чисто, чисто, кошка, мальчишка (не заметил бы), все. Сад кончился. Теперь надо перемахнуть через забор к соседям и начать все сначала.

Тонкий рванул через грядки по открытому месту. Из окна дома запросто могут его заметить. Поймать не успеют, но если разорутся, то – плакал его несанкционированный обыск. Вся деревня узнает, что приезжий любит лазить по чужим садам. Его будут замечать за километр, бдительно охраняя свои помидоры… Скорее! Уф! Вот он, забор. А вон дыра. В деревнях заборов без дыр не бывает, это закон. Одному надо пройти покороче, другому – стырить у соседа огурец… Тонкий отодвинул трухлявую заборную доску и…

– Штоять! – Голос принадлежал престарелому или несовершеннолетнему. Начинающий оперативник Александр Уткин сразу догадался – так шепелявят только старики и дети, когда не хватает зубов. Хотя это мог быть и человек среднего возраста, потерявший зубы в схватке с Росинантом…

В поясницу ткнулось что-то острое, и Тонкого осенило – мальчишка! Ну да, тот самый, которого он видел в саду. Лет семь ему – прекрасный возраст. С человеком семи лет можно договориться, это вам не бабулька. И орет не так громко.

– Штоять, кому говолю!

– Штою, – передразнил он и обернулся. Точно, тот самый малолетка: сопливый нос, рваная майка и здоровенный ножик в руках. Этот ножик был наставлен Тонкому в живот.

– Ты шего тут делаешь?

– В гости иду, – соврал Тонкий. – Через ваш сад короче.

Малолетка понимающе кивнул:

– К Вовке, што ли?

Тонкий не стал спорить, к Вовке так к Вовке.

– Пошли пловожу, – предложил пацан, брызгая слюнями через дырку от зуба. – А то фсякие шляются.

– Пошли, – согласился Тонкий. Неплохо будет пройти через двор-другой (третий, четвертый?) с провожатым, которого все в деревне знают. А у Вовки от него избавиться. Ножичек у малолетки серьезный – на такой два Тонких нанижется, и еще останется место для Толстого. Ясно, что взят без разрешения. Сделать лицо построже… Тонкий изобразил Фредди Крюггера и поинтересовался:

– А откуда у тебя этот ножик?

Результат превзошел его ожидания. Тонкий думал, что похитителя ножа придется долго колоть и за этим занятием они прочешут парочку садов. Но малолетка оказался необычайно простодушным. Не успел Тонкий договорить, как он скривил рот и заревел, ставя под угрозу всю конспирацию.

– Я только хотел поиглать! – выкрикнул он таким душераздирающим голосом, как будто его обвинили не меньше чем в угоне самолета. Бросил ножик на землю и рванул прочь к своему дому.

По двору уже семенила молодая мама. Тонкий не стал ее ждать, взял нож в зубы и шмыгнул в заборную дыру.

За спиной ревел малютка, мамаша кричала: «Хулиганье!» – но Тонкого это уже не волновало. Он юркнул под куст в соседнем дворе и затаился. Начинало смеркаться, и начинающий сыщик Александр Уткин торопился закончить свой обыск.

Деревьев тут вообще не было, одни грядки да кусты. Тонкий побежал дальше. «Надо было не убегать, – мелькнуло у него уже на третьем огороде, – а отдать ножик мамаше». Так он думал, проползая под кустами шиповника с ножом в зубах. Было страшно неудобно. Нож длинный, с руку, совсем как показывала утром Карапетовна…

«Тормоз!» – обругал себя Тонкий. Мог бы сразу догадаться. Мальчишка живет по соседству с Карапетовной. Судя по всему, нож забыли в саду, а пацан приглядел и спер его при первом же удобном случае… Пойти, что ли, к старухе, занести?

Тонкий огляделся. В этом дворе сетей тоже не наблюдалось. Ну что, дальше по садам или сперва ножик отнести? Солнце садилось, Тонкий колебался. Начинающий оперативник Александр Уткин вопил, что надо поскорее закончить обыск, пока не стемнело. Воспитанный мальчик Саша считал, что бабулька и ее внучки секунды считают без своего драгоценного ножичка в руку длиной. Сомнения раздирали Тонкого пополам. Он посмотрел на солнце, прикинул, что деревня хотя и об одной улице, но длинная, и сказал себе: «Скоро выпадет роса, значит, сеть вот-вот уберут, если уже не убрали». С этой мыслью он побежал к бабульке.

Росинант встретил его как родного: ткнул легонько рогами в живот – и все. Тонкий прикрыл за собой калитку и позвал:

– Зоя Коопера… Тьфу! Ка-ра-петовна!

Из дома не доносилось ни звука.

«Может, она в огороде?» – подумал Тонкий. Зашел за угол и нос к носу столкнулся с Игорем.

– Ты что здесь делаешь? – Вид у бабулиного внука был испуганный, но в меру. Так пугаются не Лохнесского чудовища, а мальчика, с которым столкнулись на углу.

– Ножичек принес. – Тонкий протянул «ножичек». – У соседского пацана отобрал.

Игорь хохотнул:

– Серьезно? Как он его уволочь-то смог… Спасибо, – закончил он с неожиданным холодом и так посмотрел, что Тонкий развернулся как по команде «Кругом!».

– Я пойду, – сказал он через плечо. И пошел.

У калитки под ноги ему шмыгнул Толстый с какой-то тряпкой в зубах. На юге он совсем одичал: пропадает целыми днями, в самоволку бегает. Тряпку Тонкий отобрал и сунул в карман, верного крыса тряхнул за шкирку, чтобы не забывал, кто хозяин, и сунул в другой карман. Хлопнул калиткой… Пока солнце не село, можно успеть обыскать еще парочку огородов.

Глава XIX

В поисках еды

Местное население оказалось грубым и невоспитанным. В поисках еды Толстый проделал долгий путь: сперва верхом на хозяйке Большого Холодильника, потом пешком, потом бегом. В Большом Холодильнике было неуютно, зато много рыбы да парочка представителей местного населения, что и огорчило Толстого. Эти двое были нестандартного рыжевато-бурого цвета, грязные, с переломанными хвостами. Они сидели в углу и недружелюбно шипели на Толстого, хотя рыбы вокруг хватило бы всем троим до конца жизни и еще внукам осталось бы.

Жизнь с людьми отучила Толстого драться. Честно говоря, он вообще никогда не пробовал – не с кем было, да и незачем. Толстый вспомнил свой дом, свою клетку, хозяев и в очередной раз подумал, что есть, есть на свете животные, которые глупее людей. Люди хотя бы не шипят без повода.

Драться с этими дураками не хотелось. Толстый отхватил кусочек от первой попавшейся рыбешки и драпанул прочь. Больше ему было и не надо. Он выбрался наверх, туда, где жили люди, спрятался под диван и спокойно позавтракал. У людей было тихо. Они не шипели, не ползали и даже не ходили, топая каждый, как целая стая крыс. Доев рыбу, Толстый начал искать себе новое занятие. Погрызть, что ли, ножку дивана? Старая деревяшка, невкусная – весь лак облез. Посмотреть, что делается на улице? Толстый вышел и увидел гамак. Дома, в московской клетке, у него тоже был гамак, но не такой, а маленький, крысиный. Можно было залезть и качаться под потолком клетки. Из этого Толстый бы выпал. У гамака были крупные человеческие ячеи, и пахло от него человеком. То есть хозяином. То есть… Толстый подошел поближе – так и есть, на гамаке болтался кусок хозяйской одежды. Самого хозяина поблизости не наблюдалось. Непорядок! Хозяин не любит, когда его одежда валяется где ни попадя. Толстый это вспомнил и выгрыз из гамака кусок хозяйской тряпки.

Глава XX

Какая скорость у «Явы»?

На лугу наблюдалось оживление. Пастухи, собаки, бабульки и Росинант загоняли домой коров. Коровы мычали, им хотелось еще погулять. Вахту принимала местная молодежь. Из калиток выходили, выбегали, выезжали на лошадях и велосипедах и стекались к подсолнухам.

Дзынь – мимо проехал видавший виды велосипед, задев Тонкого рулем.

Тр-тр-тр! Плюх! – а это уже мотоциклист. Хотел проскочить за велосипедом, не рассчитал, зацепил Тонкого и вместе с ним полетел в грязь.