Валерий Гусев - Враг из прошлого Страница 17

— Сухофрукты у меня есть.

— А я флотский борщ и флотские макароны никогда не варил, — сказал я. — Подскажете?

Матвеич подсказал — это все оказалось не сложно: обыкновенные щи и макароны с тушенкой.

Тут спустился из рубки Сеня Бернар, поклонился, как на сцене («Не буду вам мешать»), и пошел к дверям, помахивая пустым пакетом и постукивая тростью. Но мне почему-то показалось, что пакет не пустой — что-то в нем есть.

Алешка тем временем подвигал стулья, переставил веник из одного угла в другой и тяжело вздохнул: убрался. Можно отдохнуть. И увязался за мной на кухню. Помогать.

Там он опять уселся на табуретку, опять стал на ней раскачиваться и выдвигать свои фантастические версии. На этот раз я слушал его более внимательно.

— И вот, Дим, я все понял… Когда тушеночку откроешь, про младшего брата не забудь. И вот я все понял: наш Матвеич находится…

— Я знаю, где он находится, — я резво шинковал капусту для флотского борща.

— Он находится, Дим, в смертельной опасности… Ну чего ты тушенку не открываешь? Фиг с ней, с твоей капустой, успеешь еще. Сто раз. И вот, Дим, я догадался, кто живет в пещере и бродит вокруг дома по ночам. — Алешка долго молчал, ожидая моих расспросов. Не до-ждавшись, ляпнул: — Это Окаянный Ганс! Он приехал отомстить Матвеичу. И выбирает удобный момент. Он ждет, Дим, когда Матвеич потеряет бдительность и повернется к нему спиной. Тут он на него и набросится!

Я призадумался. И чуть не порезал палец. Похоже, Алешка угадал. И я сказал:

— Ты молодец. Разобрался. Вот приедет папа…

— А если он опоздает? — Алешка опять чуть не «сыграл» с табуретки. — Кто будет виноват?

— А что делать-то?

— Я уже придумал. Будем рыбку ловить. На суше.

Во дает! Слова в простоте не скажет, как мама про него говорит.

— Сейчас довариваем морские щи, берем лодку — и к Лодочнику. Он дядька не жадный. Не то что ты со своей тушенкой. Он нам даст свою сеть. Понял?

— Понял. Будем ловить сетью зайцев в лесу, — вспомнил я старинную сказку, — и развешивать блины по кустам.

Алешка усмехнулся. Либо моей неудачной шутке, либо моей недогадливости. Но то, что он задумал, — об этом я бы никогда не догадался.

— Мы с тобой, Дим, вернадские — ребята хватские. Мы, Дим, берем сеть, подкрадываемся к пещере. Ставим сеть у входа. А потом как заорем! Он выскочит и запутается в ней, как рыбка. А мы тогда опять как заорем: «Попался, Ганс Окаянный!»

— А дальше? — Мне стало смешно.

— Закатаем его поплотнее и отнесем в милицию.

— А кто понесет? — спросил я.

Алешка посмотрел на меня с таким удивлением, будто я спросил, как меня зовут. Я промолчал. Я думал. Думал, как свернуть его с пути этой дурацкой затеи. «Как заорем! Как закатаем! Как ты его в милицию отнесешь!» То-то в милиции будут рады. Прямо медаль дадут.

— Вот что, — сказал я, надеясь, что добрый Лодочник сеть нам все-таки не даст, — смотаемся за сетью, а там будет видно. — В глубине души я рассчитывал, что, пока мы раскинем свои сети, приедет папа и возьмет в свои руки эти разборки.

Приготовив обед, мы доложили об этом «по команде» и сказали, что немного порыбачим с лодки.

— Да у нас этой рыбы, — проворчал Матвеич, — впору торговую точку открывать.

— Мы этого достойны, — сказал Алешка. — Но для этого надо запасы увеличить. Повадятся к нам местные жители за рыбой ходить, а она вдруг кончится. И наша фирма лопнет. А если второй раз начинать, никто нам не поверит. Скажут: «Мы к вам за рыбой, а вас дома нет». Лучше уж наловить побольше, чтобы на годик или два хватило…

— Мне уже хватило, — сказал Матвеич, зажимая уши. — Идите. Делайте рыбные запасы на годик или два. А я пока объявление повешу: «Свежая рыба в любое время суток».

Алешка развалился на корме, я сел за весла. Озеро было совершенно гладкое и синее, как небо. Даже легкий ветерок не морщил его глади. Только иногда пускали пузыри непойманные рыбы. Над нами вились и кружили чайки, вода легонько плескалась за бортом и стекала по веслам, когда я заносил их для гребка. Лодка шла хорошо, легко и послушно. Я даже не заметил, как мы пересекли озеро и лодка стукнулась носом в причал.

— Эй! — крикнул Алешка. — Лодочник!

В ответ была тишина. Мы осмотрелись. Причал был сделан из бревен, заросших зеленой слизью. Возле него толкались бортами небольшие весельные лодки с номерами на бортах. Дюральки с мотором здесь не было, видно, Лодочник куда-то уплыл по своим делам.

— Пошли, Дим, посмотрим, — сказал Алешка, — может, у него сеть где-нибудь валяется. Мы ее сначала заберем, а потом обратно вернем.

— Ничего мы забирать не будем, — сурово ответил я. — Просто походим и посмотрим. А он, может, вернется.

Папа, кажется, говорил, что здесь когда-то был пионерский лагерь, а потом что-то вроде пансионата для родителей с детьми.

Когда мы взобрались на причал, нам открылась невзрачная, даже, я бы сказал, грустная картина. Вдали стояли одноэтажные длинные здания с выбитыми стеклами и с разобранными крышами. Между зданиями, там и сям (так в старых романах пишут), на подставочках из облезлых кирпичей виднелись белые гипсовые фигурки в виде дяди-пионера с барабаном и тети-пионерки с горном. У них у всех, как правило, было по одной руке и не было ни одной головы.

Поближе к причалу имелся довольно приличный домик, на двери которого висел запертый замок.

— Там живет Лодочник, — уверенно сказал Алешка. — А вон там, — он показал на сарайчик рядом с домом, — там он прячет свою сеть. Пошли посмотрим.

Мы заглянули в сарайчик. Сети там не было. Прислоненные к стене, стояли ровными рядами весла, висели повсюду красно-белые спасательные круги.

Но не это главное. Мы увидели в этом сарайчике еще такое, что навело нас на всякие мысли…

Глава X

«А где пистолет?»

Уголок в этом сарае, с паутиной по стенам и на окошке, был занят чем-то вроде мастерской народного умельца. Небольшой верстак и много полок. А на полках стояли всякие красивые поделки. Чего тут только не было. Фигурки людей и животных, домики, лодочки и кораблики, ангелочки, колокольчики. Некоторые фигурки были откровенно деревянные, а некоторые выглядели как из какого-нибудь металла или мрамора и даже будто из стекла.

— Ни фига! — восхитился Алешка. — Вот тебе и Лодочник! А это что? Гляди, Дим! Классная фишка!

На верстаке, зажатый в тисочки, красовался пистолет совершенно как настоящий. Точная копия «макарова». Только из дерева. Покрасить его черной краской — от настоящего не отличишь.

Алешка повертел пистолет в руках и снова закрепил его в тисочках. С большим сожалением.

Мы еще полюбовались на поделки, поискали по углам сеть. К моему удовольствию, мы ее не обнаружили.

— Ладно, — сказал я, — поехали домой, скоро родители приедут.

— Ты все-таки, Дим, папе про этого песчаного жителя пока не рассказывай. А то вдруг мы что-нибудь напутали. Может, он вполне хороший человек.

Я Алешку давно уже знаю, чуть больше десяти лет. Он, конечно, человек неожиданный. Но иногда его поступки можно предугадать. Он, разумеется, вместо сети уже что-нибудь другое придумал. Такое же не скучное. Например, вырыть у входа в пещеру яму и замаскировать ее ветками. Свалится туда песчаный житель, а мы тут как тут. Как заорем: «Ага! Попался!..»

Алешка сел за весла. Он тоже хорошо гребет. Но только все время отвлекается. На все, что видит вокруг. «Дим, рыбка плеснула. Дим, чайка тебе на голову капнула. Дим, слышишь, в лесу собака лает. Дим, красивые у меня шнурки, да? Мама от них ахнет».

И при каждой фразе ему почему-то нужно обязательно бросить весла и пожестикулировать. В конце концов я прогнал его на корму и взялся за греблю.

Из-за этих «Дим, а ты слышал? Дим, а ты видел? Дим, а ты знаешь?» мы добирались до своего берега довольно долго. И когда причалили, стало ясно, что наши родители уже приехали. Мы пошли к дому. Мама, наверное, уже что-нибудь готовила, а папа и Матвеич сидели на капитанском крыльце и о чем-то тихо разговаривали.

— Давай вокруг дома подкрадемся к ним, — шепнул мне Алешка.

— А зачем?

— Как заорем — они как подскочат!

Не знаю почему, но эта дурацкая идея мне понравилась. Мы обошли дом и притаились за углом, выбирая момент. И вдруг Алешка придержал меня за руку и приложил палец к губам. Мы замерли.

— Ну что ты, Сережа, — говорил Матвеич успокаивающим голосом, — у вас славные пацаны. Озорные, конечно, фантазеры, но честные. Они не могли это сделать.

— Тогда мне эта история, — тревожно проговорил папа, — еще больше не нравится. Я навел справки, Федор Матвеич. Ганс освободился несколько месяцев назад.

— Ерунда. Ты думаешь, он захочет снова оказаться за решеткой?

— Кто его знает? Он же неуправляемый.