Алексей Гавриленко - Синие лыжи с белой полосой Страница 2

Вся крохотная комната, в которой они живут вдвоем с бабушкой, увешана грамотами и дипломами, а в старом серванте, в его стеклянной глубине, стоят самые дорогие Славкиному сердцу вещи. Это не какие-нибудь вазы, как однажды их назвала Элька, это — спортивные кубки, которые выдаются только чемпионам. Их когда-то получала Славкина мама. А Славкин папа был ее тренером. Только это было очень-очень давно.

Однажды, когда Славка еще не знал букв, даже, если честно, не умел еще говорить, мама и папа уехали побеждать на очередных соревнованиях. Уехали… и не вернулись. Ни с кубками, ни без. Славка слышал — был какой-то ужасный автобус, на котором они ехали всей сборной командой… автобус, наверное, был очень древним, потому что на горной дороге у него почему-то отказали тормоза… Вот и все, что знает Славка. Он не лезет с расспросами к бабушке, он вообще не любит, когда она плачет и злится. В такие минуты она начинает курить, становится очень старой, и ему делается страшно за нее. Но с тех самых пор она не любит спорт и никогда не ездит в автобусах.

— Баба! Смотри, смотри! Показывают Скороходова! Он тренируется в Нор… Норвегии какой-то. Это где? — раздалось в вечерней тишине комнаты.

— Господи, не кричи так, опять соседи начнут барабанить в стенку.

— Ну бабушка! Где эта Новре… Норвегия?

— Далеко. Я, честно признаться, там не была, дружок. Это северная страна. Могу сказать только одно с уверенностью: там очень холодно. Кстати, ты поставил ботинки на батарею?

— Ого! Там уже снега по колено! Ба! Ну скорее. Ну вот… опоздала! Уже не показывают…

— Ты, дружок, хочешь, чтобы я оглохла? Я уже и так ничего не вижу, а скоро от твоего крика и слух потеряю. Вот тогда для тебя наступит золотое времечко… делай что хочешь — все равно бабка слепая и глухая.

— Ну класс! Он так клево гоняет на лыжах, быстрее всех! Пускай даже не парятся, не догонят. Скоро этим норвюгам Скороходов покажет, где раки по зимам живут!

— Не норвюгам, а норвежцам, грамотей. И раки не «живут по зимам», а зимуют — «покажет, где раки зимуют» — говорят интеллигентные люди. И, кстати, ты брось употреблять всякие непонятные словечки. Готовься ко сну, дружок. — Бабушка безжалостно выключает телевизор.

Славка хоть и не любит программу «Время», но еще больше не любит этот момент — когда бабушка нажимает красную кнопку выключателя. Экран старого телевизора медленно гаснет, а тонкая горизонтальная полоска еще долго-долго светится, словно щелочка, за которой, конечно, происходит самое интересное. Он даже иногда прикладывался к ней глазом, словно к замочной скважине, пытаясь увидеть то, что ему пока запрещено.

— Ба! Можно я завтра надену свою лыжницкую куртку? — снова слишком громко спрашивает Славка.

— Ну завтра и решим. Будет снег — пожалуйста. А пока, дружок, надень пижаму. В ванную и в постель.

— Ну ба! Скороходов в такой куртке уже давно ходит в своей Новрегии. Я только что видел…

— В Норвегии, — медленно, чтобы внук запомнил, говорит бабушка. — Послушай, горлопан, на улице дождь, а ты хочешь в шерстяной одежке щеголять. И потом, я сейчас с ужасом вспомнила — она тебе мала уже.

— Да? Ну точно — ужас! Это ж моя любимая… я же всю осень жду, когда ее надеть можно. Ты не можешь ее растянуть?

Бабушка грустно смотрит на засыпающего внука. И последнее, что слышит засыпающий Славка, — это как в тишине скрипит створка их старого громоздкого шкафа.

И все-таки утром наступил удачный день. Славка это понял сразу — на вешалке висела та самая куртка, на которой и спереди и сзади было изображено его любимое слово «СПОРТ». Только вот зима что-то не спешила замечать этот важный сигнал. Задерживалась. То есть вроде бы по календарю на стенке должна уже быть, а вот снега, представьте, как не было, так и нет.

Конечно, и сегодняшний день мог бы считаться вполне удачным, если бы не Мишка. Лезет всегда, когда его не просят. Ладно бы по делу. А то пристает к девчонкам просто так. Это, конечно, нормально, с одной стороны. Некоторые девчонки заслуживают того, чтобы с ними быть построже, но, когда обижали Эльку, Славка не терпел.

Очень-очень давно, когда они с Элей ходили в одну группу детского сада, Славка влюбился в нее, и даже пообещал жениться, когда вырастет, но сейчас, в первом классе, об этом было стыдно вспоминать… пришлось даже один раз отлупить Эльку, чтобы она не думала ничего такого, правда не больно. Да и она, между нами говоря, за себя постоять может. Поэтому, если честно, еще неизвестно, кто кого тогда побил… Теперь-то Славка понимал со всей очевидностью — это только маленькие мальчишки влюбляются в девчонок, а настоящие ребята — никогда.

Сегодня все началось из-за огромной лужи перед школьным крыльцом. Ясное дело, что после уроков первоклассники, как все нормальные люди, прыгали через нее. Пока не появился Мишка. С его появлением грязные брызги полетели в разные стороны, как на главном фонтане в Петергофе. Когда уже начала надоедать его остроумная затея прыгать двумя ногами в середину лужи, Мишка придумал делать мост из портфелей. Для этого надо было всего лишь отобрать пару портфелей и забросить их в воду, а потом перебежать по ним на другой берег. Сначала это даже понравилось Славке. Только, как назло, в это время на крыльцо вышли девчонки. Мишка сразу же выхватил ранец у Эли и закинул его в грязь. Дальше события развивались стремительно. Пока Элька пыталась догнать Мишку, Славка бросился тому наперерез. Конечно же они с Мишкой оказались в луже.

— Жених! Жених, иди поцелуйся со своей невестой! — кричал Мишка, когда они, перепачкавшись с ног до головы, выбрались наконец из этой жижи.

— А ты… ты иди гвоздей поешь! — срывал свой голос Славка. — Гвоздь! Ржавый гвоздь!

Мишка уже давно назывался Гвоздем, даже откликался на свое прозвище.

Однажды он прибежал во двор с большущим гвоздем. «Спорим, я его зубами из доски выдерну», — протянул ладошку Славке. Оказывается, накануне он посмотрел по телевизору какой-то взрослый фильм, из которого запомнил только, как один настоящий герой вытаскивал зубами гвозди. Отбив себе пальцы, Мишка все-таки заколотил кирпичом тот самый гвоздь в деревяшку… В общем, с тех пор у него не было переднего зуба. Зато появилась кличка.

Когда распахнулась дверь и на пороге школы выросла Зоя Михайловна, все успели разбежаться, только Славка стоял и смотрел, как ее глаза из круглых превращались в квадратные.

— Так, Саночкин! Даже рта не открывай. Все твои истории о том, что ты случайно свалился в лужу, я слушать не собираюсь. Как тебе не стыдно? Грязь даже на окнах школы! А ты на что похож? Какого цвета была твоя куртка, пока ты не вывалялся в грязи? Теперь об этом уже никто и никогда не узнает. Если бы мне, как тебе, было не жаль твою старую бабушку, так и знай, завтра бы вызвала ее в школу! Ну-ка марш домой!

Но домой, конечно, никто не пошел. Бабушку все-таки было жаль, несмотря на утверждения Зои Михайловны.

Глава 2, в которой Славка обнаружил, что на свете еще много умных слов, которых он пока не знает

— Славик, ну куртка твоя снова как только что из магазина, — проговорила тетя Маша, Элина мама. — Давай одевайся и топай домой, если доел уже.

Славка вылез из-за стола. Здесь он был почти как дома.

Когда бабушка не успевала встретить его из садика — а это бывало нередко: защиты в академии затягивались обычно допоздна, — его вместе с Элькой забирала тетя Маша. Он, если откровенно, даже любил, когда раздавался ее голос в группе: «Славик, ты тоже собирайся, бабушка звонила с работы, придет поздно». А еще ему очень нравилось, как она ласково называет его Славиком (только это секрет, он же не какая-нибудь нежная девчонка), но дело в том, что так его больше никто не называл. И идти из садика с тетей Машей было тоже здорово. Элька никогда не могла пройти мимо мороженщицы, клянчила. Ну не так уж и клянчила, просто подбегала к ларьку, как будто так и полагалось, и тетя Маша всегда безропотно покупала им по мороженому. Если у них, конечно, горло не болело и соплей не было. Славке нравилось, что у тети Маши всегда оказывались эти странные деньги, не то что у бабушки, которая приучила Славку к тому, что сладкое — только по праздникам. Но ему приятно было даже не из-за стаканчика пломбира или какого-нибудь там крем-брюле, а из-за другого. Тогда-то он еще маленький был, поэтому представлял себе, что, когда вернется его мама с соревнований, она тоже будет забирать их с Элькой из садика, и тогда он сам уже помчится к ларьку с надписью «Мороженое» и тоже будет угощать Эльку, только мама им купит по два стаканчика… и еще по одной сахарной трубочке. Теперь он уже почему-то об этом не мечтал и не сочинял ничего на эту тему. Он и сам не знал — почему. Вырос, наверное, — вот почему.

Сейчас, прощаясь с тетей Машей и Элькой, Славка понял все — как обычно в таких случаях — и заторопился. Скоро придет Элин папа. Это очень занятой, всегда усталый человек. Точно такой, как все взрослые с портфелями на Центральной улице: у него всегда расстегнуто пальто, шарф по ветру… Если он заставал Славку у себя дома, то был очень недоволен. Нет, он ни разу не сказал ему обидных слов, но не надо быть взрослым и умным, чтобы понять эти взгляды… Вот и сейчас Славка догадался, что приближается час его возвращения с работы.