Валерий Гусев - Привет от тети Моти Страница 20

– А еще гвардейцы! – с пренебрежением добавил он.

Второй взвод с ходу открыл огонь из всех орудий. Яркие вспышки засверкали на поле. Танки шли боевым строем «клин». Впереди – один, за ним – два, последними – три. Такой строй позволял им вести огонь одновременно, не мешая друг другу и не опасаясь попасть под собственные снаряды.

Стреляли танкисты подполковника Мурашова неплохо. Атака только началась, а все стога окрасились красными пятнами, будто вспыхнули, подожженные снарядами.

– Действуйте, полковник, командуйте!

В этот критический момент два танка «вражеского» взвода немного сбавили ход – на лужайке почему-то оказалось в густой траве множество камней. Но они уже рядом, идут не очень быстро, но напористо, неудержимо.

– Товарищ полковник! – не выдержал старшина Баранкин. – Разрешите гранатами остановить!

– Отставить!

И тут произошло непредвиденное. Оба танка подмяли под себя реденькие заросли тальника и… рухнули вниз. Их трубы-мачты со скрежетом дернулись, выскочили из своих гнезд, грохнулись на броню, со звоном подпрыгнули и упали в траву. А сами танки прервали свой бег, уткнувшись лбами в откос траншеи. Контрэскарпы, что тут скажешь?

В то же мгновение с командного пункта взлетела алая ракета. И по ее сигналу роща ожила, из нее вырвались на оперативный простор танки дяди Бори и помчались на второй взвод, который, отважно расстреляв копны сена, не ожидал нападения с тыла.

Взвод начал поспешно разворачиваться, недоумевая, откуда взялись эти танки.

А с вышки прогремело:

– Второй взвод! Вы израсходовали весь боезапас на обстрел сельских заготовок. Вам остается только сдаться без боя.

Второй взвод был окружен нашей ротой. Под наведенными орудиями экипажи взвода откинули люки и с поднятыми руками вылезли на броню.

А Лешкины обормоты тем временем, выбравшись из укрытия, обезоружили экипажи танков, застрявших в громадной яме от крохотного клада.

Наблюдатель на высоте 0.16 связался по рации с подполковником Мурашовым и, сообщив ему о разгроме его подразделений, предложил явиться на высоту под белым флагом.

– Танкисты не сдаются! – выкрикнул в ответ отчаянный Мурашов.

Полковник дядя Боря и генерал недоуменно переглянулись.

– Что он имеет в виду? – спросил генерал.

Дядя Боря пожал плечами:

– Он, наверное, скроется в лесах на своем бронетранспортере и будет вести партизанскую борьбу.

Собственно говоря, так и случилось.

Когда посредники, сконцентрировав внимание участников, начали вести предварительный разбор учений, из рощи с пулеметным и пушечным огнем вылетел бронетранспортер с синей звездой на борту.

Оглушительно паля из орудия, строча из пулемета холостыми зарядами и лавируя меж своих и чужих машин, он вырвался напрямую к наблюдательному пункту и, казалось, пошел на таран.

Если бы он это сделал, победа «Красной звезды» была бы уничтожена и превратилась в полное поражение, так как оставить полк без командования – значит, лишить его управления и возможности вести бой.

Победа «Красной звезды» повисла на волоске. И вот-вот этот волосок оборвется.

Но он не оборвался. Из-за старенького грузовика, скромно стоящего в сторонке, вылетел маленький, но танк.

Весь как игрушечный, он нес на своей броне пять алых звезд. Он бесстрашно направился навстречу бронетранспортеру. И когда до него оставалось не больше двадцати метров, вдруг опустил задранную пушку и грохнул встречным выстрелом.

Из ствола танка вылетела ярко светящаяся ракета (китайская игрушка), ударила БТР прямо в лоб, срикошетила и ушла высоко в небо, оставляя за собой красивый дымный след.

Бронетранспортер остановился. Танк развернулся на месте на одной гусенице и снова спрятался за грузовик.

Посредник опомнился и прогремел с вышки в мегафон:

– Мурашов! Вы уничтожены!

В штабе, на разборе учений, была отмечена хорошая выучка личного состава обоих полков. Однако справедливо подчеркивалось, что гвардейский полк показал большую инициативность, гибкость и умение принимать самостоятельные и неординарные решения при резком изменении боевой обстановки. Полковнику Лукашову была объявлена благодарность.

– Да, – завершая совещание, заметил генерал, – что это за машина у вас в полку, Лукашов? Я имею в виду тот легкий танк, который решил судьбу сражения.

– «Т-60», товарищ генерал. Из нашего музея. Он прошел весь путь от Сталинграда до Берлина в качестве командирской и связной единицы.

– Молодцы, – похвалил генерал, – восстановить такую машину непросто. Умельцы! А где командир этого танка? Почему он отсутствует на совещании? Можно сказать, герой дня.

– Герой-то герой, – смутился дядя Боря. – Но…

– Что «но»? – нахмурился генерал.

– Но больно маленький.

– Маленьких героев не бывает, – справедливо заметил генерал. – Доставить его сюда и присвоить очередное звание.

Дядя Боря немного растерялся, но приказ есть приказ.

И когда Алешка, в ловком камуфляже, в берете набекрень, чеканя шаг кроссовками, подошел к генералу и отдал честь, тот растерялся тоже.

– Это что такое? – грозно спросил он. – Это кто такой? – поправился по существу вопроса.

– Разрешите доложить, товарищ генерал, – решил выручить командира старшина Баранкин. – Это как бы сын полка. А еще поточнее – племянник полковника. Хлопец боевой.

– Та-ак, – протянул генерал. Но не с угрозой, а как-то нерешительно. А потом решился: – Что ж, победителей не судят. Ну, боевой хлопец, похвались, чем ты БТР командира полка подбил, а?

– Новогодней ракетой, товарищ генерал. Она у меня в тумбочке завалялась.

– Ну-ну, – кивнул генерал и приказал старшине: – Проверьте-ка его тумбочку. Не завалялось ли там что-нибудь посерьезнее. Танковый снаряд, например.

Все офицеры с облегчением рассмеялись.

– Ну что ж, – генерал снова повернулся к Алешке. – Молодец, танкист. Служи дальше.

– Рад стараться! – гаркнул Алешка так, что генерал даже вздрогнул.

Но он тут же взял себя в руки и снова спросил дядю Борю:

– А почему, полковник, на карте вашей диспозиции не был нанесен этот контрэскарп, на котором споткнулись танки вашего противника?

– А потому что там его не было, товарищ генерал.

– Как это не было? Откуда же он взялся?

Дядя Боря указал на Алешку и сообщил:

– Он выкопал. И замаскировал.

– А где экскаватор взял? – спросил генерал.

– Это не экскаватор, это наше отделение, – объяснил Алешка. – Отделение бортовых машинистов.

– Представить отделение к поощрению. Внеочередное увольнение в город. – И генерал опять, уже с некоторым испугом, спросил Алешку: – Это все?

– Никак нет, товарищ генерал, – ответил за Алешку Баранкин. – Танк на переправе тоже он заглушил. Моей ушанкой. С дерева.

Генерал в изумлении даже сделал шаг назад и опять рассмотрел Алешку с ног до головы. И спросил дядю Борю как-то очень серьезно:

– Было сообщение: вчера на учениях Балтийского флота атомный подводный крейсер первой же ракетой поразил цель. Это не он? – и кивнул на Алешку.

– Вполне возможно, – так же серьезно ответил дядя Боря.

– Ну, знаете ли… – И генерал широко развел руками. – Этот герой ордена заслуживает. Товарищ полковник, наградите его гвардейским значком. Под мою ответственность.

– Есть, товарищ генерал!

Алешка, почувствовав благоприятный момент, совсем уже было решился доложить генералу о готовящемся на территории части хищении оружия, но вовремя притормозил. Сообразил, что такое сообщение может бросить тень на знамя полка. Ладно уж, подумал он, сам разберусь. Такое сражение запросто выиграл, а уж этих бандитов… По кочкам разнесу.

Глава XI

Операция «Картошка»

Отделение обормотов после учений стало образцовым. Приятно, когда тебя хвалят. И от этого хочется еще больше стараться. Так что Алешкин педагогический прием себя вполне оправдал. И даже как-то получилось, что к Алешке стали больше прислушиваться, несмотря на его мелкие размеры. С ним советовались. А Горшков незаметно ушел в тень. Тем более что, как Алешка догадывался, Шеф был им очень недоволен, отобрал мобильник, не передавал больше посылок и, кажется, не собирался ничего ему больше поручать.

Зато Мотя стал заметно нахальнее, даже Горшкову грубил. Часто ходил в увольнение. И однажды вернулся из города с сумкой продуктов и с тем же самым мобильником, который прежде был у Горшкова.

Из всего этого Алешка сделал вывод, что Шеф из числа своих сообщников вычеркнул Горшкова, как не оправдавшего надежд, и вписал Мотю, на которого теперь и рассчитывал.

А Мотя все больше зазнавался. Все чаще пытался командовать и отлынивать от дежурств и дневальства. А когда кто-нибудь из бывших обормотов пытался с ним спорить, Мотя угрожающе спрашивал:

– В увольнилку пойдешь в воскресенье?

– Пойду.

– Так ты там, в городе, поосторожнее. Ходи да оглядывайся. А то как бы тебя мои братки не проучили. Ты понял, салабон?