Энтони Горовиц - Белый пик Страница 23

— Когда обращаешься к директору, говори «доктор Гриф», — сказала она.

Алекс озирался по сторонам — зрение опять расфокусировалось.

— Вы мне ничего не сделаете, Доктор Гриф, — сказал он. — Я всё знаю о проекте «Близнецы». И сообщил об этом в Лондон. Если вы мне что-нибудь сделаете, вас убьют. Они уже на пути сюда.

Доктор Гриф улыбнулся, и в ту же секунду Алекс понял: что бы он ни сказал, это никак не повлияет на его судьбу. Гриф был слишком уверен в успехе. Он походил на игрока в покер, который не только подглядел все карты, но и заполучил четыре туза.

— Возможно, твои друзья и «на пути сюда», — сказал доктор Гриф. — Однако не думаю, чтобы ты мог им что-нибудь сообщить. Мы осмотрели твои вещи и нашли встроенный в плеер передатчик. В нём же я обнаружил хитроумно устроенную электропилу. Но передатчик передаёт сигнал, а не сообщение. Меня не интересует, как именно ты узнал о проекте «Близнецы». Полагаю, подслушал. Нам нужно было быть внимательнее. Однако того, что британская разведка пошлёт сюда ребёнка, мы не ожидали.

Допустим, что они и вправду сюда нагрянут. Ну и что? Тебя уже тут не будет. Я скажу, что ты сбежал. Скажу, что охрана всё ещё тебя разыскивает, но не исключено, что ты замёрз в горах. Никто не догадается, чем я здесь занимаюсь. Проект «Близнецы» увенчается успехом. Он уже увенчался успехом. Даже если твои друзья и вознамерятся меня убить, у них ничего не получится. Алекс, меня нельзя убить. Мир принадлежит мне.

— То есть, он принадлежит детям, которых вы наняли играть двойников, — сказал Алекс.

— Нанял?

Гриф повернулся к миссис Стелленбош и пробурчал что-то на грубом, гортанном языке. Алекс предположил, что это бурский.[9] Женщина разомкнула толстые губы, обнажив крупные потемневшие зубы, и засмеялась.

— Ты так думаешь? — спросил доктор Гриф. — Считаешь, я их нанял?

— Но я видел их.

— Ты не понял, что увидел. Тебе не понять моего гениального замысла! Твоим маленьким умом не охватить сделанного мной.

Доктор Гриф тяжело дышал. Казалось, он принял решение.

— Я редко встречаюсь лицом к лицу со своими врагами, — сказал он. — Всё время переживал, что не смогу раскрыть миру свой великолепный план. Что ж, раз уж ты всё равно, так сказать, слушатель поневоле, я, так и быть, позволю себе рассказать о проекте «Близнецы». Когда же ты, захлёбываясь от собственного крика, встретишь свой конец, то поймёшь, что был обречён с самого начала. Поймёшь, что против такого человека как я, у тебя не было не единого шанса. И, возможно, когда это до тебя дойдёт, тебе станет легче.

— Если вы не против, доктор, я закурю, — сказала миссис Стелленбош. Она достала сигару и закурила. Её глаза заволокло дымом.

— Я, как тебе уже наверняка известно, из Южной Африки, — начал доктор Гриф. — Звери, головы которых висят в холле и в этой комнате, — трофеи тех времён. Убил на сафари. Я по-прежнему скучаю по своей стране. Там самые красивые места на всей планете. Однако ты можешь не знать, что долгое время я был одним из ведущих южно-африканских биохимиков. Возглавлял кафедру биологии в Университете Йоханнесбурга. Позже стал директором Института генетических исследований «Циклоп» в Претории. Но пик моей карьеры пришёлся на шестидесятые, когда, хотя мне ещё не исполнилось тридцати, Джон Ворстер, премьер-министр Южной Африки, назначил меня министром науки…

— Вы обещали, что убьёте меня, — прервал его Алекс. — Вот уж не думал, что собираетесь заговорить меня до смерти.

Миссис Стелленбош поперхнулась дымом и пошла на Алекса, сжав кулаки. Гриф остановил её:

— Пусть мальчик пошутит. Ещё натерпится.

Помощница директора зло посмотрела на Алекса.

Гриф продолжал:

— Я рассказываю это только для того, чтобы ты лучше понял. Наверное, ты ничего не знаешь про Южную Африку. Английские школьники, как я выяснил, самые ленивые и невежественные в мире. Скоро это изменится! Но сперва давай я расскажу о стране моей молодости.

Всем в Южной Африке управляли белые люди. Согласно закону, получившему в мире название «апартеид», чёрным нельзя было проживать рядом с белыми, нельзя было вступать в брак с белыми, нельзя было появляться в туалетах, барах, ресторанах и спортзалах для белых. Они должны были иметь при себе удостоверения. С ними обращались как с животными.

— Отвратительно, — сказал Алекс.

— Чудесно! — промурлыкала миссис Стелленбош.

— В самом деле, замечательно, — согласился доктор Гриф. — Но шли годы, и я понимал, что долго так не будет. Восстания в Совито, рост сопротивления и тот факт, что на нас ополчился весь мир, включая твою вонючую родину, ясно давали понять: белая Южная Африка обречена. Я даже предвидел день, когда к власти придёт кто-то вроде Нельсона Манделы.

— Преступник! — добавила миссис Стелленбош, пустив дым из ноздрей.

Алекс молчал. Было совершенно ясно, что доктор Гриф и его помощница сошли с ума. С каждым словом это становилось всё яснее.

— Я посмотрел на наш мир, — произнес доктор Гриф, — и увидел, каким слабым и нелепым он становится. Как могло случиться, что страна, подобная моей, попала в руки людей, неспособных ею управлять? Почему весь мир не воспротивился этому? Я огляделся вокруг и увидел, что американцы и европейцы поглупели и ослабели. Падение берлинской стены ещё более усугубило ситуацию. Я всегда восхищался русскими, но скоро и они заразились той же болезнью. Для себя я решил, что, если мне придётся править миром, он станет гораздо сильнее. Гораздо лучше…

— Может быть, для вас, доктор Гриф, — сказал Алекс, — но не для других.

Гриф не обратил на него внимания. Его глаза, скрытые красными линзами, сверкали.

— Править миром мечтали единицы, — сказал он. — Гитлер. Ещё Наполеон. Может быть, третьим был Сталин. Великие! Выдающиеся люди! Но в двадцать первом веке, чтобы встать у руля мира, нужно нечто большее, чем военная мощь. Мир стал гораздо сложнее. В чьих руках реальная власть? В руках политиков: президентов и премьер-министров. Но также промышленников, ученых, медиа-магнатов, нефтяников и воротил Интернета… Современная жизнь — это большое тканое полотно — чтобы взять её в свои руки, нужно ухватиться за все ниточки. Этим я и решил заняться. Я смог начать, благодаря своему особому положению в той особой стране, которой была Южная Африка.

Гриф глубоко вздохнул.

— Что тебе известно о трансплантации ядер? — спросил он.

— Ничего, — ответил Алекс. — Как вы сказали, я английский школьник. Ленивый и невежественный.

— Существует второе название. Слышал о клонировании?

Алекс чуть не расхохотался:

— Что… овечка Долли?

— Можешь смеяться, Алекс. Для тебя это научная фантастика. Однако уже более века учёные ищут способ создать реплики самих себя. Это греческое слово значит «веточка», «лоза». Вспомни, сначала растёт один росток, потом делится на два. То же самое было проделано с ящерицами, морскими ежами, головастиками, лягушками, мышами и, да, 5 июля 1996 года — с овцой. Теория довольно проста. Трансплантация ядра. Берём ядро из яйцеклетки и пересаживаем в неё клетку взрослой особи. Не буду утомлять тебя подробностями. Но это не шутка. Долли стала точной копией овцы, умершей за шесть лет назад до её рождения. Она появилась на свет благодаря ста годам экспериментов. Всё это время учёные грезили общей мечтой. Клонировать человека. Я воплотил эту мечту в реальность!

Он сделал паузу.

— Если ждёте аплодисментов, снимите наручники, — сказал Алекс.

— Мне не нужны твои аплодисменты, — прорычал Гриф. — Мне нужна твоя жизнь… и я её заберу.

— Кого же вы клонировали? — спросил Алекс. — Не миссис Стелленбош, надеюсь. Я считаю, одной более чем достаточно.

— Кого? Я клонировал себя!

Доктор Гриф сжал ручки креслам король на троне в своём воображаемом царстве.

— Я приступил к работе двадцать лет назад, — объяснил он. — Как я сказался был министром науки. У меня были деньги и всё необходимое оборудование. К тому же — я жил в Южной Африке! Ко мне не были применимы законы, которые ограничивали свободу учёных за границей. Я мог ставить эксперименты над живыми людьми — политическими заключёнными. Это делалось в тайне. Я непрерывно трудился двадцать лет. А потом, когда всё было готово, украл у правительства большую сумму денег и переехал сюда. Шёл 1981 год. А шесть лет спустя, почти за десятилетие до того, как англичанин поразил мир, клонировав овцу, здесь, в «Белом пике», я совершил нечто гораздо более невероятное. Клонировал самого себя. И не один раз, а шестнадцать! Сделал шестнадцать копий. С моей внешностью. С моим интеллектом. С моими амбициями и намерениями.

— Такие же психи, как и вы? — Алекс сложился пополам — миссис Стелленбош ударила его снова, на этот раз в живот. Но нужно их разозлить. Если они разозлятся, то будут совершать ошибки.