Дмитрий Щеглов - Карамба, или Козья морда Страница 24

– Много болтаешь, тебе не кажется?

– Что уже и поговорить с людьми нельзя, так и будем молча весь отпуск среди лесов плыть?

– Потерпи, скоро будет Средиземное море.

Как ржали Горилла с Фитилем, надо было видеть. Икая, они показывали пальцем на «нового русского». Если девица могла не поверить нам, что конечный пункт ее путешествия – Каспийское море, то такие жеребцы, как Горилла и Фитиль убедили ее на все сто процентов.

Даже Хват улыбнулся своей ядовитой улыбкой. В кампании за последние пол часа обосновавшейся на берегу, собирались грозовые разряды. Нам с Данилой надо было не попасть под разряд молнии. Горилла всем своим видом показывал, что он сейчас свернет шею «новому русскому». Он уже собирался идти на абордаж судна, когда Хват, угадав его намерения, удержал его за руку:

– Пока не найдем гантели, этого Жака Кусто не трогать!

А «новый русский» тоже имел виды на святую троицу, и нас пацанов. Троицу с «копейки» он принял за бедных российских мужиков. Надев на голову белую фуражку с надписью «Титаник», он сунул в зубы трубку черного дерева. Прикурив, большой капитан крикнул нам на берегу:

– Заработать хотите?

– Кто не хочет? – вопросом на вопрос отозвался Данила.

– А вы? – он махнул в сторону троицы Хвата.

– Я тебе Титаник устрою, – рядом скрипнул зубами Горилла.

– Громче, не слышу? – капитан катера пыхнул трубкой.

Хват наступил дернувшемуся с места Горилле на ногу:

– Молчи дурак, узнаем, где он их потерял, – прошептал он.

Вот гад, – подумал я, – значит не до конца вчера поверил нашим рассказам, про героическую борьбу с обрезанием канатов.

Да, интересные три команды подобрались на берегу и на катере. Все три группы держали остальных за дураков, за лохов по понятиям Гориллы. Да еще внутри групп были свои собственные интересы. Себя мы конечно считали за самых умных.

– Ваши условия? – крикнул в ответ Хват.

– Но мы первые дали согласие, – как пионер тянул руку Данила, – сначала с нами надо договориться, и камеру вернуть, или компенсацию за нее.

На этот раз дернулись уже двое, Горилла и Фитиль. Хват снова их остановил:

– Посмотрим, что этот нувориш предложит. Умный какой нашелся, сразу с платиной на катере по воде за границу смыться. Ну…Ну…

Мы с Данилой полезли в воду и поплыли к катеру. Данила по сходням, переброшенным с противоположной стороны катера, поднялся на борт, а я решил пока освободить нашу камеру. Когда я подплыл к корме, и постарался на что-нибудь опереться, чтобы подняться на борт.

У самой поверхности воды, на крюке, торчащем из катера я увидел заветную золотую цепь с гимнастом распятом на двух скрещивающихся гантелях. «Новый русский», когда вчера упал и покатился по палубе, не мог и подумать, что цепь никуда не делась, а так за ним и плавает. Как ее он сегодня не заметил – непонятно. Не там искал.

– Ты где там? – свесился с борта Данила подавая руку.

– Вы договаривайтесь основательно, а я камеру спущу на воду, – и я мигнул Даниле.

Сказать я ничего больше не мог, к нам подходил капитан, а с берега пристально смотрела бандитская троица. За то время, что мы знали друг друга, слова сказанные с нажимом или с определенной интонацией имели тайный смысл, но какой Данила пока не мог догадаться, хотя согласно кивнул головой. Я решил провернуть вчерашний трюк и привязать золотую цепь к пипке камеры. Взобравшись на корму, я спустил камеру на воду. Незаметно, как мне показалось, я снял цепь с крюка и, вынырнув посреди камеры, постарался накинуть цепь на пипку. Камера лежала не той стороной. Переворачивать ее одной рукой на глазах бандитов не имело смысла. Но и вешать обратно золотую цепь на подводный крюк не хотелось. Кто его знает, что взбредет через несколько минут в голову «новому русскому», может он плюнет на все, и укатит через Босфор в Средиземное море. Я и так и эдак старался приладить цепь. Ничего не получалось. И в это время на корме показалась девица в бикини:

– Я поеду вместе с вами на берег, – тоном, не привыкшим к возражениям, сказала она, – только не переверните, я плохо плаваю.

– Вон тот верзила, – я махнул свободной левой рукой в сторону берега, – просил передать, что на руках вас отсюда унесет.

– Правда? – она, дружелюбно помахав рукой Горилле, и сразу отвалила в сторону.

Дольше болтаться у кормы не имело смысла. Я нырнув зацепил золотую цепь между большим и указательным пальцем ноги, чуть не вывихнув их, и, запрыгнув изнутри на камеру погреб наискосок берегу. Наперерез мне шел Горилла.

– Дай камеру на катер сплавать, – попросил он, когда до берега оставалось метров десять.

– Горилла, там, эта русалка мне шепнула, чтобы ты ее на руках вынес на берег. Плыви так, она сама тебе в руки прыгнет, – советовал я Горилле не подплывая к берегу.

– А Хват как же?

– А что, Хват будет, для «нового русского» что-то на дне искать? – успокоил я Гориллу. – Плыви, видишь, она тебя ждет, на борт облокотилась.

Дважды уговаривать Гориллу не пришлось, он как олимпийский чемпион в красивом прыжке ушел под воду. Я стал подплывать к берегу. Ко мне шли Горилла с Фитилем. В двух метрах от берега, прямо напротив кустов я освободился он цепи и теперь мог разговаривать с ними не волнуясь. Хват все таки заметил, какие то мои манипуляции с камерой, потому что когда я подплыл к берегу, он перевернул ее. Поздно спохватился.

– Поплывете на переговоры? – спросил я, – а то могу камеру одолжить.

– А зачем? – спросил Хват.

– Чтобы Горилла за вашей спиной не договорился с «новым русским».

– Не договорится.

– А я бы на твоем месте все-таки сплавал, вдвоем с Фитилем, пока не поздно – подковырнул я Хвата, – пока один ведет переговоры, другой бы ему движок испортил.

– Так ты, поэтому так долго крутился около мотора? – удивленно спросил Хват.

– А ты думал зачем?

У тебя и правда варит голова, – уважительно посмотрел на меня Хват, – а ну Фитиль садись, поехали, пообрываешь ему все провода.

Или в бензобак воды налей, – посоветовал я Фитилю.

– Я за маской домой сбегаю, вам пива не купить? – спросил я усаживающихся на камеру Хвата с Фитилем.

– Купи мне три бутылки, темного, портер, – сказал Хват.

– И мне, две, такого же, – выбрал марку Хвата Фитиль.

– А Горилле брать?

– Возьми одну.

– Можешь пакет взять в машине на сиденье, – разрешил Фитиль.

А на катере через борт выхлестывали простые человеческие чувства. Данила ходил за «новым русским» и теребил его за руку. Слышно было с берега, как он основательно прилип к капитану:

– Пока договор в письменном виде не будет оформлен, ни о каких подводных работах не может быть и речи.

Капитан уже сто раз пожалел, что связался с нами. Он бегал вдоль борта и вчерашним багром отталкивал Гориллу, дельфином плававшего вокруг катера.

– Прыгай, – кричал Горилла девице.

– Не могу, – неслось в ответ, – я плавать не умею.

За спиной капитана маячили девица и Данила. Хват с Фитилем решили держаться подальше от взбесившегося Гориллы рассекавшего воду вокруг катера. Они вдвоем подплывали к катеру со стороны кормы, где был мотор. Девица подумала, что на помощь Горилле плывут Хват с Фитилем, и когда камера, была в нескольких метрах от катера, она разогналась на палубе и прыгнула на головы двух диверсантов.

– Ловите.

Хват закрылся руками, но это ему не помогло. Девица мощным ударом лучшей части тела, вогнала Хвата, как бильярдный шар, в лузу автомобильной камеры. Камера конечно тут же опрокинулась, и все они оказались в воде. Девица закричала дурным голосом и постаралась взгромоздиться на Фитиля, который пошел на дно. В это время к ним подплыл, Горилла и рванул девицу в свою сторону. Когда Фитиль всплыл, Горилла еще раз толкнул его под воду. «Новый русский» бросил багор, и тоже сверху спикировал на эту кучу малу. Данила на всякий случай отвязал один спасательный круг, и кинул в кипящую воду. Он попал в голову Фитиля третий раз с трудом появившейся на поверхности воды. Пришлось теперь Даниле выручать Фитиля. Он протянул ему багор, и когда тот слабеющими руками ухватился за него, дернул на себя. Фитиль больно стукнулся глупой головой о борт катера, и все равно пошел на дно. Данила кое-как успел схватить его за волосы и вытащить на поверхность воды.

В это время я незаметно вытащил из воды золотую цепь и побежал к «копейке». На сиденье и, правда, валялся полиэтиленовый пакет. Не досмотрев до конца, купание в реке Киржач, достойное руки великого живописца Феофана Грека или репортажа божественной телеведущей Окиной, я скрылся за холмом.

Встречаться, я ни с кем не хотел. Мне бы только, до дома добежать и спрятать куда-нибудь цепь, а потом уже за пивом. Как назло впереди я увидел знакомую шестерку оперативников.

– Проснулись наконец, бездельники, – усмехнулся я, и свернул в сторону.

Но потом как чесотка мною завладело любопытство, и я как уж прижимаясь к земле и, прячась за кустами, подполз к ним на десять метров. Я лежал и слушал их разговор: