Анна Данилова - Наследство из склепа Страница 24

– А в это время приходит Альбина… – подсказывает Соломон. – Очевидно, она собиралась получить с Бефани деньги за то, что нашла меня… А тут как раз и я сам, собственной персоной…

– У нее был медальон, который она собиралась продать ему, но не успела…

– Все так, но не вижу связи между Бефани, Альбиной и Мартой, – сказал Соломон.

– Похоже, что у нее какие-то свои причины носить парик… – махнула рукой Маша. – Но она мне все равно нравится.

И они, во всем разобравшись, снова уткнулись в карту Саратова.

– Надо посчитать, сколько в Саратове районов или каких-нибудь объектов, число которых соответствовало бы восьми, – предположил Сергей. – Но это не дома, а именно какие-то другие объекты, по форме напоминающие эти кругляши. И вот еще что. Обратите внимание на то, что только одна-единственная буква В накладывается на один из этих объектов. Значит, он расположен на самой окраине города. А что обычно находится на окраине?

– Садовые товарищества, леса, парки…

– … и кладбища, – Маша, сощурив глаза, рассматривала что-то на карте и при этом считала: – Четыре, пять, шесть, семь и… восемь. Вот, пожалуйста, немецкое кладбище. И по очертаниям очень даже подходит под твой кругляш, на котором буква В.

– Кладбища? Кладбища… Бауэр… Машка, ну ты даешь… Ну конечно, восемь кладбищ! – И Соломон чмокнул Машку в щеку.

Кладбище было небольшим, ухоженным, и на могилках пестрели цветы.

«Ребята, вы, конечно, можете меня презирать, но я боюсь и не пойду дальше… Смотрите, на небе тучи собираются, было так хорошо, солнечно, а теперь жутко, темно… Видно, кто-то там, наверху, не хочет, чтобы мы приходили сюда. Да и нет здесь никакого клада, все это ерунда…» – Но все это Маша говорила про себя, а не вслух.

Таблички с немецкими фамилиями мелькали перед ее глазами, вызывая страх и ужас. Машке захотелось домой, к маме… Кроме того, она скучала по Никитке и волновалась, куда это они могли с Мартой уехать, даже не предупредив ее, Машу…

Шли минуты, сливаясь в часы, уже стало совсем темно, несмотря на ранний вечер, а мальчишки упорно продолжали двигаться в самую глубь кладбища, в сиреневые заросли, где не было видно уже и тропинок. Однажды Маша застряла между оградками и даже закричала – ей показалось, что это невидимое привидение схватило ее и держит, не отпускает…

Соломон шел впереди и светил себе под ноги фонариком. Перед тем как пойти на кладбище, ребята заехали к нему «домой», под мост, и взяли одну маленькую саперную лопатку, веревку и фонарь.

Вдруг Соломон остановился, направив луч фонаря прямо на табличку, при виде которой Маше стало и вовсе нехорошо:

«Михаэль Бауэр».

– Похоже, – глухо проговорил оторопевший Сергей, – это ТВОЯ могила…

– Дурак, – ухмыльнулся Соломон. – Так звали брата маминого деда, в честь которого меня и назвали Михаэлем. Вот только я не знал, что он похоронен в Саратове.

– И что мы теперь будем делать? Раскапывать могилу?

Соломон снова достал медальон и раскрыл его.

– Нет, там больше ничего такого нет… Дальше надо думать.

– А что это за бугорок из красного кирпича? – спросила Маша. – Посвети вот сюда…

Соломон посветил, присел на корточки и стал разгребать землю вокруг кирпичей.

– По-моему, это вход в склеп… Только он как будто провалился под землю… А похоже на козырек… Смотрите, а вот и буквы какие-то…

Первые капли дождя упали Машке на щеку, и девочка подняла голову к небу. Никогда в жизни ей не было еще так страшно. А как она пожалела, что не взяла из машины «Антидог».

– Тсс… – услышала Машка голос Сергея. – Вы ничего не слышите?

– По-моему, – отозвался из темноты Соломон, – кто-то идет, наверное, какая-нибудь бродячая собака…

– А там что-то светится… – сама не своя от страха, прошептала Маша и, схватив Сергея за руку, прижалась к нему. – Сережа, я боюсь…

– Не бойся, я с тобой. – Сергей обнял Машу за плечи. – Ничего не бойся…

Но у него и у самого голос задрожал, когда он увидел приближающиеся к ним желтые огоньки, пляшущие по оградкам и крестам.

И вдруг они услышали:

– Соломон, Сергей, Маша… Где вы?!

– Машка, сдавайся, вам пришел конец!..

Маша узнала голос брата и от счастья чуть не заплакала.

– Вот черт, испугал… – И она, забыв обо всем на свете, бросилась навстречу Никитке.

Машка схватила братишку, такого маленького и теплого, мокрого и хохочущего, в свои объятия и поцеловала в кончик носа:

– Как же ты меня напугал… – И тут она заметила рядом с ним Марту. Женщина улыбалась из темноты.

– Но как же вы нас нашли? – спросила Маша.

– Вы же машину оставили прямо у ворот кладбища, – как всегда, уклончиво ответила Марта.

В это время появились из зарослей и Соломон с Сергеем.

– Марта? Вы? Но как вы нас нашли?

– Вот по этому медальону, – сказала Марта и, раскрыв ладонь, показала его Соломону. – Михаэль, меня зовут Ева Бауэр, я твоя мама…

Даже Никитка, знавший о том, что Ева собирается объявить Соломону, что она его мать, не ожидал, что объяснение произойдет в таком зловещем месте, как кладбище.

Поднялся ветер, и их всех осыпало водяными каплями, пролившимися с крон старых тополей и кленов.

– Ты говорил, что не хочешь видеть ту, которая тебя бросила на набережной, но я искала тебя все это время. И нашла.

Соломон со слезами бросился к матери.

– Мой маленький Михаэль, прости меня, прости…

Маша, глядя на эту душераздирающую сцену, тоже разрыдалась. А уж когда Соломон начал говорить на непонятном языке и Марта-Ева стала отвечать ему по-тарабарски и все поняли, что они перешли на латышский язык, даже Сергей отвернулся, чтобы не выдать своего волнения…

Спустя некоторое время, когда Соломон успокоился, Сергей напомнил им, что они находятся возле склепа Бауэров. Ева посмотрела с заговорщическим видом на Никитку и вдруг расхохоталась, вспомнив, какие вопросы он задавал ей на острове.

Обменявшись мнениями по поводу того, каким образом им проникнуть в склеп, все, забыв о том, что находятся все-таки на кладбище, решили обследовать почву при помощи лома, который был у Евы.

Сергей с Михаэлем взялись за лом и со всей силы вонзили в засыпанную землей арку под кирпичным полукружием, являвшимся входом в склеп. Раздался странный глухой звук как будто из-под земли.

– Лом провалился… – сказал Михаэль. – Там совсем мало земли, можно разрыть лопатой.

И действительно, раскопав вход, им открылось отверстие, куда первыми бесстрашно полезли Михаэль и Сергей. Ребята спрыгнули куда-то глубоко вниз и теперь осматривались при свете фонариков.

– Вы что-то там видите? – спросила их Ева, просунув голову внутрь.

– Здесь постамент, а на нем что-то вроде каменного гроба…

– Отодвигайте крышку… не бойтесь. Даже если в нем лежит тело, то оно все равно давно истлело. Но если там что-то другое…

– …то мы с тобой, Соломон, полетим на Мадагаскар… – шепнул немного оробевшему Михаэлю Сергей.

Они стояли возле темного массивного гроба и не решались открыть его. Затем все же Сергей первым поднял с каменного пола лом и, просунув его в небольшую щель между крышкой и основанием его, надавил… И крышка поехала вправо, причем довольно легко.

Тогда Сергей просунул руку и, дрожа от отвращения к тому, в какую мерзость сейчас может вляпаться, наткнулся на что-то жесткое и холодное. Ощупал и понял, что это ручка. Что-то вроде ручки от чемодана.

– Ну, нашел? – спросил Соломон. – Не томи…

– Нашел… Помоги мне сдвинуть крышку, а то трудно доставать…

Соломон сдвинул крышку, она с грохотом упала на пол, и Соломон, наступив на нее, подтянулся и заглянул внутрь гроба. Затем забрался на постамент и посветил фонариком.

Он не поверил своим глазам, когда увидел на дне мрачного гроба покрытый пылью кожаный оранжевый саквояж.

Сергей осторожно достал его и опустил на пол.

– Открывай, наследник Бауэр, – сказал он, обращаясь к Соломону. – Может, там корзинка с яйцами Фаберже?

– Ребята, что там у вас? – услышали они голос Евы сверху.

– Сейчас посмотрим… Какие-то кости, – пошутил Сергей.

Соломон осторожно открыл саквояж (с трудом, потому что замок заело) и увидел несколько круглых жестяных банок. Достав одну из них с нарисованным арабом в красном тюрбане, сидящим на огромной плитке шоколада, он открыл крышку и увидел золотые слитки. Открыл вторую банку – и в тусклом свете фонарика засверкали всеми цветами радуги бриллианты, составлявшие одно крупное колье…

– Соломон, ты богат, как и положено, – прошептал Сергей. – Вот это ничего себе…

– Эй, мальчики, где вы? – слышали они уже как сквозь пелену времени и пространства голос Евы Бауэр, и отвечали, как во сне:

– Мы на Мадагаскаре…

Эпилог

Пока шел спектакль, Маша, глядя на сцену, где играла ее любимая Лариса Ветрова, вспоминала все, что происходило с ними в Саратове. Ей не верилось, что здесь, в театре, в одном ряду с ней и Никиткой, сидит Михаэль и его мама Ева, а рядом Сергей Горностаев.