Большая книга ужасов - 78 - Эдуард Николаевич Веркин Страница 25

Спичка упала. Огонь тут же побежал по бревнам, спирт горел весело и быстро.

Бормотание стало громче. Разобрать, что именно говорит ведьма, я не мог, да и говорила она что-то совершенно нечеловеческое. Слова были мерзкие, будто липкие какие-то. Они словно несли угрозу, от них хотелось отойти подальше.

Я снял с плеча воздушку и стал ждать.

Огонь разгорался все сильнее, бревна соседкиного дома начали потрескивать. Ведьма уже не говорила – она уже кричала, выплевывала эти страшные слова…

Вдруг потемнело. Сначала я думал, что это у меня от жары в глазах потемнело, но потом, задрав голову, я увидел, как точно над моей головой наливается туча. Туча опускалась все ниже и ниже, и, когда она повисла над самым домом, из ее брюха полился дождь. Такой дождь обычно показывают в кино – мощный ливень из брандспойта, ни один огонь против такого не выстоит.

Мой огонь тоже не выстоял. Ливневые струи сбили языки пламени, бревна прошипели, огонь погас. Ничего не получилось. Бормотание смолкло.

Я постоял секунду и побежал. В спину мне снова засмеялись.

Не помню, как добрался до дома, кажется, перелез через забор. Влетел к себе наверх. Катька спала. Я придвинул к двери тумбочку и устроился рядом с сестрой, на полу. И уснул.

И спал долго.

– От тебя пахнет водкой, – Катька тормошила меня за плечо. – Просыпайся, пьяница. К тебе твоя Валерия пришла.

– Кто? – не понял со сна я.

– Валерия. Она яичницу жарит внизу.

Катька выглядела нормально.

– Мама не звонила?

– Звонила, – соврал я. – Сказала, что еще на два дня задержится. Зато вместе с папой приедет.

– Это хорошо… А то одним совсем плохо…

– Ау! – позвали снизу.

Я поискал оружие. Биту я потерял возле дома Кострихи, воздушка была не заряжена, гантель закатилась под кровать. В углу валялся кусок доски с гвоздем, им я заколол шестинога. Схватил деревяшку с гвоздем и направился в гостиную.

Это была Лерка. Я бросил деревяшку на диван.

– Ты чего? – спросила Лерка.

– Лечите нервы, господа, – сказал я. – Завтрак готов?

– Угу. Катерину я уже покормила вареной сгущенкой, ты, если хочешь…

Я увидел, что к подставке аквариума прислонена бейсбольная бита. Видимо, лицо у меня здорово перекосилось, так что Лерка даже спросила:

– Что с тобой?

– Бита, – я указал пальцем. – Откуда?

– Это я принесла, – ответила Лерка. – Она за воротами валялась. У тебя теперь всегда ворота открыты?

– Всегда. Все равно от них нет никакого толка.

– Ясно. Давай, завтракай. Я принесу.

Я плюхнулся на диван. Лерка вынесла из кухни поднос. Яичница с сухарями. Жареная колбаса. Листья салата. Я по-быстрому все это съел, запил лимонадом и откинулся на спинку дивана. Настроение у меня неожиданно улучшилось.

– Вчера я здорово обломался, – сказал я. – Ты, наверное, знаешь.

– Догадываюсь, – Лерка расхаживала по гостиной, понюхала воздух.

– Эта тварь может управлять погодой. Сидела, бормотала что-то там себе, и дождь пошел.

Лерка села на диван рядом со мной.

– А это что? – спросила она.

Я скосил глаза в ее сторону. Лерка держала в руках принесенную мною деревяшку с гвоздем.

– Я тебя спрашиваю, что это?

«Это» Лерка сказала так, будто в руках она держала не обычный кусок дерева, а ядовитую змею.

– Это доска, – сказал я. – В ней гвоздь. Именно этой доской я эту штуку, ну, ящерицу, прибил. Я ее в подвале от стены оторвал, а сюда, домой, наверное, машинально затащил. Она мне жизнь спасла…

Лерка разглядывала доску.

– Ты даже не удосужился посмотреть, что это за доска…

– Деревяшка как деревяшка…

– Это очень необычная деревяшка, – сказала Лерка. – Гляди.

Она сунула мне доску. По ее обратной стороне шли мелкие убористые значки, выцарапанные в дереве и покрытые бурой краской. Значки были совершенно незнакомые, пожалуй, больше всего они походили на египетские иероглифы.

– Ты знаешь, чем обычно ведьмы пишут свои книги? – спросила Лерка.

– Кровью?

– Точно, кровью. Эти рыжие буковки написаны кровью. А значит, эта доска – часть ее колдовской книги! Прикинь, какая она хитрая! Такую колдовскую книгу ищи – не найдешь. Колдовская книга – весь дом! А ты у нее из книги страницу выдрал!

Я бросил доску на пол.

– И что теперь?

– Теперь она не может толком колдовать! И по поверьям, если один колдун украдет книгу у другого, то тот, у кого книга пропала, может попасть в колдовское рабство.

– Но я ведь не колдун…

– Но ты можешь отдать эту доску настоящему колдуну! И тогда Кострихе каюк! Она испугалась. Вот что ей надо! Ты понимаешь?

– Не баран, – ответил я. – Въезжаю…

И как только я сразу не догадался? Впрочем, я не разглядывал эту доску, я даже точно не помню, как я ее притащил домой.

– Теперь мы можем ее шантажнуть, – сказала Лерка. – Она теперь у нас на задних лапках прыгать будет!

– Это надо сжечь, – сказал я.

– Ты что?! – Лерка сделала круглые глаза. – Это же наш единственный козырь! Ты что, забыл, что она взяла кольцо твоей матери? А про отца? А про Катьку? Мы можем все это прекратить! Заключим договор! Мы отдаем ей эту деревяшку, а она снимает проклятие!

Я задумался.

– Я не хочу заключать с ней никаких договоров. И не хочу об этом разговаривать. Все равно обманет.

Я взял деревяшку, отнес ее в свою комнату и спрятал за батареей.

Заглянул к Катьке.

Катька не спала.

– Эй, – позвала она меня. – Может, Валерия у нас на ночь останется? А то мне страшно.

– Я спрошу у нее.

Лерка осталась. Она позвонила дедушке и сказала, что переночует у подруги. Мне полегчало. Оставаться одному в этой домине не очень хотелось. Сестра смогла спуститься вниз, я устроил ее на диване, и она почти сразу снова уснула.

Весь день мы просидели в гостиной. Постепенно темнело.

– Дождь начался, – Лерка выглянула в окно.

– Скоро ночь, – сказал я. – Хочу тебе кое-что показать.

Я взял биту, протянул Лерке.

– Все очень просто, – сказал я. – Хватаешь покрепче обеими руками, размахиваешься коротко. Сильно размахиваться бессмысленно – нападающий, пока ты размахиваешься, успеет три раза отскочить. Бита и так тяжелая, даже если коротко размахнешься – удар получится очень сильным. Сокрушительным даже. Попробуй.

– Как?

– Разбей что-нибудь.

– Что?

– Телевизор. Я никогда не видел, как разбивают телевизор…

– Жалко. Такой большой, дорого стоит…

– Большой, говоришь?

Я отобрал у Лерки биту. Подошел к телевизору. Немного повертел биту в руке, затем размахнулся и хряпнул прямо по экрану.

Экран лопнул. Затем я ударил по боковой панели. По другой. Телевизор стонал. Я громил его минуты три, с оттягом и упоением, пока от аппарата