Валерий Роньшин - Кошмары станции «Мартышкино» Страница 3
Валерий Роньшин - Кошмары станции «Мартышкино» читать онлайн бесплатно
Ля тоже не понимала.
Сон, что ли, тебе такой приснился?
Нет, не сон. Это было на самом деле. А еще я помню, как превратился в таракана и бабушка спустила меня в унитаз…
Ля хихикнула.
Тима, ты что, прикалываешься?
Нет. Правда, помню. — Тимыч озадаченно тер лоб. — Что ж это такое, а?
Да кончай заморачиваться, — посоветовала ему Ля. — Пошли лучше на великах кататься.
Но Тимычу было уже не до великов.
Блин! Может, у меня крыша едет?!
Ты, наверное, у компа пересидел, — предположила Ля. — Вот тебя и глючит.
Да меня не глючит! Я точно помню, как был тараканом!
А-а, кажется, я врубилась, — сказала Ля. — Мне про такие штучки-дрючки моя подружка Любка Крутая рассказывала.
Что значит — крутая?
Да это фамилия у нее — Крутая… Не в этом дело. Она рассказывала, что человек иногда вспоминает свои прошлые жизни. Ты, наверное, в одной из прошлых жизней был тараканом.
Туфта, — поморщился Тимыч.
Ничего не туфта. Она об этом в научном журнале читала.
Ну хорошо, а с великом как же?
С великом?.. — Ля на секундочку задумалась. — Ас великом на тебя порчу навели. Мне об этом тоже Крутая рассказывала. Она умеет колдовать. Один раз нам денег на кафешку не хватало, так Любка десять рублей в штуку баксов превратила.
И что?
Пошли в обменник, поменяли доллары на рубли и так классно в кафешке посидели!
Да я не про это. Что она насчет порчи говорила?
Ну, типа ты кого-то дико раздражаешь, и он напускает на тебя порчу, И тебя реально начинает глючить.
А кого я могу раздражать?
Тебе лучше знать. Я, например, свою классуху жутко раздражаю — Марьванну. Ей мой прикид не нравится.
У нас математичка, Аннапална, тоже жутко нервная, — вспомнил Тимыч. — Все время на взводе.
Ну вот, значит, она на тебя порчу и напустила.
Думаешь?
— Вполне возможно. Любка говорила, что есть ведьмы, которые сами не знают, что они ведьмы. И если им кто-то не нравится, то у этого человека начинаются реальные глюки.
И что, меня теперь так и будет постоянно глючить?
Не заморачивайся! Я Любке скажу, она мигом с тебя порчу снимет… Пошли на крышу.
Но Тимычу идти на крышу не хотелось.
Ты знаешь, — стал он юлить, — у меня в велике втулка полетела.
На моем погоняем.
Его через люк не протащишь.
А как ты свой протащил?
— Разбирать пришлось, — соврал Тимыч. — Потом снова на крыше собирать. Возни до фига и больше.
Ну-у, — скисла Ля. — А чего нам тогда делать?
Давай музон погоням, — предложил Тимыч.
Ля оживилась.
— Давай! У тебя есть новый альбом
«Блин-Малина»? У них там такой чумовой рэпешник. — Ля тут же прочла рэп: — «Моя постель — это гроб! Моя еда — это труп! Мое питье — это кровь!». Прикольно, да?
— Прикольно, — согласился Тимыч. — Но у меня нет их диска.
— Обло-о-мно, — разочарованно протянула Ля. — А что у тебя есть?
Мороженое с клубничным сиропом. Ля захлопала в ладоши.
Кла-а-сс!.. Обожаю мороженое! Они прошли в гостиную.
Миленькая у тебя квартирка, — заметила Ля.
Это не моя, а моего дяди.
А где он сейчас?
На Канарах.
Ух ты! Я тоже хочу на Канары… А родители твои где?
Дома. Прикинь, мать тройню родила. Вот они сейчас с этой тройней и пузырятся.
Ля покатилась со смеху.
Ха-ха-ха! Тройню?! Круто! Я тоже хочу тройню.
А тебе на фига?
А что, прикольно! — Ля подошла к зеркалу и состроила гримасу: — Фу, какая я уродка.
— И вовсе не уродка, — возразил Тимыч. — Ты очень красивая.
— Ну-у, не знаю… — Ля разглядывала себя в зеркало. — Слушай, а чего это ты мне написал, будто я твоя первая любовь?
Ну написал.
Ладно, не гони.
Я не гоню, правда — первая.
Первая любовь всегда ненастоящая, — заявила Ля.
А какая настоящая — вторая?
Вообще никто не знает, что такое любовь. Вот ты знаешь?
Знаю.
Ну что? Скажи.
Любовь — это когда крышу сносит.
А у тебя что, от меня крышу снесло?
Ну типа того.
Ля довольно хихикнула.
Не гони, — повторила она.
Не гоню.
Гонишь, гонишь, — игриво сказала Ля. И спросила заинтересованно: — А сколько у тебя до меня девчонок было? Только по-честному.
— Ни одной, — «по-честному» ответил Тимыч.
Опять пургу гонишь?
Правда, ни одной… А у тебя?
Что — у меня?
— Ну… у тебя до меня пацаны были?
— Полным-полно! — встряхнула Ля своими длинными волосами.
А сколько?
Тебе цифру назвать?.
Ну назови.
Тридцать три, — бойко сказала Ля. — Ты — тридцать четвертый.
Правда что ли?
Ага, — хитро смотрела Ля, — не веришь?
Верю, — буркнул Тимыч.
Обманули дурака на четыре кулака… — запрыгала Ля на одной ножке. И, подскочив к Тимычу, дернула его за руку. — Ну чего ты такой хмурый? Я же пошутила. Что, пошутить нельзя?.. Где там твое мороженое?..
Они прошли на кухню.
Тимыч достал из холодильника крем-брюле, разложил по блюдечкам, полил клубничным сиропом.
— М-м-м, — причмокивала Ля, облизывая свою ложечку со всех сторон, — вкусненько.
Тимыч смотрел-смотрел, как Ля лакомится мороженым, и ему захотелось поцеловать ее в сладкие от мороженого губы.
«С девчонками главное не робеть», — вспомнил Тимыч наставления своего друга Димыча. Легко сказать — не робеть. А если робеешь, да еще как?
Но все же Тимыч в конце концов решился. И сказал:
Ля, можно я тебя поцелую?
Ну ты и отмочил, — захихикала Ля. — «Поцелую». Ишь какой быстрый!
Что тебе — жалко, что ли? — начал клянчить Тимыч. — Всего один разочек.
Нет, целоваться я не буду, — наотрез отказалась Ля.
Почему?
— Потому что в поцелуях куча микробов.
От такой постановки вопроса Тимыч встал в тупик.
— Как это?
А так, — пояснила Ля. — Целуемся мы чем? Губами. А губы — это рот. А во рту масса разнообразных вирусов и бактерий. В теплой и влажной среде им обеспечены идеальные условия для того, чтобы спокойно жить и размножаться.
Откуда ты это взяла?
А я в Интернете не только в чатах сижу, а еще и всякую полезную информацию узнаю. Вот ты знаешь, сколько раз человек за свою жизнь моргает?
Ну и сколько?
— Триста миллионов. А продуктов всяких сколько съедает, знаешь?
Тимыч не знал.
— Двадцать две тонны. А знаешь, сколько в триллионе нулей?
Разговор явно уходил в сторону от поцелуев.
Ну дава-а-й поцелуемся, — вновь заканючил Тимыч.
Слушай, ты меня уже достал, — передернула Ля плечиком. — Ладно уж, ответишь правильно на вопрос — поцелуемся.
На какой еще вопрос?
Классный вопросик. Я его тоже в Интернете нашла.
Наверное, сложный.
Наоборот — легкий. Знаменитый путешественник капитан Кук совершил три кругосветных путешествия. Во время одного из них он погиб. Во время которого?
Во время второго, — выдал Тимыч.
А если подумать?
Тьфу ты, блин!.. Во время третьего, конечно!
Правильно, — сказала Ля.
И они поцеловались — чмок-чмок-чмок!
Глава IV
МИСТИКА ПОВСЕДНЕВНОСТИ
Увы, это был всего лишь сон… Тимыч лежал на кровати, спросонья ничего не соображая. А когда сообразил, подскочил как ошпаренный. Блин! Ля же разбилась!.. Он до мельчайших подробностей вспомнил, как взбесившийся велик спрыгнул с крыши, а вместе с ним упала Ля.
А может, это тоже был сон?.. Нет, точно, не сон.
Тимыч напряг память, пытаясь вспомнить, что же он делал после того, как Ля полетела с крыши. Но не вспомнил.
Тогда, одевшись, он понесся на крышу.
Здесь все было как всегда. Стоял дяди Федин шезлонг, шелестели пальмы в кадках… Тимыч подбежал к парапету и глянул вниз. Там тоже было все, как всегда. Ехали по дороге машины, шли по тротуару прохожие, а у подъезда на лавочке сидели старушки.
«Они-то уж точно будут обсуждать такое происшествие», — подумал Тимыч и скатился на лифте к старушкам.
Делая вид, что кого-то ждет, Тимыч навострил уши. Но бабульки говорил о чем угодно, только не о девочке, упавшей с крыши.
В общем, Тимыч, выражаясь современным языком, попал в запутки, то есть — запутался. Выходило так, что Ля с крыши не падала. Но он же помнит — помнит! — что она падала… И тут Тимыча осенило. Чего он морочится?! Можно же позвонить Ля. В одном из электронных писем она сообщила ему свой домашний телефон.
Тимыч примчался домой, врубил коми и с ходу нашел письмо с номером телефона. Позвонил.
— Алло, — раздался в трубке женский голос.
— Здрасте, — протараторил Тимыч, — позовите, пожалуйста, Лялю.
Кого? — спросил голос.
Ну… вашу дочку.
Ты, мальчик, не туда попал.
Почему не туда?
Потому что никакой Ляли здесь нет.
А вы разве не Екатерина Сергевна? (Тимыч знал, как зовут Лялину маму).
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.