Наталия Кузнецова - Дело о любопытном ежике Страница 30

— Разве у нее было мало денег? Она же профессорская дочка! — воскликнула Лешка.

— Профессора не так уж и много теперь получают, — вздохнула Маргарита Павловна. — К тому же в детстве ее избаловали, я сама к тому руку приложила. А став взрослой, она не перестала считать, что все ей что-то должны, и любыми способами стремилась получить все, что хочется.

— Значит, она всегда притворялась? И когда со мной на пляже знакомилась, тоже? — Лешку постоянно мучил этот вопрос.

— Почему притворялась? Ты же тогда не стояла на ее пути, а она всегда и всем хотела нравиться. Себя-то она видела не злодейкой, а принцессой. Я думаю, что она и мне вполне искренне сочувствовала, когда я из больницы от Жан-Жака вернулась.

— После того, как сама туда его и спровадила! — вскричал Ромка. — И как же шустро обернулась! Сначала на Жан-Жака напала, потом к старичку за адресом Риммы Ивановны сбегала, от него — в Москву, потом — к вам, лить крокодиловы слезы, и опять к старичку — за своими фотографиями, чтобы все концы отрубить. И еще я понял, зачем она за нами к Федору Игнатовичу увязалась, когда уже вечером тайник проверила. Чтобы выведать, нет ли у него фотографий и где они могут быть. От него узнала про Римму Ивановну, потом кто-то еще помог ей выйти на старичка.

— Все так, но давай послушаем Алексея, — прервала его рассуждения Маргарита Павловна.

— И тогда Надежда, — продолжал внук Петра Ивановича, — познакомилась с молодым сотрудником Палеонтологического института и подбила его на воровство. Ни в чем подобном Антон Гудков до того замечен не был, на работе его считали хорошим и честным человеком. Но она всегда добивалась своего, удалось ей и это. А когда отправилась с очередной выставкой в Париж — той самой, о которой написано в вашем "Труде", — Антон ей туда позвонил и сообщил, что ему удалась еще одна кража из институтского музея. Это и была коллекции редких аммонитов. Надежда посоветовала ему спрятать ценные окаменелости в Медовке, благо, навещая в детстве Маргариту Павловну, хорошо знала этот поселок. Помнила и то, что на улице Еловой в доме, возле которого растет большая яблоня, всегда живут дачники.

А Антон, очевидно, перепутал названия улиц, ведь у дома на Сосновой тоже растет яблоня, и снял дачу у Риммы Ивановны. Для полной безопасности сделал в погребе тайник и спрятал в него сумку с аммонитами. Но на этом не успокоился, присмотрел еще какую-то коллекцию, попался с поличным и оказался в тюрьме. Потому и не вернулся больше в Медовку.

Но Надежду он не выдал. Она же, вернувшись из Парижа, постаралась о нем забыть. Ни разу не навестила в тюрьме, даже записки не прислала, то есть попросту отреклась от друга, чтобы не навлечь на себя подозрения. Ей ведь был нужен пособник, а не заключенный.

В тюрьме Антон тяжело заболел и умер, а незадолго до смерти написал ей прощальное письмо: так и не смог поверить в предательство своей подруги. В письме он упомянул об оставленном в Медовке бауле с аммонитами, будучи в полной уверенности, что адрес она вспомнит сама. А что было дальше, вы и сами знаете.

— Грустная история, — сказала Вика. — Теперь и Надю ждет тюрьма, а там не сладко. Я бы, несмотря ни на что, ей посочувствовала, если бы она не напала на Жан-Жака.

— Не был я на той выставке, — развел руками француз, — И друзья мои на нее не ходили.

— Но Надежда-то об этом не знала, — сказал Алексей. — А поскольку была переводчиком и все время находилась у стендов с экспонатами, то ее часто фотографировали, да и на выставочных буклетах она красовалась тоже.

— Эх, — вздохнул Венечка и обратился к хозяйке дома: — Вам теперь, наверное, трудно будет относиться к людям со всей душой, как вы это до сих пор делали?

— Ничего подобного, — возразила Маргарита Павловна. — Без доверия жить нельзя. Пусть лучше меня еще сто раз обманут, чем я буду на всех волком глядеть, так еще труднее жить. Хороших людей много, на них мир держится, и надо об этом помнить.

Домой друзья вернулись, как всегда, очень поздно. Ромку, как инвалида, а заодно и всех остальных снова подвез Валера. Оказавшись дома, они сразу улеглись спать.

А среди ночи Лешку разбудил невероятный грохот. Она вскочила и прислушалась. На кухне что-то падало, гремело и бряцало, и казалось, что там топчется целое слоновье стадо. Чем-то этот шум походил на тот, что производил пропавший еж, но был гораздо громче.

Лешка выскочила за дверь и столкнулась с Венечкой. Мальчик спал на прежнем месте — на веранде, а она находилась тоже недалеко от кухни. Они распахнули дверь и включили свет.

На кухне все было перевернуто вверх дном, на полу, как и в прошлый раз, лежал бублик, а возле него сидели… два ежа. У одного на спине была заметная проплешинка.

Значит, догадалась Лешка, все это время их ежик бегал но лесу в поисках подруги, и теперь привел ее домой. А может, с проплешинкой на спине не еж, а ежиха, и она решила завести себе друга. Ежей ведь не разберешь, кто из них кто.